я. – Я… я забыл ключ. Мне надо сбе́гать за ним домой. – Я вслушиваюсь изо всех сил и пытаюсь угадать ход мыслей Вернея. Что он сделает? Выбежит из квартиры? Залезет под кровать? В любом случае я должен выиграть для него хоть немного времени.
– А, это ничего, – говорит мистер Икс. – У меня дома есть их ключи. Подожди пару секунд.
– Нет-нет, – говорю я, – всё в порядке. Я всё равно должен захватить этот, как его, корм для растений. Специальную подкормку. Её я тоже забыл.
Он улыбается:
– Корм для растений? Это для того паучника, что у них в кухне? Не знал, что они к нему так серьёзно относятся.
– Просто он это… нездоров. Заболел. А у меня дома как раз лекарство. Для него.
– А. – Теперь он просто смотрит на меня. Кажется, уже передумал доверять такому странному человеку кормление своей собаки.
Ну всё, можно больше не тянуть время, Верней наверняка успел спрятаться. Раз он не выбежал в дверь, значит, решил дождаться, пока мистер Икс пойдёт в ванную, и тогда он выберется из-под кровати и убежит.
– Пока! – говорю я.
И несусь вниз по лестнице.
Я влетаю домой и слышу телефон. Я весь в поту, сердце колошматится как ненормальное.
– Алло!
– Эй, нас, видимо, разъединили, – говорит Верней. – Ты ещё у домофона?
– Верней, с тобой всё в порядке? Ты где?
– Я у того-кого-нельзя-называть. Прямо у двери, готов выходить. Просто хочу убедиться, что всё чисто.
– Что всё чисто? Верней, ты всё ещё… наверху? У мистера Икс?
– Да, готов выходить по твоему сигналу. Ты не поверишь, что я нашёл, Джордж. Мне есть что тебе рассказать!
И вот тут-то до меня доходит.
Это как сэр А – когда все отдельные точки собираются в цельную картину.
– Верней, погоди секунду. Кто-то входит в здание – кажется, это Коффер. Лучше выжди ещё минутку, для верности.
– Да? Окей, как скажешь. Подожду твоей отмашки.
– Ага, посиди.
Я очень тихо кладу телефонную трубку на стол в кухне и бегу вверх, в квартиру Вернея.
В звонок я не звоню. Я стучу в дверь, очень тихо.
Карамель открывает.
– А что случилось со звонком?
– Ничего, всё в порядке. Верней дома?
– Конечно, – говорит она. – Верней всегда дома. – И широко распахивает дверь.
Я вхожу и пробегаю мимо неё по коридору в гостиную. Быстро, но тихо.
Он стоит у окна спиной ко мне, в носках, одной рукой прижимает к уху мобильник Голубя. В другой руке у него бинокль. Он наблюдает за попугаями.
– Джордж? – говорит он в телефон. – Я готов выходить. Всё чисто?
– Всё чисто, – громко говорю я. – Выходи, Верней.
Верней резко разворачивается. На лице его выражение, какого я никогда раньше не видел.
– Ты лжец, – говорю я ему. – Ты врал мне всё время.
Верней ничего не говорит, просто смотрит на меня с этим выражением лица и стоит с биноклем в одной руке и с мобильником Голубя в другой.
– Ты никогда никуда не ходил, – продолжаю я. – Ты вообще не выходил из квартиры.
– Я не мог никуда выйти сегодня, – говорит Верней. – Мама просила меня посидеть с Карамелью.
– Никакого мистера Икс не существует. Это просто один из тех, чьих собак ты выгуливаешь. И его всю неделю не было дома. Ты лжёшь мне всё время, с того дня, как мы познакомились. Чего ради, Верней? Это у тебя просто такое больное чувство юмора? Тебе нравится заставлять людей с ума сходить от волнения на пустом месте, без всякой причины?
Он мотает головой:
– Джордж, конечно нет. Это была игра.
– Надоело! Меня уже тошнит от твоих игр и от всего этого идиотского…
– Да чего ты? Друзья всегда играют в игры, разве нет?
– Друзья? Ты врал. Вешал мне лапшу на уши. Друзья так поступают? Ты меня перепугал до полусмерти, ты это знаешь?
Верней ничего не отвечает. Он отворачивается к окну и поднимает бинокль.
– Видеть тебя больше не желаю, – говорю я и выбегаю, громко топая.
Карамель выглядывает из своей комнаты:
– Что случилось?
Я с грохотом захлопываю за собой дверь их квартиры.
Я звоню папе на мобильный.
– Как раз выхожу, – говорит он. – Хочешь где-нибудь встретиться и пообедать?
Я говорю, что сам приготовлю нам обед.
Он заставляет меня дать слово, что я не буду включать газ, пока он не придёт домой. Я полчаса разбираю полоску сыра на тонкие волокна и разбиваю яйца. Чищу два огурца, режу их и высыпаю в миску. Выстраиваю стопку из четырёх кусочков хлеба рядом с тостером.
Папа приходит, когда я накрываю стол. Я делаю нам скрэмбл с сыром, добиваюсь, чтобы сыр красиво расплавился, и только тогда выключаю огонь.
– Я могу чем-то помочь? – спрашивает папа.
– Можешь посолить огурцы, – говорю ему я. – И положить нам лёд в стаканы.
Мы едим.
– Обожаю болтунью! – говорит папа. – Как я мог забыть, что я так её люблю!
Я сижу и думаю, что секрет хорошей болтуньи – это, наверно, единственная правдивая вещь, которую сказал мне Верней.
– Так что? – говорит папа. – Расскажешь, что да как?
И я изливаю ему душу. Я рассказываю про Вернея и мистера Икс, про всё, что случилось.
– Я не могу дружить с таким человеком, – говорю я папе.
– С каким таким?
– С таким, который лжёт.
– Это точно ложь? Может быть, это игра?
– Ненавижу игры. И тех, кто играет в игры, ненавижу.
Папа кивает.
– Наверно, ты имеешь все основания сердиться. Но ведь игра – это один из способов дружить, нет?
– Нет, если ты не знаешь, что это игра.
– А если он не знал, что ты не знаешь?
– Он знал.
– Может, знал. А может, и нет.
– Он знал.
– С чего это всё началось?
Я вспоминаю:
– Со шпионского клуба.
– А ты, когда пошёл тогда в подвал, – ты разве думал встретить там настоящих шпионов?
– Нет. Конечно нет.
– Тогда, выходит, тебе с самого начала дали понять, что это игра?
– Он вёл себя серьёзно. Как будто сам во всё это верит.
– В некоторые игры так и играют.
– Ненавижу игры, – говорю я.
И тут же изливаю душу второй раз за десять минут, на этот раз насчёт Далласа Луэллина и Картера Диксона. И насчёт вкусового теста.
Вид у папы несчастный:
– Почему ты мне не сказал? Я бы давным-давно что-нибудь сделал!
Я пожимаю плечами:
– Это просто глупости. Дети есть дети и всё такое. Я точно знаю, что через несколько лет всё это даже не вспомнится.
Он смотрит
