принять швейцарское гражданство, тем более, что и новый дом для новой жены он себе там строит. Правда ли это? Руди достал из внутреннего кармана и предъявил Бауэру свой паспорт гражданина Германии. Он такой же патриот, как и все, кто собрался здесь, в Байройте, заверил он. А на озере Лугано он поселился лишь потому, что сухой и теплый климат тех мест полезен для его травмированной ноги. Такой ответ вполне устроил персонального пилота Гитлера. Тогда осмелевший от одержанной накануне триумфальной победы Руди обратился к Бэуэру со встречным вопросом: «А теперь и я должен задать вам вопрос. Не будете ли Вы так любезны доставить нас своим самолетом в Штутгарт?»
После приземления Руди с почестями прокатили по городу на усыпанном цветами импровизированном постаменте, сооруженном на прицепе грузового Mercedes. Над воротами завода в Унтертюркхайме был растянут транспарант с надписью HEIL DEM SIEGER [518], и встречали его с духовым оркестром и воодушевляющим скандированием его имени. Позже на банкете в его честь лично Вильгельм Киссель наградил его медальоном с инкрустацией в виде трехконечной звезды Mercedes из брильянтов и сапфиров. [519]
Вслед за Гран-при Германии Руди выиграл и Гран-при Швейцарии, и Гран-при Италии, продолжая с блеском извлекать максимум из возможностей своего несравненного W125 за счет агрессивного и в то же время предельно сконцентрированного вождения – безупречного стиля, который пришел к нему с богатым опытом участия в гоночных состязаниях. И по окончании сезона Рудольф Караччола был заслуженно провозглашен чемпионом Европы и отобрал этот титул у Бернда Роземайера.
Четвертый сезон кряду «серебряные стрелы» упрочивали лидерство немцев в Гран-при и сделали его теперь настолько безоговорочным, что, по сути, монополизировали этот вид спорта во исполнение одной из клятв, данных Гитлером в 1933 году на церемонии открытия Берлинского автосалона. Производство автомобилей Mercedes и других марок год от года возрастало в разы, в том числе и за счет их поставок на экспорт; немецкие автопромышленники купались в прибылях как сыр в масле. [520] Проект строительства национальной сети автобанов также двигался вперед семимильными шагами. Сотни тысяч рабочих, армады самосвалов и дорожностроительной техники, несметные тонны чугуна и стали, 100 000 железнодорожных вагонов цемента, – колоссальные ресурсы ушли на осуществление этого мегапроекта, – но в итоге 6900 км «гитлеровских автострад» были проложены. Не отступался фюрер ни на шаг и от плана реализации своей мечты о том, чтобы у каждой немецкой семьи появился собственный недорогой автомобиль, и на проектирование этой «народной машины» Volkswagen были брошены лучшие силы во главе с Фердинандом Порше. Параллельным курсом шла подготовка кадров для NSKK, и численность мотомеханизированный вой ск неуклонно росла. [521]
Победы же в гоночных Гран-при являлись символическим венцом всех этих усилий по моторизации Германии, а Руди, соответственно, автоматически возвращался на роль увенчанного лаврами победителя народного героя новой Германии. Теперь немецкие газеты только и делали, что изо дня в день превозносили его: «Караччола – человек без нервов» и т. п., – и каждая его победа смаковалась в кинохрониках, с непременным показом крупным планом вскинутой в «зиге» руки – в знак того, что каждую свою победу он посвящает фюреру. При этом немецкие операторы-кинодокументалисты тех лет ухитрялись снимать Руди так, чтобы никому и в голову не пришло, что этот их блестящий гонщик сильно хромает из-за того, что одна нога у него короче другой. [522]
Вскоре он даже опубликовал мгновенно ставшую бестселлером книгу мемуаров Rennen – Sieg – Rekorde! где сам себя выставлял носителем невероятного победного духа, а заодно всячески превозносил Гитлера за возрождение страны и обеспечение немцам возможности завоевать господство в автоспорте. [523] «Гонщик бьется за победу и честь, – писал Руди, – а закон бойцов требует сжигать себя в этой битве без остатка, сгорать до последней искры». [524] Ну а дальше отлаженная Геббельсом машина нацистской пропаганды поехала уже и без помощи Руди и – вполне в стиле и духе нацистской риторики – провозгласила его «бойцом передней линии фронта» в «дорожных битвах» за честь и славу Германии, где победу за победой ему помогают одерживать «отважные при всей их малочисленности армии немецких механиков».
И Руди поддерживал линию партии участием в рекламных кампаниях, выступлениями с речами на ежегодных автовыставках и публичными появлениями на публичных и частных мероприятиях в одной компании с Гитлером и/или высокопоставленными чиновниками его НСДАП. Таким образом он стал de facto знаменосцем Третьего Рейха в ходе все более неприкрытой и оскаливающейся зубами открытых угроз подготовки к «тотальной вой не». [525]
В конце июля Люси с командой Écurie Bleue встали лагерем на автодроме Монлери с бригадой механиков при оснащенной всем необходимым оборудованием передвижной мастерской и полным боекомплектом запчастей и шин Dunlop. Не хватало разве что спальных коек. Было решено оставаться там до победы – выигрыша “le Million”.
Люси хотела, чтобы Рене наматывал круги по комбинированной трассе длиной 12,5 км, включающей дорожный участок и петлю по автодрому, до тех пор, пока не научится ориентироваться там наощупь, как ночью в собственной спальне. Тем временем Жан Франсуа на заводе строил усовершенствованную версию своего V12 с учетом уроков, извлеченных из гонок первой половины сезона, а Рене пока что гонял в хвост и в гриву 145-ую, оголенную от навесок до самой ее гоночной сути, с мотором прежней модификации. Корпус ее представлял собой легкую скорлупку из тонкого алюминия без покраски и был выполнен настолько небрежно, что видно было, что над ним работал не профессиональный кузовщик, в скорее какой-нибудь подслеповатый жестянщик. Для облегчения конструкции Жан Франсуа демонтировал с машины абсолютно все лишнее, включая второе сиденье. [526] С наступлением августа на Монлери зачастили репортеры – посмотреть, кто там тренируется и, возможно, готовится к первой попытке покуситься на миллион. Будет ли это прославленный дом Бугатти? Как-никак еще в начале тридцатых они были обладателями здешнего Гран-при, да и первый приз гоночного фонда завоевали. Не грядет ли окончательное триумфальное возрождение Bugatti с лихим Вимиллем за рулем? Или, может, Эмиль Пети, видный инженер из SEFAC разродится машиной-победителем после поднадоевшей всем череды невыполненных им обещаний? А вдруг Тони Лаго, известный любитель завиральных идей, перейдет от слов к делу и разовьет успех, достигнутый его Talbot на Гран-при Франции, выставив супермашину, да еще и с легендарным Луи Широном, трехкратным победителем здесь, на Монлери, в роли пилота? Или вдруг Delahaye тряхнет стариной, вспомнив о том, какую революцию в свое время произвела 135-я
