Благодаря своим социологическим исследованиям я попадала на все концерты рок-клуба, даже на фестивальные, а на них было очень трудно попасть.
Боря не знакомил меня со своими друзьями. Я сама с ними знакомилась. После каждого концерта членов рок-клуба за кулисами любой площадки начиналось веселое застолье музыкантов и их друзей. И я принимала в этих праздниках участие. Поэтому знала всех, кто участвовал в рок-жизни Ленинграда восьмидесятых годов.
Мне так нравилось все, что делает Боря. Я помню, как сидела в зале на одном из концертов рок-клуба, а Боря шел со своими друзьями по проходу к сцене как хозяин. У него было чувство, что он в своем царстве, у себя дома.
Заместитель директора НИИКСИ подписал все бумаги об увольнении Бори с работы. Прошло каких-то два-три года, и этот же человек вошел в нашу лабораторию и попросил: «Людмила Харитоновна, вы можете моему сыну билетик устроить на „Аквариум"?» Я подумала: «Господи, никаких нет у этих людей моральных принципов». Еще вчера он выгонял Борю в 24 часа, а теперь просит устроить билеты на его концерт. Ну, я достала для него билеты, конечно же.
В начале восьмидесятых годов я с мамой переехала в квартиру на улице Марата. Поклонники Бори, думая, что и он живет в этой квартире, регулярно устраивали под окнами концерты и расписывали лестницу благодарственными надписями вроде «Спасибо Вам за Борю!».
В 1983 году Борю и «Аквариум» впервые показали по телевидению в программе «Музыкальный ринг». Они пели свою знаменитую песню «Рок-н-ролл мертв».
***
Наша бабушка Катя постоянно участвовала в жизни Бори. Она его воспитывала, затем всячески старалась ему помочь. Помню, Боря пришел к нам, уже после того, как появился рок-клуб и Боря начал выступать. Бабушка его спрашивает: «Боренька, деньги нужны?» Он говорит: «Да нет, баба Катя, я уже что-то зарабатываю. Правда, я хотел в Москву съездить». Она протягивает ему несколько банкнот: «Держи, поезжай». Я ее спросила, зачем она дает Боре деньги, он же должен их сам зарабатывать. А она мне ответила: «Не трогай меня, у меня душа поет, когда я ему деньги даю».
У моей мамы с самого начала была такая тяжелая жизнь — с детства она работала, затем было всего несколько счастливых лет замужества, мое рождение, а потом — блокада, смерть мужа, изнурительная работа, нищета. Мама меня всячески оберегала. Ничего не давала мне делать. Она приходила после тяжелого рабочего дня, у нее было больное сердце, но все равно всю работу по дому выполняла она. Ни пол вытереть, ни постирать, ни приготовить что-то с меня не требовалось. Практически до замужества мама купала меня в ванне и мыла мне голову. Когда я пыталась что-то сделать — убрать, помыть, — мама не давала: «Эта работа дешево стоит. Ты учись, это главное».
До глубокой старости мама работала в поликлинике гардеробщицей. И даже тогда, в возрасте «за семьдесят», у нее были поклонники. К ним в поликлинику в качестве консультанта приходил какой-то известный врач. И она ему понравилась. Как-то они встретились на Пушкинский улице, и он пригласил ее к себе в гости, посмотреть, какая у него квартира. Она спросила: «Зачем?» А он ответил, что одинок и было бы чудесно, если бы они стали жить вместе. «Господь с вами, я умирать уже собираюсь», — ответила она. «Я тоже. Будем ждать смерти вместе», — согласился пожилой врач. Мама ответила ему отказом, он так оскорбился, что принципиально стал раздеваться у другой гардеробщицы.
Когда у Бори первый раз был концерт в самом большом концертном зале Ленинграда, в БКЗ «Октябрьский», я предложила маме пойти туда вместе. «Зачем, я и так его каждый день вижу, и песни его в магнитофоне слышу!» — невозмутимо ответила она. А Боря действительно все время прибегал к нам… за деньгами. Я все-таки ее уговорила, и мы отправились в БКЗ. Там творилась настоящая феерия. Люди толпились в проходах. Прыгали, танцевали. Мама спросила: «Почему они все время кричат ему „Козлы, козлы"?» «У него песня такая есть», — успокоила я бабу Катю. Я была очень рада, что она все-таки пришла на Борин концерт, увидела, в какой всенародной любви купается ее внук. Вскоре после этого события, в 1992 году она умерла. Ей не хватило года до девяностолетия.
***
В 1986 году Сергей Соловьев решил снять фильм о молодежи. Он попросил дать ему подборку кассет молодежных групп, выбрал из них несколько особенно приглянувшихся. Это все был «Аквариум». Соловьев заключил с Борей договор о том, что он напишет для фильма музыку. Также Боре была предложена главная роль в фильме. Но Боря, как мне кажется, слишком суеверный. Еще до 1986 года западные продюсеры предлагали ему сняться в роли Христа, съемки должны были проходить в Иерусалиме. Боря отказался. Соловьев ему тоже предложил стать главным героем «Ассы», но Боря снова отказался из-за того, что героя в финале убивали. Вместо себя он предложил своего друга Сережу «Африку» Бугаева. Благодаря роли в «Ассе» Бугаев выхлопотал себе квартиру или комнату в Ленинграде. Он умел пристроиться в жизни.
Именно Боря назвал Бугаева Африкой. Он приехал из провинции, поступил в кулинарный техникум и сблизился с рок-тусовкой. Притаскивал из своего техникума продукты, кормил всех. В те годы вышел фильм, где героем был Пашка-Америка. Тогда Боря назвал Бугаева Сережкой Африка. Бугаев очень пробивной, тщеславный и трудолюбивый. Боря познакомил Сережу в Москве с Сашей Липницким. Липницкий был бас-гитаристом группы «Звуки Му», активным деятелем рок-движения и происходил из очень обеспеченной семьи, с влиятельными покровителями в ЦК. Его отец был очень известным врачом, Саша жил в привилегированном доме, дача его располагалась на Николиной Горе. Все его занятия сходили ему с рук. Еще Липницкий занимался коллекционированием икон, и Бугаев стал работать у него, жил в его квартире, ездил, добывал для Липницкого иконы. Как-то Сережа пришел в гости к Боре в сопровождении шикарно одетой девушки, редкой красавицы, плохо говорящей по-русски. Я спросила у Бори: «Что за спутница у Бугаева?» «Это дочь одного посла. Сережа решил жениться и уехать за границу», — пояснил Боря.
Я Боре ко всем дням рождения выпускала смешные газеты. Эта привычка сохранилась у меня еще со школы, университета. На Борино двадцатипятилетие я перечисляла в газете, какие знаменитые люди чего достигли к двадцати пяти годам. Все это я иллюстрировала Бориными фотографиями, перечисляла его настоящие и будущие достижения. Когда Сережа Бугаев увидел эти стенгазеты, он сказал Боре: «Твоя мать похоронила свой талант». В это время в СССР стали приезжать иностранцы, интересующиеся русским искусством. И Сережа на какую-то выставку намалевал несколько больших картин. Я их видела — та еще мешанина. Но вдруг Сережу пригласили с выставкой в Америку и там назвали его русским Уорхолом. Он до этого никогда не рисовал, а теперь малюет и малюет — и у него во всех странах мира выставки. А я думаю, что действительно похоронила свой талант, ограничилась Борькиными газетами.
