Киркенхазард постоял около Элфи, как будто набираясь храбрости, затем протянул руку и медленно пощупал ее уши.
– О, Господи, это не поделка. Они настоящие, – он сделал шаг назад, и правда случившего заставила его улыбнуться, – вы поймали фею.
Киркенхазард бросился к Кронски и стал пожимать ему руку и хлопать по спине.
Итак, мой самый большой критик исправился. Остальные последуют его примеру, как овца. Полезные животные эти овцы.
Кронски мысленно поздравил себя.
– Я буду в качестве обвинителя, такова традиция,- сказал Кронски толпе, – Но кто будет защитником? Неудачливый участник, который вытащит черных шар. Кто будт и?
Кронски кивнул метрдотелю.
– Принесите мешок.
Как множество стариных организации, Extinctionists соблюдали традиции, и одна из этих традиций была в том, что существо на суде может защищать любой из членов организации по желанию или, если никто не выразит такого желания, то защитник будет выбран лотереей. Мешок с белыми камнями, и лишь один из них черный.
– Нет нужды в мешке, – раздался голос в толпе, – Я буду защищать существо.
Головы зрителей повернулись на голос. Это был молодой человек с козлиной бородкой и пронизывающими голубым глазами. На нем были слегка затемненные очки и легкий льняной костюм.
Кронски замечал его раньше, но не мог вспомнить его имени, что очень раздражало.
– И кто вы?- спросил Кронски, поглядывая на компьютер, установленный в подиуме.
Молодой человек улыбнулс.
– Почему бы не дать вашей компьютерной программе несколько секунд, чтобы ответить вам на ваш вопрос.
Кронски нажал enter, и через пять секунд компьютер, обработав фотографию, выдал информацию о участнике организации, из личных архивов Extinctionists.
Малачи Пастеур. Молодой французско-ирландский наследник скотобойни. Делал большие пожертвования в казну Extinctionists. Его первая конференция. Как и большинство присутствующих, прошедших обряд инициации внес большие пожертвования, чтобы получить право быть на конференциях.
Кронски был очарован.
Мистер Пастеур, мы рады приветствовать вас в Марокко. Но, скажите мне, почему вы захотели защищать это существо? Ее гибель уже практически одобрена.
Молодой человек взошел на подиум.
– Мне нравится сложные задачи. Это интеллектуальная задача.
– Защита преступника – интеллектуальная задача?
– Особенно преступников, – ответил Пастеур, поднимая крышку ноутбука, – Легко защищать рабских, полезных животных, таких, как коровы. Но это? Это будет не легким сражением.
– Будет жаль проиграть сражение таким молодым, – сказал Кронски и его губы сложились в притворной симпатии.
Пастеур постучал пальцами по подиуму.
– Я всегда любил ваш стиль, доктор Кронски. Вашу преданность идеалам Extinctionism. Годами я следил за вашей карьерой, еще с тех пор, когда я был ребенком в Дублину. В последнее время, однако, мне кажется, что организация сбилась с намеченного пути, и это не только мое мнение.
Кронски сжал зубы. Значит так. Вызов его руководству.
– Будьте осторожны в том, что вы говорите, Пастеур. На ступаете на опасную землю.
Пастеур посмотрел на пол под ним, где была разлита вода.
– Вы имеете в виду, что я могу уснуть с рыбками. Вы убьете меня, Доктор? Простого мальчика. Не думаю, что это увеличит доверие к вам.
Он прав, подумал Кронски, я не могу убить его; я должен выиграть этот суд.
Доктор натянуто улыбнулся:
– Я не убиваю людей. Только животных. Таких, как животное в этой клетке.
Некоторые участники поддержали Кронски аплодисментами, но было много и воздержавшихся.
Некоторые участники поддержали Кронски аплодисментами, но много было и тех, кто воздержался.
Было ошибкой прийти сюда, – внезапно осознал Кронски. – Слишком далеко. Негде приземлиться частному самолету. В следующем году я попробую найти местечко в Европе. Я объявлю о переезде сразу же, как только разотру в порошок этого нахала.
– Позвольте огласить правила, – продолжил Кронски, думая “Оглашение правил позволит мне выиграть несколько голосов, с психологической точки зрения”.
