папе, как бабушки и дедушки этих попугаев вырвались на волю из аэропорта Кеннеди, и показываю кондиционер, под которым гнездо.
Сейчас то самое время суток, когда солнце подбирается к тебе всё ближе и свет получается такой необыкновенный, как будто сбоку. И вдруг мы видим яркую вспышку цвета и потом, целую долгую секунду, – ярко-зелёный веер из перьев на фоне неба.
– Вау, – говорит папа. – С ума сойти! – И я вижу, что он не притворяется.
Когда мы входим, Ям Ли стоит у настенной вешалки в своей поварской форме, которую папа называет белыми одеждами.
– Снова вы? – говорит Ям Ли, завидев нас. – Нет чтобы самим себе приготовить ужин! Вы что, забыли, где супермаркет? Я вам карту нарисую, если что.
Папа хохочет и направляется к свободному столику, но я не двигаюсь с места. Я стою как вкопанный, потому что большой стол в центре зала весь оккупирован семейством Джейсона. И Джейсон тоже там. И Картер Диксон.
Папа тоже их видит, кричит: «Привет!» – и сразу начинает болтать с родителями Джейсона. Я слышу, как мама Джейсона спрашивает: «Ну как там Сара?»
Я заставляю себя наконец-то сделать шаг, потом другой. Не понимаю, отчего я так расстроился. Я же вижу Джейсона с Картером практически каждый день – и целый день.
Я подхожу к их столу и держу улыбку, пока родители Джейсона рассказывают мне, как я вырос. Джейсон машет мне и говорит: «Привет». Картер Диксон смотрит в свою тарелку. Я вслед за папой иду к нашему угловому столику.
– Знаешь что? Надо бы пригласить к нам гостей, – говорит папа. – Когда всё устаканится.
Я киваю.
– Курица или говядина? – спрашиваю я его. Потому что мы всегда берём либо то, либо другое. Мало того, что мы вечно ходим в одно и то же место – мы ещё и заказываем всё время одно и то же.
– Как хочешь, – говорит он.
Когда мы доедаем ужин и расправляемся с апельсинами, официантка приносит тарелочку с печеньем.
– Три печенья с предсказаниями, – говорит она, – и ещё послание от шефа.
Третье печенье с предсказаниями Ям Ли положил в коробочку, чтобы мы унесли его с собой. Это самая маленькая коробочка в мире. А под ней – салфетка с какими-то надписями.
Папа берёт салфетку, крутит туда-сюда и хохочет:
– Неплохо!
Это нарисованная от руки карта, где большим красным крестиком помечен ближайший «Мет фудз» – тот самый, где птица врезалась в стекло.
На случай если мы забыли, где супермаркет.
Войдя в квартиру, мы слышим голос, оставляющий сообщение на автоответчик: «Мартин, это София. Я звоню просто сказать, что…»
Папа хватает телефон и бежит с ним в спальню.
– Алло! Я тут, я тут. Что…
И дверь за ним закрывается.
Я оставляю крошечную белую коробочку с печеньем из «Ям Ли» рядом со стопками фишек для скрэббла и собираю записку для мамы:
ПЕЧЕНЬЕ ДЛЯ СЛАДКИХ СНОВ
ЛЮБИ МЕНЯ
И засыпаю так стремительно, как, кажется, не засыпал ещё никогда в жизни.
Незаконное проникновение (3)
В воскресенье утром телефон звонит и перестаёт, звонит и перестаёт, медленно вытягивая меня из сна, пока я не просыпаюсь до такой степени, чтобы задуматься, почему же папа не берёт трубку.
Я сажусь и смотрю на свой стол. Белая коробочка из «Ям Ли» исчезла, зато появилось послание от мамы:
Телефон снова звонит.
– Джордж, день настал. Утром мистер Икс покинул здание. Мы должны выяснить, от чего этот ключ. Сегодня или никогда.
– Ни за что, – говорю я. – Никто из нас больше в эту квартиру не войдёт.
– Последний раз, Джордж. Обещаю. Слово чести.
– Нет.
– Я тебя когда-нибудь о чём-нибудь просил? – говорит Верней.
Я подхожу к холодильнику. Вижу папину записку:
– Ты шутишь? – говорю я Вернею. – Вчера ночью ты просил меня стоять в дозоре, пока ты будешь совершать преступление.
– Но ты отказался, – уточняет он.
– А потом ты хитростью заманил меня в чужую квартиру.
– Это был с твоей стороны чисто добровольный поступок. И очень отважный. И вообще, ты сказал, что простил меня.
– А ещё ты просил меня отвлечь твою маму, пока ты рылся в белье мистера Икс. Я выглядел как идиот и к тому же измазался какой-то бурой слизью.
– Окей, кроме этих двух раз.
Ты просил меня соврать папе, думаю я.
– Ну вот видишь, а сейчас я тебя прошу, – говорит он, как будто мы только что сошлись на том, что он святой, ни разу в жизни никого ни о чём не попросивший. – Мне нужно, чтобы ты подстраховал меня на домофоне. Только и всего, Джордж. Больше мне ничего не нужно.
– А я говорю нет.
– Последний раз, Джордж. Я вешаю трубку и даю тебе несколько минут на размышление.
Я съедаю тарелку хлопьев.
Телефон звонит.
– Ответ прежний: нет, – говорю я в трубку.
– Ты вообще когда-нибудь говоришь «алло»? – интересуется Боб Инглиш с Фломастером.
– Извини! Я думал, это…
– …кое-кто другой. Я понял.
– Что случилось?
– Я тут подумал…
– Что, опять?
– Очень смешно. Слушай, я подсчитал, что вкусовой тест будет во вторник или в среду. Мы уже почти прошли тему.
Он прав. Через два или три дня я официально буду объявлен самым здоровенным вонючим куском урода среди семиклассников.
– Так что если во вторник и среду тебя не будет в школе, ты с большой вероятностью его пропустишь.
– Ты предлагаешь мне прогулять?
– Нет, конечно. Просто говорю, что если ты, к примеру, будешь неважно себя чувствовать и всё такое.
– Я нормально себя чувствую.
– Но ты всё-таки подумай.
Я обещаю Бобу, что подумаю. Как только я вешаю трубку, телефон снова звонит.
– На этот раз я точно знаю, что я ищу, – говорит Верней. – Но мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты меня подстраховал. Я дам тебе ещё время на раздумье.
Я одеваюсь, говоря себе, что, когда он позвонит, я не возьму трубку. Но беру.
– Ты меня подстрахуешь, Джордж? Я могу на тебя рассчитывать?
Я стою с трубкой в руках и думаю о том, что вообще-то Верней мой единственный настоящий друг. Если не считать Боба Инглиша с Фломастером. А кстати, считать его или нет?..
– Ты ещё там? – спрашивает Верней.
– Я тут.
Я подхожу к домофону. Это же не может быть незаконно – стоять в своей собственной прихожей и смотреть на экран собственного домофона?
– Окей, – говорю я ему. – Но это в последний
