что оставшийся в Казахстане уран принадлежит нам, что теперь мы сами вправе распоряжаться его судьбой. Что нам делать с ним? У нас нет атомного производства. Нет и атомной электростанции, и возможности построить ее. Хранить очень опасно. Очень большое количество урана. Его было столько, что хватило бы на создание 20 средних атомных бомб. Обратились к архивам. Узнали, что Ульбинский завод наряду с выпуском двух основных материалов для атомной промышленности – бериллия и тантала – в рамках секретного проекта «Лира» занимался производством высокообогащенного урана для реакторов подводных лодок этого проекта. После того как его свернули, об уране забыли. Или люди, ответственные за весьма сложную и опасную работу, связанную с вывозом особого материала с территории соседней страны, специально предали это дело забвению.
Мы, как страна, подписавшая договор о нераспространении ядерного оружия, должны надежно хранить этот уран. Но для этого нужны огромные средства. А для чего будем хранить? Поэтому решили продать. Секретная информация была доведена до соответствующих служб США. Они через посла США Уильяма Кортни уточнили вопрос и сообщили руководству страны. 14 февраля 1994 года во время моего официального визита в США после нашей беседы с президентом У. Кортни просил моего согласия на отправку в Усть-Каменогорск экспертов по проверке сведений о найденном в Казахстане уране… Причиной такой спешки была опасность попадания оставшихся бесхозными боеголовок и ядерных материалов в руки террористов или враждебных США сил. До этого я писал о просьбе ливийского лидера Муаммара Каддафи оставить атомное оружие «на благо ислама».
Теперь начался разговор между Вашингтоном и Москвой: кто купит у Казахстана оружейный уран? Москва сразу отказалась, видимо, у страны не было денег на приобретение ядерного топлива. Наш обогащенный уран, таким образом, выкупили американцы. В соответствии с требованиями МАГАТЭ около 30 специалистов спецслужб США отправились в Казахстан, чтобы осуществить мероприятия производственной безопасности на Ульбинском металлургическом заводе. Эту операцию назвали «Сапфир». Для вывоза материала на территории Ульбинского завода была построена мини-лаборатория. Обеспечили секретность работы. В течение месяца американцы перегрузили высокообогащенный уран, хранившийся в семи тысячах контейнерах в 1400 канистр из нержавеющей стали. Конечно, мы не успокоились, пока груз не был доставлен по назначению. До военного аэродрома в штате Делавэр огромные грузовые самолеты находились в небе 20 часов. В воздухе была произведена их дозаправка топливом. Самый длинный в истории безостановочный полет самолетов С-5 был осуществлен именно тогда. За операцией от начала и до конца следил вице-президент А. Гор.
Операция «Сапфир» завершилась удачно.
Мы избавились от обязанностей, возложенных на нас в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия.
Ликвидировали угрозу, находившуюся в самом центре промышленного города.
Мы не только продали американцам уран по рыночной стоимости за 90 миллионов долларов, но и получили от них помощь в сумме 85 миллионов долларов за разукомплектование ядерного оружия. Если учесть курс доллара того времени и экономическую ситуацию в Казахстане, то можно убедиться, что это немалые деньги.
На саммите Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, прошедшем в 1994 году в Будапеште, со стороны Соединенных Штатов Америки, Российской Федерации, Великобритании был подписан Меморандум о гарантиях безопасности, предоставляемых Казахстану. В данном документе эти государства обязуются не применять силу против политической независимости, территориальной целостности Казахстана, отказываются от экономического давления. Позже такие гарантии мы получили и от Китая, и от Франции.
Это действительно явилось историческим событием. Перед Казахстаном открылась новая дорога. Дорога стабильного мира, плодотворного созидания.
Мы исполнили желание народа. Это был один из первых шагов независимого Казахстана. Мы стали понимать ошибки тоталитарного советского прошлого, исправлять их. Мы встали на новый демократический путь, а его фундамент был заложен именно этим историческим решением о Казахстане без ядерного оружия.
Конечно, выбор пути разоружения с самого начала был единственно правильным решением. Даже трудно представить последствия сохранения ядерного статуса нашей страны. Излишне говорить, что молодое государство, вышедшее на мировую политическую сцену, образно говоря, с ядерной бомбой в руках, было бы растерзано. Нас истощили бы только санкции, налагаемые (в обязательном порядке) международным сообществом. Об инвестициях нельзя было бы и мечтать. А без внешних инвестиций мы не могли поставить на ноги нашу экономику. Все это в совокупности не могло не вызвать настоящую угрозу независимости нашего молодого государства.
И в начале 1991 года, и в пору, когда перестройка зашла в тупик, мало кто думал, что такая страна распадется так быстро. Мы читали Шеварднадзе, который писал: «Я чувствовал, что распад Советского Союза неизбежен, однако предполагал, что это случится только лет через 10–15…» Но эти слова опубликованы через 18 лет после распада страны. К тому же в марте того года в СССР был проведен общесоюзный референдум, на котором 76 % участников проголосовали за сохранение и обновление Союза. Казахстанцы в своей массе поддержали это. Итоги референдума открыли дорогу для подготовки проекта нового Союзного договора. Было ясно, что ни одна из республик не могла самостоятельно выйти из кризиса, охватившего огромную страну. Еще одной причиной, по которой мы были заинтересованы в подписании нового Союзного договора, явилось то, что очень многих вдохновили планы «обустройства России». Эти планы предусматривали и пересмотр границ между республиками. Подогреваемые реакционными силами, отдельные политические и общественные деятели вновь стали одержимы вредной идеей «спасительства» и под флагом демократии вернулись в орбиту прежнего имперского и великодержавного сознания. Конкретно это проявилось в территориальных претензиях, которые начали предъявляться ряду бывших союзных республик. По этой причине некоторые из них ускорили провозглашение своей государственной независимости. Яркий тому пример – последствия декабрьского референдума на Украине. Республика, твердо придерживавшаяся курса на государственную независимость, при отсутствии должных действий со стороны Центра, практически вышла из процесса нового объединения. 14 ноября на совещании Государственного совета, проходившего без участия представителя Украины, М. С. Горбачёв опять не захотел прислушаться к единогласному мнению руководителей республик. В тот раз он заявил, что не представляет себе экономическое единство без единства политического, и настаивал на необходимости централизованного государственного образования. Скажу больше: Михаил Сергеевич заявил, что уйдет с поста, если его предложение не будет принято.
По ряду важных показателей положение дел в нашей республике в сравнении с другими регионами обстояло лучше. Мы достигли этого в первую очередь благодаря стабильности и умению правильно организовать работу. И все же полностью выйти из кризисной ситуации не удалось. Главная причина – в запутанной и закрепощенной за десятилетия структуре промышленности республики, в результате чего Казахстан
