И в первом, и во втором случае состоялась, как говорят на своем профессиональном жаргоне разведчики, «любовь с первого взгляда». Заинтересованность Иванова в информации была понятна обоим норвежским офицерам без особых разъяснений. О ней наилучшим образом свидетельствовала сама должность заместителя военно-морского атташе посольства СССР. Что же касается новоиспеченных агентов, то их стремление к хорошему дополнительному заработку также было легко объяснить. Дороговизна жизни в Норвегии, большие семьи у обоих военных и связанные с этим немалые расходы при скромной, в общем-то, зарплате морских офицеров требовали дополнительных источников дохода.
«Фебы» без особых церемоний дали советскому военному разведчику понять, что располагают секретной информацией из натовских источников и готовы ее передать за определенное вознаграждение, конечно. Судя по всему, угрызений совести от такой сделки ни один из «Фебов» не испытывал. Наверное, потому, что поставляемая ими информация в основном касалась не норвежских, а американских и натовских вооруженных сил.
К первой же конспиративной встрече с советским разведчиком оба «Феба» подготовили для Иванова такое количество материалов с грифом «совершенно секретно», что Евгений Михайлович был поражен и ему стоило труда скрыть свое удивление. Он, естественно, отблагодарил «Фебов» крупными денежными суммами, которые были с благодарностью приняты. Подробно объяснил, как и где им предстоит встречаться в будущем.
Встречи разведчика с «Фебами» проходили по тщательно разработанному сценарию. Подопечным Иванова не было известно, что русский разведчик ведет их обоих. Каждый считал себя единственным агентом советской военной разведки.
Активная работа Иванова с «Фебами» продолжалась около четырех лет. Он держал с агентами постоянную связь, получая от них по несколько раз в месяц подборку натовской документации, которая без промедления отправлялась с дипкурьерами в Центр. Эта напряженная работа без отпуска и выходных — передышки руководство ГРУ не давало Евгению Михайловичу даже на неделю, чтобы не прервать поток ценнейшей информации, поступавшей от «Фебов», — требовала особой концентрации сил, безусловной самоотдачи и строгой дисциплины.
Несведущий человек, возможно, удивится этим рассуждениям о нелегких трудовых буднях военного разведчика. «Чего в этой работе такого утомительного? — спросит читатель. — Встретился с агентом, получил от него информацию и передал ее по назначению. Вот и всё».
Все, да не совсем. Скажем, чтобы относительно безопасно встречаться с «Фебом» первым, Иванову каждый выходной приходилось с женой выезжать в Холменколлен, якобы на воскресный отдых. Отдых, впрочем, был лишь прикрытием для оперативной работы. Норвежская контрразведка, естественно, сидела у Иванова «на хвосте». И задача состояла в одном: усыпить ее бдительность однообразными еженедельными поездками. Евгений с Майей ездили в Холменколлен всегда одним и тем же привычным маршрутом в одно и то же время. Либо катались на лыжах у всех на виду, либо загорали на солнышке. В зависимости от погоды, конечно. Обедали в одном и том же ресторане. Не пытались никуда скрыться от наблюдавших за ними глаз.
Эти рутинные поездки продолжались с момента приезда Ивановых в Норвегию и до отъезда из страны. Их постоянство и однообразие помогли достичь поставленной цели. Евгению Михайловичу удалось усыпить бдительность норвежской контрразведки. В нужный момент в безопасной обстановке Иванов, никем не замеченный, сворачивал с маршрута и шел на оговоренную встречу. Если уйти от «хвоста» по какой-то причине не удавалось (а за четыре года контактов это случилось лишь дважды), то в действие вступал заранее оговоренный запасной вариант встречи, а за ним и резервный вариант.
С установленного маршрута Иванов сворачивал каждое третье воскресенье месяца. Тогда их с Майей возвращение из Холменколлена бывало несколько иным, чем обычно. Но норвежская контрразведка, утомленная тупым однообразием алгоритма, даже не успевала заметить отсутствия Евгения Михайловича в течение десяти минут на обратном его пути в Осло.
Иванов оставлял жену в небольшом кафе за ужином. Двором выходил на нужную ему улицу неподалеку и в точно оговоренный час в условленном месте получал передачу от «Феба». Как это происходило? Довольно тривиально. Евгений Михайлович выбрасывал в мусорный ящик пакет с остатками купленной в кафе еды. В нем лежала пачка денег и записка с инструкциями. Там же Иванов незаметно подбирал передачу, оставленную «Фебом» минутами раньше. Чтобы уменьшить риск, норвежец внимательно наблюдал за Ивановым из окна гостиницы напротив, где снимал номер. Лампа на подоконнике была для Евгения Михайловича сигналом: ожидаемая передача только что оставлена в условленном месте.
Для обеспечения безопасности регулярных встреч с «Фебом» вторым Иванов каждый день ровно в час тридцать выезжал из посольства домой обедать. Никаких исключений в этом графике советского разведчика не случалось. Один и тот же маршрут в одно и то же время каждый божий день: из посольства домой и обратно. Очевидно, что в этих случаях, как и при поездках в Холменколлен, Иванову со временем удалось усыпить бдительность ребят из норвежской контрразведки. Они заметно ослабляли контроль за ним в этот обеденный час и, возможно, сами отправлялись перекусить.
Каждый второй четверг месяца, приехав домой на обед, Евгений Михайлович через десять минут выходил из дома через двор на соседнюю улицу. Там ровно в час пятьдесят пять минут в условленном месте на углу дома они сталкивались на мгновение с «Фебом» вторым, чтобы осуществить передачу: Иванову — пакет с документами, а норвежцу — деньги и записку с инструкциями. Место для встречи с агентом было выбрано исключительно удачное: тихое и малозаметное. Практически безлюдное в обеденный час.
Впрочем, далеко не все контакты Иванова с агентами осуществлялись по заранее разработанному плану. Нередко возникала необходимость экстренной встречи. Порой Центру требовалась срочная информация. Тогда Иванову, естественно, приходилось встречаться с «Фебами» — первым или вторым — незапланированно. И риск быть обнаруженными, безусловно, возрастал.
Однажды это чуть было не случилось. А дело было так. Начались совместные маневры норвежских и натовских военно-морских сил. «Феб» первый был вызван в штаб учений в Кристиансан, что на южной оконечности Норвегии. Москва срочно запросила данные об этих учениях. Резидент торопил, и Иванов выехал на незапланированную встречу с «Фебом».
В Норвегии в ту пору не существовало никаких ограничений на поездки по стране для дипломатов социалистических стран, так что нужды в постоянных запросах на разрешение местного МИДа поехать куда-либо не было. Это, естественно, лишало норвежцев информации о планах поездок Иванова по стране, а Евгению Михайловичу позволяло нередко разъезжать по провинциальным норвежским городам относительно беспрепятственно.
