Вот с какой вестью она прилетела ко мне, вот о чем обязана предупредить!
Возьмись за люминесцентное освещение, доведи до ума паровую турбину. Это полезно и выгодно.
Смирись с пределом распространения света.
Склони голову перед осязаемым непознанным.
Мария сообщила, что Облако называет меня «мальчишкой, ростом с надзирающее Око». Оно готово помочь мне в сражении с властелином денег. Когда-то оно открыло воротиле тайну их происхождения и может поделиться ею с тобой, любимый.
Прекрати бомбить небеса и займись холодным светом или организацией прохождения электронов в полупроводниковых средах.
И ни в коем случае не касайся ионосферы!
В этом научном прогнозе было много неясного, не проверенного опытным путем, но мне хватило интуиции, чтобы уяснить, о чем идет речь. Намек на наши прежние встречи просматривался четко. По-видимому, Облако имело возможность разглядеть и отыскать меня с помощью некоего излучения, тайну которого раскрыли я и Рентген.
Никто из психонавтов не посмел вернуть старика к реальности и отстоять честь и приоритет Вильгельма Конрада Рентгена.
— Это был вызов! — возмутился старик. — Перчатка, брошенная мне в лицо! Кто смеет указывать мне, в какую сторону я должен метать молнии? Я должен был дать отпор обнаглевшей силе, с которой мне пришлось столкнуться на родине, в те дни, когда после смерти матери я путешествовал по родным горам.
Вы упрекали меня в инопланетном происхождении, так знайте — я кровь от крови землянин! Я из тех землян, для которых невыносима сама мысль, что кто-то, пусть тот же Эйнштейн, с помощью математического крючкотворства пытается ограничить скорость света.
Прочь такую математику! Прочь бесконечно малые! Эфир не нуждается в дифференциалах и интегралах.
Старик примолк. Видно, взвешивал доводы, которые могли бы окончательно сразить потомков непримиримостью ко всякого рода пределам, ограничениям, к невозможности летать без крыльев, одолевать пространство, путешествовать во времени. Изобретатель нашел в себе силы подняться, накапать лекарство. Эта вынужденная пауза погасила пафос, напомнила о последней сигарете. Это было немало, особенно на весах истории.
— Я поддался мечте. Я поверил, будто люди очень нуждаются в том, чтобы ночь превратилась в день и в любом самом заброшенном уголке можно было бы подсоединиться к передаваемой без проводов энергии для зарядки часов, телеграфа, а может, и ручного телефона, способного сообщить о хозяине всякому, кому он интересен или необходим.
Тесла отчаянно потер виски.
— На следующий день уже под вечер я сумел довести напряжение до 60 миллионов вольт на выходе и, сконцентрировав энергию, попытался пробиться к верхней обкладке планетарного конденсатора. Надеюсь, вам известно, что наша Земля является гигантским конденсатором, в котором почва представляет собой одну из обкладок, а верхние слои атмосферы (теперь их называют ионосферой) другую. Стоит только замкнуть контур, и великая цель извлечения энергии из самого пространства станет реальностью. Вот что писали газеты в те дни: «Тесла зажег небо над океаном на тысячи миль», — и это была правда.
Эксперименты продолжались неделю, пока однажды ночью в мою комнату не влетела Мария и не умерла у меня на руках.
Но даже эта беда не смогла вразумить меня. Тогда Облако решило нанести еще один удар.
Туман, поглотив последние ясные прогалы, сомкнулся на уровне сорок третьего этажа. Слоистая взвесь плотно запечатала окно. Старик, обративший внимание на сгустившуюся в номере темноту, взглянул в сторону окна и закричал:
— Задерните шторы!
В ответ молчание.
Старик с трудом поднялся и, напрягая последние силы, задернул шторы. Он направился в гостиную, там тоже сдвинул шторы. Отдохнув в кресле, Тесла предупредил потомков:
— Оно рядом! Оно близко. Не подходите к окну. Оно пожрет вас!
Пауза, затем тихий, но еще крепкий шепот:
— Это случилось в июле — дня не помню, на станции появились люди Вестингауза с фургоном и судебным распоряжением, дающим разрешение на изъятие оборудования. Увидев мое сооружение, они оробели до такой степени, что стоило мне прикрикнуть на них, как они тут же убрались восвояси.
Но не надолго.
Что тут поделаешь. Мне пришлось распустить свою команду, остались только Джордж Шерф и мастер. Мечта охромела. Я отправился в город отыскивать новых спонсоров. Но до того я заперся в своем номере и заплакал. Оно — или Они, или Око — все-таки добралось до меня. Теперь уже нет «Уолдорф-Астории», гостиницу снесли, чтобы на ее месте возвести здание имперского штата. Понятно, о чем говорю?
Потомки откликнулись:
— О Эмпайр-стейт-билдинге. Его построили в 1931 году.
— Точно, а мою любимую «Асторию» возвели в другом месте, в центре Манхэттена на Парк-авеню между 49-й и 50-й улицами.
Помолчав, Тесла продолжил:
— Но я и тогда не сдался. Смерть Марии требовала отмщения. Два года пришлось потратить на поиски инвесторов. Дело дошло до того, что мне пришлось обратиться к самым близким людям… Мне трудно об этом говорить…
Вы уж как-нибудь сами.
Потомки взяли на себя этот тяжелый и неблагодарный труд.
Победа или смерть — это девиз всякого безумца, не способного ужиться с мыслью, что существует ограничение на скорость света в вакууме, а осознание невозможности качать энергию из мирового эфира приводит таких людей в бешенство. Они никогда не согласятся жить за колючей проволокой. Справив поминки по голубю, потомки не могли не оценить полезность такого безумия. Только такое поведение достойно фантазеров.
С другой стороны, человеческая комедия, в эпизодах которой пришлось поучаствовать Никола Тесле, давала не меньший простор фантазии. Более того, потомкам представилась редчайшая возможность выудить из столкновения страстей педагогическую подоплеку. Это была благородная задача — отыскать смысл в существовании электронов. Вывод напрашивался немудреный — тот, кто задумывается, почему вода мокрая, а камень твердый, в конце концов сумеет швырнуть его со скоростью, превышающей скорость света.
* * *
Соблюдение приличий требует, чтобы потомки откровенно поведали, как Тесле пришлось смирить гордыню. «Преграды на моем пути, — писал он Шерфу, — напоминают гидру. Как только я отрубаю одну голову, вырастают две новых».
Для начала он перебрал всех своих благодетелей и поклонников женского пола, вплоть до таких почитательниц, как миссис Шварц — супруга владельца магазина игрушек на Бродвее. Он обратился за помощью к Джонсонам и к своему управляющему Джорджу Шерфу, а также к родственникам на Балканах. Тесла послал туда своего племянника Йована. В письме дяде Петару Нико сообщал, что из-за нехватки средств ему придется закрыть всемирный телеграфный центр. Он умолял помочь. Пусть дядя Петар пойдет в местный банк и возьмет кредит, в качестве гарантий которого можно использовать акции Уорденклифа.
