Кристофер, он добивался, чтобы мы подписали Договор о нераспространении ядерного оружия без всякой компенсации. И в этот раз встреча длилась долгих три часа, пришлось подробно рассказывать о геополитическом положении Казахстана, доказывать, что документ будет подписан лишь в случае предоставления гарантий безопасности, причем будет подписан только во время личной встречи с президентом США. Я сказал: «К договору мы не присоединимся. Уничтожать ядерные ракеты не будем. В соответствии с договором СНВ-1 мы будем постепенно, пропорционально остальным странам сокращать ракеты». Он очень удивился. Даже, можно сказать, оскорбился. Вот почему он после завершения переговоров заметил: «Господин президент, вы, оказывается, крепкий орешек». Газета «Нью-Йорк таймс» 24 октября 1993 года в связи с такими «неувязками» опубликовала пространный материал Элейн Сиолино под броским заголовком «Казах использует Америку для повышения своей репутации». Приведу один фрагмент: «Президент Казахстана сыграл в политику сегодня с Соединенными Штатами и победил. Было запланировано, что Президент Назарбаев и Госсекретарь Уоррен Кристофер подпишут и отпразднуют техническое соглашение, которое в деталях расписывает то, как Казахстан потратит 85 миллионов долларов американской помощи для демонтирования ядерного оружия.
Но когда г-н Кристофер сегодня утром прибыл в кабинет Назарбаева, казахский лидер предложил ему отложить свою ручку. “Конечно, Казахстан желает подписать соглашение, – сказал он, – но только… лицом к лицу с Клинтоном”».
В декабре 1993 года в Алматы приехал вице-президент США А. Гор. В ходе длительной беседы с глазу на глаз я объяснил ему подробно, почему придерживался такой позиции в вопросе ядерного оружия. К тому же сказал, что при выводе из страны ракет надо оплатить за все использованные для этого установки и оружейный уран. Это должно быть компенсацией ущерба, нанесенного нашей земле. В конце концов в США была создана программа сенаторов Нанна – Лугара и мы договорились, что Казахстану будет выплачен в общей сложности один миллиард долларов.
Закрытие полигона – только начало большого дела. Потому что на нашей земле сохранялось весьма грозное наследие холодной войны – ядерный заряд, установленный бывшими военными ведомствами до закрытия полигона. О наличии этой угрозы знала лишь небольшая группа специалистов Казахстана и России, но, несмотря на это, я, как глава государства, постоянно думал о возможности ее ликвидации. По моему поручению готовились варианты уничтожения заряда в безопасной для людей и окружающей среды форме. В результате специалисты приняли оптимальное решение: взорвать заряд с помощью обычного взрывного устройства. В таком случае не будет ядерного взрыва, полностью исключается возможность распространения радиации и рентгеновских лучей. Весь ход разделения заряда на части проходил под моим строгим контролем. В те дни информация о проведении этой уникальной операции постоянно поступала мне. Таким образом, Казахстан обеспечил строгий контроль за действиями военных и специалистов. В конце концов усилиями российских и казахстанских ликвидаторов была поставлена точка в «ядерной биографии» нашего государства.
Шаги Казахстана в сфере разоружения получили высокую оценку ведущих держав мира и международных организаций – это известно всем. Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин в своем выступлении на саммите глав государств по ядерной безопасности, прошедшем в нидерландском городе Гаага, так отметил вклад нашей страны в это дело: «Китай вместе с Россией и Казахстаном запустил ряд проектов сотрудничества в борьбе с незаконным оборотом ядерных веществ».
Мы с гордостью говорим о том, что первыми запретили смертоносные испытания. Все ядерные государства последовали примеру Казахстана. Замолчали и другие полигоны планеты. Державы «ядерного клуба» сейчас сохраняют мораторий на испытания.
Отказ от ядерного арсенала определил будущую стратегию Казахстана в деле глобальной безопасности. Мировое сообщество по достоинству оценило этот важный вклад, внесенный нашей молодой страной. В дни, когда в 2010 году в Вашингтоне проходил Глобальный саммит по ядерной безопасности, журнал Foreign Policy писал: «Вашингтон оказал почет Казахстану, отказавшемуся от принадлежащей ему части советского ядерного арсенала, который выиграл в деле, являющемся конечной целью всего мира – полным ядерным разоружением».
Движение против ядерного оружия постепенно заявляет о себе в полный голос. Поэтому оно, по моему глубокому убеждению, в конце концов добьется своей цели и наложит полный запрет на испытания ядерного оружия и других видов оружия.
В этой связи следует отметить как нашу заслугу и тот факт, что решением ООН, принятом в 2009 году, 29 августа был объявлен Международным днем действий против ядерных испытаний.
Оказалось, что проблема полигона не закончилась ни его закрытием, ни уничтожением ядерных зарядов, установленных бывшими военными ведомствами, ни работой по разделению зарядов…
Неожиданно начались события, напоминающие настоящий детектив. Кстати, о детективе. Те события уже стали сюжетом художественной ленты в этом жанре: фильм казахстанского кинорежиссера Игоря Вовнянко «Груз 001», снятый в 2011 году, посвящен им. В книге лауреата Пулитцеровской премии Дэвида Хофмана «Мертвая рука» подробно описан ход данной операции.
Расскажу с самого начала.
В 1991 году при распаде СССР на территории страны остались различные виды ядерных боеголовок, установок для их доставки до цели. Известно также, что вокруг них строятся разные лаборатории, реакторы, производственные объекты. Одним из таких объектов был Ульбинский металлургический завод в Восточном Казахстане. Безусловно, по боеголовкам, установкам сохранился определенный порядок. А об инфраструктуре сказать так трудно. Когда в 1993 году министр атомной энергетики России Виктор Михайлов нежданно-негаданно заявил о том, что в стране оружейного урана оказалось намного больше, чем они думали, то есть его объем приблизительно составлял 1,2 тысячи метрических тонн, мы убедились в том, что вся эта бесхозяйственность характеризуется одним словом – бардак, который проникает буквально во все сферы жизни. Затронул он и архивы. По правде говоря, когда в бюджете денег не хватало на зарплату, инфляция вышла из повиновения, экономика катилась вниз, было не до архивов. В феврале 1993 года Ульбинский металлургический завод проверяла комиссия Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), которая сделала заключение о возможном хранении там обогащенного урана. Но не нашла. Мы сделали запрос в Москву, есть ли у нас обогащенный уран или нет его. Москва ответила «нет». Если нет, пусть так и будет.
В то время директором Ульбинского металлургического завода был Виталий Метте, который позже работал заместителем премьер-министра Казахстана, акимом Восточно-Казахстанской области. После отъезда комиссии МАГАТЭ Метте дал задание искать на своем заводе этот самый уран. В конце концов… нашелся секретный склад! Как выяснилось, на этом складе хранилось 600 килограммов высокообогащенного (90–91 %) урана. Это была настоящая сенсация. Я связался с россиянами. Первоначально думал, в 60‐е годы, когда Советский Союз и Китай находились на грани войны, военные тайно хранили его вблизи границы. Они подтвердили,
