Ознакомительная версия.
Но я проводил в этом доме не так много времени. Когда Робин работала, мы ездили в Лос-Анджелес, где находилась ее работа. Периодически мы устраивали вечеринки. Рут и Робин ненавидели моих друзей из Браунсвилла. Они строили из себя таких честолюбцев, которые не желали опускаться до тусовок с людьми из гетто. Робин однажды даже заказала биотуалеты для вечеринки, потому что она не хотела, чтобы мои друзья ходили в дом мочиться.
В тот же день, когда они бушевали в офисе «Меррилл Линч», они уведомили офис Кейтона о своем требовании ознакомиться со всеми финансовыми документами, касающимися меня. Как только мы поженились, словно щелкнул какой-то переключатель. Робин стала более требовательной. Ее уже многое не устраивало. Они с матерью хотели все больше и больше власти надо мной. Я устал от этого и начал трахать все больше и больше других девушек.
Однажды мы с Робин и Рут были в центре Манхэттена в ресторане негритянской кухни. Робин засунула руку в мой карман, чтобы достать деньги оплатить счет, и вытащила несколько презервативов. Она пришла в бешенство, хотя Рут не казалась встревоженной. «Робин, все нормально, такое бывает в начале брака», – сказала она. Думаю, она просто не хотела огорчать курицу, несущую золотые яйца. Когда мы вышли из ресторана, Робин все еще была вне себя. Сев за руль, она поехала вниз по Варик-стрит, чтобы вернуться в Нью-Джерси через Тоннель Холланда. Она и так-то никогда не водила хорошо, а в этот раз она была так сердита, что протаранила своим «Бентли» автомобиль перед нами.
Водитель этой машины вышел и принялся кричать на нас, поскольку у него была повреждена рука. После того как я дал ему двадцать тысяч долларов наличными, он побежал, именно побежал прямо к тотализатору в соседнем квартале. Затем на сцене появились два копа из управления порта. Я не хотел, чтобы у Робин были неприятности, поэтому взял вину на себя и сказал им, что это я был за рулем. Настолько я был влюблен в нее в то время. Один из полицейских, казалось, был очень рад встретиться со мной. В его глазах я прочел склонность к воровству. Он так нахваливал мою машину, что мне стало ясно: этот возьмет взятку. Поэтому я предложил ему автомобиль, если он не будет сообщать о происшествии.
– Я не могу этого сделать, – сказал он.
– Можете, – возразил я. – Вы слишком много работаете. Вы каждый день рискуете своей жизнью. Вы заслужили это.
– Что же мне делать с «Бентли»? – спросил он.
– Продайте на запчасти, – предложил я.
– Не говори мне этого, – произнес он таким тоном, словно уже обдумывал именно этот вариант.
К этому времени Робин с матерью уже скрылись с места преступления на такси. Пока коп обдумывал мое предложение, на сцене появился еще один мужчина, который заявил, что ему тоже сломали руку в результате инцидента. Коп немедленно набросился на него.
– Я не собираюсь выслушивать тебя! Уе… вай отсюда! – велел он.
Я оставил машину и взял такси, чтобы доехать до офиса Кейтона. Там я позвонил в полицию: «Блин, мой «Бентли» украли. Верните мне, блин, мою машину!» Я в тот же день получил ее обратно.
После нескольких месяцев с Робин и ее матерью я начал сходить с ума и позвонил Джину Килрою, который был правой рукой Али.
– Эти женщины сводят меня с ума. Они обращаются со мной как с рабом. Мать разговаривает со мной так, словно я ее муж, – пожаловался я.
Не только Робин и ее мать, все вокруг меня соперничали за право контролировать меня, стоило только Джимми сойти со сцены. Эти дамы в присутствии своего адвоката, Майкла Винстона, провели встречу со мной и Биллом. Они получили все финансовые документы, но не смогли ничего из них понять, поэтому показали их Дону Кингу. Как раз это и было ему нужно. Он принялся настраивать Робин и Рут против Кейтона, поскольку Кейтон пытался отрезать Дона от участия в моей рекламной кампании.
На самом деле я не обращал внимания на все эти интриги, которые плелись вокруг меня. В июне мне предстоял один из самых важных боев в моей карьере – решающее сражение с Майклом Спинксом, который в сознании многих был народным чемпионом мира в тяжелом весе. Если бы он отказался от участия в объединительном бою[102], он должен был бы отказаться от своего чемпионского пояса по версии IBC[103]. Я упорно тренировался. Меня не интересовало построчное изучение своих чертовых контрактов. Я был полным чмом.
Мы все прошли в офис «Меррилл Линч» и перевели десять миллионов долларов в другой банк, чтобы эти женщины имели все льготы по выписыванию чеков на указанную сумму. Кстати, незадолго до этого я истратил более полумиллиона долларов на ювелирные изделия, одежду и меха для них обеих и 85 000 долларов на «БМВ» для Робин.
Непосредственно перед тем, как я собирался принять участие в рекламе «Диетической пепси», Рут остановила съемочные камеры, шантажируя Кейтона. В результате он согласился сократить свою прибыль с 33 до 25 процентов. Это была очень хорошая новость. Большинство менеджеров получали всего 10 или 15 процентов, он же стриг с меня треть моих рекламных доходов.
К концу мая верный пес Рут, адвокат Уинстон, подал гражданский иск, чтобы избавиться от Кейтона в качестве моего менеджера. Я не возражал. После того как все эти парни лгали мне о состоянии Джимми, я больше не мог им доверять. Я чувствовал, что мне нужно начинать с чистого листа. Мысль о том, что они могли просто отпасовать меня от Джимми к Биллу, как какого-то раба, выводила меня из себя. Я не знал, что мне выбрать. У меня по-прежнему не было полной ясности в отношении своей боксерской карьеры. Когда я проводил бой, я думал о ее завершении. Но когда я не проводил поединков, я хотел драться. Я был в разладе сам с собой.
Робин заявила, что у нее случился выкидыш. Она якобы была на третьем месяце беременности, когда мы поженились. Сейчас был июнь, она не работала, так что я знал только то, что она валялась в постели и утверждала, что у нее случился выкидыш. Теперь-то я рад, что у нас нет ребенка, хотя тогда какая-то моя часть его хотела. В любом случае, она совершенно не желала ребенка от меня. Она бы умерла, если бы ей пришлось возиться с черным младенцем, похожим на меня.
Мне уже начинало действовать на нервы давление, которое на меня оказывалось. У меня была встреча с журналистами, писавшими на тему бокса, и я продемонстрировал на ней, что мое терпение кончается и я теряю самообладание:
– Вы портите людям жизнь. Я сейчас разговариваю с вами, ребята, как последний молокосос. Я должен был бы разбить вам головы. Вот моя жена и теща порезали бы вас на куски. Когда я на ринге, у меня не бывает никаких проблем. Легко забыть проблемы, когда тебя бьют по голове. Дельцы в боксерском бизнесе никуда не годятся. Я думал, что люди, откуда я родом, были преступниками, но эти ребята гораздо большие мошенники, чем парни из моего района. Они не отстаивают моих интересов. Они утверждают, что делают это, но на самом деле это не так. Они говорят: «Я сделал для вас это, а еще вот это», – но это неправда. Что бы они ни делали, они все делают только для себя. Если я что-то и получаю, то они получают еще больший процент.
Ознакомительная версия.
