над партой или сидела рядом, а иногда за отдельной партой, где, видимо, давала индивидуальные уроки тем, кто в этом нуждался.
Каждый понедельник первым делом она выдавала всем целую пачку упражнений и заданий на понимание текста, составленных так, чтобы они соответствовали требованиям штата. Свое задание для каждого класса. Для выполнения домашней работы мы брали учебники в библиотеке – снимали книгу с полки одного из четырех книжных шкафов. Там можно было найти старые издания учебников, энциклопедии, некоторые справочники, на одной полке была собрана классика, две или три занимали книги по христианству и номера журналов «Христианство сегодня» и «Гайдпостс». Не знаю, чего уж я ожидала, но учебники в «Обетовании» мало чем отличались от тех, к которым я привыкла в Кастере. Книги по обществознанию и экономике вообще были теми же самыми. И хотя на глаза мне попалось несколько работ, отрицавших значение палеонтологических находок в установлении истинного возраста Земли, никак не связанного с Библией, и, что не удивительно, называвших эволюцию чушью, были там и другие. Я заметила сборник, куда вошли эссе ученых-евангелистов, одним из которых был Роберт Шнайдер. По сути, они примиряли науку и религию, утверждая, что можно верить в эволюцию, не ставя под сомнение теологическое положение о божественном происхождении Вселенной и всего в ней. Я просто обалдела, честно скажу. Интересно, кто же настоял, чтобы такая книга была на полке?
Когда мы не учились, мы несли дежурства: готовили, убирали или занимались евангелической деятельностью. С первыми двумя все было понятно, и я вскоре наловчилась готовить запеканки на двадцать с чем-то человек. У нас в ходу было несколько рецептов: один был с картофельными крокетами и консервированным супом, другой – с луком и гамбургерами, третий включал в себя консервированный суп, рис, курицу и горошек. Вытащить гигантский противень, на котором скворчало и побулькивало подрумянившееся блюдо, можно было только вдвоем, до того он был тяжелым. Еще мы готовили просто море пудингов из пакетиков, и тогда я вспоминала бабулю.
Сложнее объяснить, что такое «евангелическая деятельность». Два или три ученика назначались на работы в главный офис, где нужно было копировать и надписывать бюллетени для наших жертвователей и заполнять запросы на пожертвования, сверяясь со специальными списками, включавшими христиан по всей стране. «Эксодус Интернешнл» снабжал нас не только списками, но и обучающими видео и необходимыми пособиями. «Эксодус» был «крупнейшей в мире организацией по делам гомосексуалов». Иногда во время таких дежурств некоторые ребята разговаривали по телефону с нашими главными жертвователями, сообщая о том, как идет исцеление, но в первые месяцы меня об этом никто не просил.
Если мы не дежурили, то участвовали в семинарах, индивидуальных консультациях или групповых занятиях: для мальчиков одни, для девочек другие. Парни играли в спортивные игры, ходили на рыбалку или совершали вылазки по окрестностям. Их приглашали на соседние ранчо и разрешали поработать там несколько часов – почувствовать себя настоящими ковбоями. Девушек вывозили в Бозмен, где мы посещали салоны красоты, которыми заправляли длинноволосые тетки, с пониманием относившиеся к нашей уникальной красоте; в программе также были совместное печение пирогов и встречи с дилерами «Эйвон» и «Мэри Кэй». Однажды акушерка из родильного отделения Диаконической больницы в Бозмене проводила у нас презентацию, посвященную беременности и уходу за младенцем. Для большей наглядности она использовала манекены, похожие на детскую модель «Воскреси Анни», на которой я тренировалась, когда готовилась на спасателя, и я задумалась о Хейзел. И Моне. И Сканлане. Однако радости материнства оставили меня довольно равнодушной, так что цель занятия не была достигнута.
Если все консультации были проведены, дежурства выполнены, волосы завиты и конюшни убраны, тогда, разумеется, наступало время самостоятельной работы, заполнения дневников / ежедневного самоанализа, молитвы / благочестивого размышления. Два раза в месяц по воскресеньям мы набивались в один или два наших микроавтобуса и уезжали в Бозмен, на службу в гигантскую церковь «Слово жизни», принадлежавшую Ассамблеям Бога. Там у нас были собственными скамьи, и среди прихожан мы были чем-то вроде знаменитостей. В другие воскресенья преподобный Рик сам проводил службы в нашей часовне. Иногда к нам присоединялись местные фермеры со своими семьями. Я любила вылазки за пределы нашего центра, но все же мне больше нравилось, когда мы оставались в «Обетовании» своим кругом. В «Слове жизни» я чувствовала себя большой, сверкающей золотой (разумеется) рыбкой, известной своими гомосексуальными наклонностями, такой большой золотой рыбкой-лесбиянкой в аквариуме с восемнадцатью другими рыбками-гомосексуалами, которых привезли и оставили на два часа в церкви, к удовольствию окружающих. Во время служб я не могла отделаться от мысли, что все, чей взгляд я ловила, не важно, улыбались ли они, отводили глаза, сжимали мою руку во время обмена приветствиями, думали: «Интересно, исцелит ли ее молитва? Стала ли она хоть чуточку меньшей лесбиянкой? Может, сегодняшняя служба перетянет чашу весов на сторону Господа? А что, если она излечится прямо на наших глазах?»
И, несмотря на заведенный порядок, тем из нас, кому этого хотелось, удавалось нарушать правила. На выходных нам полагалось несколько часов свободного времени, к тому же иногда можно было смухлевать с самостоятельной работой, а если на дежурство на этой неделе тебя ставили с нужным человеком, то и тут выдавалась возможность.
Джейн Фонда, Адам Красный Орел и я курили траву. У Стива Кромпса тоже рыльце было в пушку, но он не увлекался. Марк Тернер, сосед Адама по комнате, недавно поймал Джейн с косяком на тропинке к озеру. Он не донес на нее (по крайней мере пока что), потому что, по словам Джейн, «это просто не его метод», однако и от предложения присоединиться к нам отказался. Отцом Марка был известный проповедник из Небраски, чья паства насчитывала не менее двух тысяч человек. Постеры с его изображением были понатыканы по всем крупным автомагистралям. Я довольно быстро об этом узнала, но не потому, что Марк хвалился, он даже не заговаривал об отце, а из-за его поразительного знания Библии – этакий библейский вундеркинд. Его часто просили прочесть по памяти какой-нибудь отрывок во время воскресных служб. Он был очень серьезным парнем, это я заметила сразу. Однако Джейн считала, что дело не только в этом. Она говорила, что с ним «нужно держать ухо востро». Не знаю, что именно она этим хотела сказать, но я никогда толком ее не понимала.
Был поздний сентябрь, когда мы с Адамом помогли ей снять последний урожай марихуаны. Она жаловалась, что ранние заморозки загубили довольно много растений и ей нипочем не успеть спасти остальное. Я
