редко ложился в постель, предпочитал дремать, сидя в любимом кресле. Сколько ему сейчас? Две недели назад исполнилось восемьдесят восемь. В таком возрасте и один год — немалый срок.
Вот-вот уснет. Пора уходить.
Но едва я шагнул на цыпочках к двери, как тут же:
— Когда вернешься?
— В конце сентября. А что?
— Так… Ничего…
— До свидания,— сказал я, почувствовав, как тревожно дрогнуло сердце.
И услышал отчетливое, ясное:
— Прощай.
Ушел в смятении: почему он оборвал разговор таким недобрым словом?
С тем и на юг уехал. А там с головой окунулся в работу над повестью о замечательном человеке, друге детства, главном минере Краснознаменного Балтийского Военно-Морского флота Борисе Алексютовиче, который в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время своими руками разоружил и обезвредил больше тысячи немецких, английских, французских и лихо их знает еще каких морских и сухопутных мин. Хорошо писалось, тем более что мне такая адова работа по службе на Северном Военно-Морском флоте тоже была знакома. Ничего удивительного, что постепенно сгладилось, притупилось тяжелое впечатление, с каким уехал из Минска.
И вдруг в самый разгар лета, четвертого августа, почтальон принес телеграмму: «Вчера скончался Янка Мавр»…
Сколько дней потребовалось, чтобы прийти в себя? Много. Еще больше, чтобы осмыслить случившееся. Деда нет. Но разве он умер?
Умирая, человек оставляет о себе память у родных, близких, у знакомых. Эта память угасает за годом год, пока не угаснет совсем.
А Янка Мавр?
Ведь по-прежнему переиздаются и будут переиздаваться его «Человек идет» и «Сын воды», «Полесские робинзоны» и «В стране райской птицы», «Амок» и «ТВТ», «Путь из тьмы» и «Фантобомиль профессора Циляковского»…
И всегда полны юными читателями залы одной из минских библиотек, носящей его имя…
На улице Янки Мавра в белорусской столице живут тысячи минчан и продолжают строиться новые многоэтажные жилые дома.
В местечке Бытча, недалеко от Борисова, в школе его имени, с утра до вечера звенят ребячьи голоса…
Не один год, а много лет бороздит воды могучей русской Вдовицы Волги необычное двухкорпусное судно — катамаран с надписью «Янка Мавр» на борту…
Это — наша общенародная благодарность за все, что он для нас успел сделать.
И еще не угаснет в памяти всех, кто его знал:
Почетный ремесленник, по-нынешнему — воспитанник ГПТУ.
Заслуженный деятель белорусской культуры…
Кавалер орденов Трудового Красного Знамени и удостоен медалей…
Лауреат республиканской Государственной премии в области литературы…
Жалко, что эту премию присудили лишь год спустя его ухода из жизни. И очень знаменательно, что одновременно с присвоением премии писателю Янке Мавру первая Государственная премия республики в области науки была присуждена его старшему сыну, известному советскому ученому-физику, академику Федору Ивановичу Федорову. Я знаю, как распорядился бы премией Дед, которого все его друзья с любовью и уважением называли Дядькой Мавром. И я искренне рад, что именно так, как поступил бы он, это сделал его сын: и свою денежную премию, и премию отца Федор Иванович передал в распоряжение Советского комитета защиты мира.
И еще: Государственная премия, ежегодно присуждаемая в республике за лучшие художественные произведения для детей и юношества, до сих пор остается безымянной, а надо бы назвать ее именем того, кто так много сделал в развитии детской и юношеской белорусской советской литературы.
Дорогого всем нам — Янки Мавра.