– В этом нет нужды, – сказал Пастеур резко. – Я прочитал несколько версий. Обвинитель излагает свою точку зрения, защитник – свою. Несколько минут живых дебатов, после чего проводится голосование. Не могли бы мы начать, доктор? Никому из здесь присутствующих не хочется попусту тратить время.
– Умно, молодой человек. Поставить себя по одну сторону с присяжными. Не имеет значения. Я знаю этих людей, а они ни за что не оправдают зверя, каким бы тот милым не казался, – подумал Кронски.
– Ну что ж. Приступим. – он взял документы со своего стола. Его вступительная речь. Кронски знал ее наизусть, но все же тот факт, что слова были перед глазами, успокаивал.
– Люди говорят, что экстинктионисты ненавидят животных, – начал Кронски – Но суть не в этом. Мы не испытываем ненависти к бедным бессловесным животным, скорее, мы любим человечество. Мы любим человечество и сделаем все, что ни потребуется, чтобы убедиться что оно, как раса, проживет настолько долго, насколько это возможно. Ресурсы этой планеты не безграничны, и я считаю, что они должны быть в нашем распоряжении. Почему люди должны голодать, в то время как животные жиреют на глазах? Почему люди должны мерзнуть, в то время как звери нежатся в тепле своих мехов и шкур?
Малачи Пастеур произвел звук, нечто среднее между кашлем и смешком. – Действительно, доктор Кронски, я прочитал несколько вариантов этой речи. Каждый год, кажется, вы повторяете одни и те же наивные аргументы. Не могли бы мы сфокусироваться на существе, представшем перед нами?
Легкий смешок прошелся среди приглашенных на банкет гостей, и Кронски пришлось сделать усилие, чтобы сдержать себя. А ведь так недавно казалось, что исход битвы был уже в его руках. Ну что ж, посмотрим.
– Что самое удивительное, мальчик, я собирался быть с тобой поласковее, но теперь шутки кончились.
– Нам приятно это слышать.
Нам? Нам? Пастеур повернул экстинктионистов на свою сторону, а те даже и не подозревали об этом.
Кронски призвал остатки харизмы из глубин своей личности, обратившись к своей молодости, к тем летним дням, которые он проводил, наблюдая за своим папочкой-евангелистом, воодушевлявшим людей под тентовым навесом.
Он сцепил пальцы и поднял руки, вытянув их до хруста в суставах.
– Мы говорим не об этом, люди, – прогремел он. – Не думаю, что мы проделали путь до сюда, чтобы поглазеть на милую словесную перепалку. Вот в чем суть экстинктионизма, – Кронски указал неподвижным пальцем на Элфи. – Избавить нашу планету от существ, таких как она.
Кронски боковым зрением взглянул на Пастеура, который подался вперед, опустив подбородок на ладони, сотсутствующим взглядом на лице. Обыкновенное поведение несогласного человека.
– Мы обнаружили новый вид существ. Вид опасных существ. Существ, которые могут становиться невидимыми и даже гипнотизировать через речь. Это существо было вооружено!
И, чтобы вызвать возгласы толпы, Кронски достал Нейтрино Элфи из своего кармана.
– Хочет ли кто-нибудь из нас столкнуться с будущим, где эти штуки будут направлять вам в лицо? Хотим ли мы этого? Ответ, полагаю, однозначен – “нет”. Более того, я собираюсь утверждать, что это существо – не последнее из ему подобных. Я совершенно уверен, что тысячи подобных ему эльфов, или чужих, или как бы они не назывались, находятся среди нас. Но значит ли это, что мы должны унижаться перед ними и выпустить это маленькое существо? Я говорю нет. Я говорю, что мы покажем им. Казним одного, и остальные поймут, что мы не шутим. Мировые правительства презирают нас, но завтра они будут стучаться в наши двери, прося совета, – настало время последнего аргумента. – Мы экстинктионисты, и наше время пришло!
Это была хорошая речь, вызвавшая несколько волн оваций, во время которых Пастеур не снимал с лица отсутствующее выражения, таким образом пытаясь выйти из невыгодной для себя ситуации.
