Ознакомительная версия.
Однажды я привел к Айсбергу Дона Кинга, Рори и Джона Хорна. Слим был в кровати в пижаме, и мы сидели, как маленькие школьники, у его ног на потрепанном старом диване. Мы отдавали Айсбергу дань уважения. Когда кто-то хотел что-то сказать, он должен был поднять руку: «Разрешите, господин Айсберг?» – и только затем задавал свой вопрос. Высокомерной заднице Дона наверняка было западло поднимать руку, чтобы получить разрешение на вопрос.
Один раз поднял руку я:
– Господин Айсберг, в чем же заключается чертова сутенерская работа? В том, чтобы держать девушку под контролем и заставлять ее делать то, что я хочу, – это и есть сутенерство?
– Нет, это не сутенерство, – ответил Айсберг медленно. – Сутенерство – это когда ты держишь под контролем вообще все, что происходит здесь и сейчас, все составные части этого всего. Я знаю все, что происходит здесь и сейчас. Сутенерство не имеет ничего общего с женщиной. Работа сутенера заключается в том, чтобы вовлечь женщину, втянуть ее, привлечь, а уж дальше она сама знает, что ей надо делать. Она должна вовлечься в это дело и получать от этого удовольствие. Женщины гипнотизируются. Сутенерство оказывает на них гипнотизирующее действие. Дело в том, что девушек не приходится заставлять делать то, что бы ты хотел от них, – они сами знают, что им нужно делать. Они непроизвольно делают это с удовольствием, они привлекаются гипнотизирующим воздействием сутенерства. Все происходит именно так, ты можешь делать с ними все, что угодно. Они приносят тебе деньги, и все складывается в цельную картинку. Когда ты слышишь рассказы об этих молодых парнях, которые что-то там делают и кого-то там избивают, – знай, что все это не так. Женщина сама делает выбор, и все происходит по ее собственному выбору, а не силой.
Мы слушали все это и думали: «Что за х… ня?» Я был вынужден уточнить у Дона, тот ли это парень перед нами, поскольку я принял слова Леона на веру. Но Дон был в той же группе населения, что и я, поэтому он подтвердил, что это был подлинный Айсберг.
Несмотря на то что он был в пижаме, можно было почувствовать его харизму. Он знал, что мы пришли, чтобы воздать ему должное и поучиться у него. Мы были в тысячедолларовых костюмах, сшитых на заказ, у нас были прекрасные кожаные кошельки – но это не произвело на него ни малейшего впечатления. Он ожидал нас и знал, что мы должны были прийти к нему.
Бывало так, что прежде, чем пойти потусоваться в клуб и пообщаться с девушками, мы навещали Айсберга и получали его благословение.
– Как дела, Айсберг? Мы собираемся гульнуть сегодня вечером, – говорил я.
– Хорошо, только будь осторожен, молодой человек. Когда будешь веселиться, не позволяй девушкам прикасаться к себе. Я знаю, что ты весьма известен и что тебе это трудно, что ты, наоборот, хотел бы, чтобы девушки прикасались к тебе. Но ты не должен так делать, сынок. Скажи им: «Эй, убери от меня руки! Что у тебя за душой, детка? Под кем ходишь? Не лапай меня детка, пожалуйста». А ты позволяешь всем им трогать себя, смеешься и улыбаешься. Майк, это неправильно. Я понимаю, Майк, ты сейчас вращаешься среди сливок общества, но тебе не следует позволять этим женщинам так обходиться с тобой. Что с тобой, чувак, разве ты какой-нибудь урод? Ты должен сказать им: «Я могу выбрать тебя, но вначале я хочу познакомиться с тем, под кем ты ходишь. Он солидная фигура?» Ты должен узнать ее происхождение. Если у нее тупой сутенер в кроссовках за два доллара, то лучше с ней не связываться.
Айсберг выглядел довольным своей жизнью. В нем не чувствовалось какой-либо неуверенности в себе. Он жил в полуразрушенном многоквартирном доме, который стоил самое большее пятьдесят тысяч долларов, а я был миллионером. У меня в кошельке было больше денег, чем стоил весь дом Айсберга. Но мы отдавали ему должное. Прежде чем мы ушли в тот день, я велел Дону дать Айсбергу немного денег. Он отломил около десяти кусков.
На другой день Айсберг прочитал мне целую лекцию.
– Майк, ты очень опасный парень. Если так будет продолжаться, то у тебя будут проблемы с женщинами всю жизнь, потому что ты всех их трахаешь – а потом хочешь дать им все, полный вперед, ты готов дать им все, что у тебя есть. Мой мальчик, у тебя всегда будут проблемы с женщинами. Я вижу, что ты стремишься удовлетворить каждую женщину и ты каждый раз теряешь при этом. Ты позволяешь им овладевать тобой. Тебе недостаточно телячьих нежностей, «любовь-морковь» не для тебя, ты должен действовать, рисковать, ты слишком эмоционален с женщинами. Ты всегда будешь иметь с ними какие-то связи, или они будут иметь с тобой какие-то связи, потому что ты должен удовлетворять свои чувства. А это очень опасно, опасно для тебя самого. Ты будешь давить на самого себя, ты перестанешь себя нормально чувствовать, ты перестанешь удовлетворять женщин. Это все проблемы с твоей матерью. Это отражение твоих отношений с ней.
Айсберг был болен и готовился умереть. Он сказал мне, что хотел бы быть похороненным в гробу, который замуровывается в стену, над землей, чтобы до него не добрались клопы и тараканы:
– Послушай, Майк, я не хочу лежать в земле, я хочу быть в стене. Я не хочу, чтобы меня ели тараканы и клопы. Я красив, Майк. Я не хочу, чтобы они ели мои глаза. Я слишком много дал миру, Майк.
Вот какими высокомерными бывают сутенеры. Сутенер хотел бы быть на собственных похоронах, чтобы посмотреть, кто на них пришел. Его не волнует, что он умер, он просто хочет убедиться, что весь мир пришел проститься с ним.
Я дал ему двадцать пять тысяч долларов наличными из своего кошелька и вежливо сказал ему: «Друг, не беспокойся об этом. Это тебе для стены». Айсберг взял деньги и ответил: «Ух ты, чувак!» Он ни разу не сказал: «Спасибо». Вот почему я любил его. Он держался до самого конца. Думаю, он ожидал, что это я скажу ему «спасибо» за то, что дал ему свои деньги. Большинство сутенеров не заботятся ни о ком, но я знал, что он другой. Если бы я не считал его хорошим человеком, я бы никогда не дал ему денег.
* * *
Где-то спустя неделю после того, как я женился на Робин, я ночевал в Катскилле. Когда я проснулся, я увидел, что выпал снег. Я позвонил Биллу Кейтону, чтобы сообщить, что не смогу добраться в город, поскольку он просил меня подписать новый контракт на оказание управленческих услуг. В него внесли изменения, чтобы констатировать, что в случае смерти Джимми или Билла их жены получат их долю доходов. Это казалось достаточно безобидным, но я должен был почувствовать неладное, когда Билл попросил комиссара полиции Олбани прислать полицейскую машину, чтобы отвезти меня в город. Они желали, чтобы этот документ был непременно подписан.
Джимми и Билл были там вместе с Хосе Торресом. Хосе был представлен в качестве комиссара бокса в Нью-Йорке, но я полагаю, что он находился там, чтобы помочь своим друзьям Джимми и Биллу.
Ознакомительная версия.
