иметь такого рода полотно.
Интересно, что над этой относительно небольшой картиной Матисс очень долго работал. В общей сложности было сделано около тридцати сеансов. Причем он работал на одном и том же полотне. Он не отбрасывал не удовлетворивший его холст, он просто подчищал какие-то части и продолжал создавать композицию. Параллельно шла работа в рисунке над различными элементами этой картины. У нас есть рисунок «Раковина», рисунок «Изучение раковины». Сохранилось бесконечное количество примеров его работы над яблоком, сосудом, кувшином и так далее. Лидии Николаевне удалось сфотографировать разные состояния картины, и, таким образом, мы можем проследить творческий процесс работы над композицией. Матисс сам очень ценил этот натюрморт, и эту картину любил Луи Арагон. В свое время Матисс подарил «Натюрморт с раковиной» Лидии Николаевне на двадцатилетие ее работы у него. Примечательна надпись: «В благодарность и в связи с двадцатилетием ее верной и преданной мне службы, внесшей такой вклад в мое творчество и так дополнившей его». Это признание дорогого стоит. Этот дар Матисс сделал в 1952 году, за два года до своей кончины, а уже в 1958 году картина поступила в наш музей.
Лидия Николаевна знала, что у нас великолепная коллекция картин Матисса, но также знала, что у нас почти нет рисунков Матисса. А рисунок Матисса — это драгоценная сторона его творчества. Его рисунок замечателен. Если угодно, Матисс был одним из новаторов рисунка двадцатого века. Он делал огромное количество этюдов углем, иногда карандашом, даже просто кистью, тушью. Особенно хороши его линейные перовые рисунки, он их делал очень быстро, и в них сохраняется ощущение неотрывной линии. Лидия Николаевна подарила нам много изумительных рисунков Матисса.
Рисунок 1933 года «Портрет женщины с распущенными волосами» — это портрет Лидии Николаевны. Он сделан в реалистической манере. Очень четко выписаны волосы, лицо, глаза. Интересно, что через несколько лет Матисс, опираясь на этот рисунок, сделал офорт с несколько необычным названием «Фея в шляпе лучезарной» на сюжет из поэмы французского поэта Стефана Малларме. Это уже идеальный образ модели, и очень интересно наблюдать переход от штудии модели к воображаемому рисунку. Сам Матисс различал эти две стороны творчества. Он говорил о документирующей действительность манере и о рисунках чувства. Его линейные перовые рисунки — это рисунки чувства.
У нас хранятся прекрасные рисунки Матисса «Славянская блузка» и «Румынская блузка». Он часто изображал Лидию Николаевну, одетую в эти красивые, нарядные блузки, и Лидия Николаевна мне говорила, что в ее гардеробе было какое-то количество вышитых блузок, исполненных из тонкой ткани, которые она сама очень любила.
Среди даров Лидии Николаевны выделяется изумительный рисунок, который сам Матисс назвал «Ля Флер» — женщина-цветок, он исполнен в 1937 году. Лидия Николаевна рассказывала, что когда немцы вошли в Париж и они должны были уехать на юг Франции, она взяла этот рисунок с собой, положила его на дно чемодана, и он был всегда с ней. Матисс говорил, что такого рода рисунки — непосредственное и самое чистое выражение чувства. И действительно, это настолько необыкновенно легкие, летящие, круглящиеся линии, они образуют свою внутреннюю жизнь, которая является неким аналогом живой и непосредственной душевной жизни модели. Но эта легкость, конечно, кажущаяся, на самом деле за ней стоит большой труд.
Для одного из самых упоительных рисунков Матисса в этой технике, «Женщины с распущенными волосами» 1944 года, моделью послужила голландская художница Аннелис Нелк — я была знакома с этой весьма талантливой женщиной. Матисс по поводу этих рисунков писал: «Как только моя проникнутая чувством линия придала светоносность белому листу, не лишив его трогательной белизны, я не могу больше ничего ни прибавить, ни убавить». Когда он бывал недоволен рисунком, он его просто разрывал и выбрасывал, поэтому те рисунки, которые сохранились, очевидно, являются, по его мнению, удавшимися. Он говорил: «Чтобы высвободить грацию, естественность, я так много упражняюсь, прежде чем сделать рисунок пером».
Передала нам Лидия Николаевна и шутливые наброски, которые Матисс сопровождал всякого рода надписями. Эти рисунки он, как правило, дарил своим близким, той же Лидии Николаевне, на Новый год, на день рождения. Чтобы передать атмосферу дружеской близости, которая царила между художником и его моделью, я переведу вам одну из этих подписей: «Когда Лидия Делекторская приближается — я исцелен, когда Лидия Делекторская удаляется — я обессилен. Боже милостивый! Не действует ли это то, что называется славянским шармом. А ведь все очень просто, дело в том, что она — добрая. Но что за характер!». Из этой небольшой записи нам становится ясно, что Лидия Николаевна не просто милая, услужливая, добрая, но у нее есть характер, есть свое мнение, что она неоднократно в отношениях с Матиссом и доказывала.
В течение всей жизни Матисс иллюстрировал книги. Конечно, их не так уж и много — примерно полтора десятка книг и около сорока иллюстраций. Он все придумывал сам: формат книги, макет, иллюстрации, он сам писал буквицы, концовки, заставки и так далее. Книга превращалась в произведение искусства. Для поэмы автора XV века Шарля Орлеанского он даже весь текст поэмы написал от руки, потом он был гравирован и напечатан. Ритм книги, то, как организована каждая страница, говорит об удивительных качествах Матисса-художника, мастера композиции, мастера умения видеть весь объект искусства в целом. Матисс говорил о том, что для него рисунок — это как бы пластический эквивалент стиха.
Лидия Николаевна Делекторская подарила нам двадцать листов из его, может быть, самой знаменитой книги «Джаз». В основе этой работы лежат декупажи, то есть вырезки из цветной бумаги. Этой техникой Матисс занимался еще до того, как заболел в 1941 году, а уж после этого он часто вынужден был пользоваться именно ею. Лидия Николаевна приносила ему окрашенные гуашью листы бумаги, и он вырезал разного рода изображения. Затем эти изображения наклеивались на чистый лист бумаги, иногда тоже слегка колорированный, а иногда просто белый. Про технику декупажа Матисс писал: «Рисовать ножницами — это значит врезаться в цвет, как скульптор врезается в камень». Существуют несколько изданий «Джаза» — с текстами Матисса и без. У нас находится экземпляр не текстовой, только сами изображения. Название «Джаз» в какой-то мере произвольное, поначалу Матисс собирался назвать эту серию «Цирк», и первые изображения — «Клоун», «Похороны Пьеро», «Лошадь, клоун и танцовщица», «Эквилибрист» — это детские и юношеские воспоминания Матисса. Потом он решил дать листам другое название. Очевидно, ему показалось, что этой несколько синкопированной манере коллажей больше подходит название «Джаз», хотя, конечно, это не есть иллюстрация его представления
