превратился в регион, производящий только сырье. Выгоду от нашего сырья извлекали другие. После декабрьских событий 1986 года в центральной печати даже появлялись материалы, в которых говорилось, что Казахстан не ценит хорошего к себе отношения, что он забыл о том, что живет на иждивении у других. С чисто формальной стороны это было похоже на правду. Разница между национальным доходом Казахстана и расходом национального дохода на его развитие составляла пять миллиардов рублей. Таким образом, республике из союзного бюджета ежегодно выделялось по 2–2,5 миллиарда рублей дотаций. Под лозунгом сдачи государству одного миллиарда пудов казахстанского зерна с учетом и кормового (кстати, для пущей важности употреблялась именно эта давно забытая мера, хотя были привычные измерения: килограмм, тонна; поэтому пересчитывали на 1 пуд 16 килограммов 380 граммов) весь собранный урожай сдавался государству. Затем этот же хлеб, чуть ли не выпрашивая, покупали обратно в качестве семян и корма для скота. Конечно же, в этих условиях сельское хозяйство было дотационной отраслью. В итоге богатый и наземными, и подземными богатствами Казахстан не мог избавиться от ярлыка дотационной республики. Если же вы изучите проблему глубже, то придете к совсем другим выводам. Секрет вышеприведенного бюджетного несоответствия заключался в том, что из-за неоправданно низкой цены своей продукции Казахстан не мог делать адекватный обмен с другими республиками. Помнятся такие факты. В Актюбинской области горнорудный комбинат производил 95 % хромовой руды всей страны. Каждую ее тонну комбинат реализовывал по 27 рублей. А Министерство внешнеэкономических связей СССР продавало эту руду за рубеж по 100 валютных рублей. На первый взгляд кажется, что продано всего лишь втридорога. Но это не так. С учетом покупательной способности рубля цена руды получалась в 23 раза выше первоначальной. Балхашская медь продавалась дороже в 16 раз. Вышеуказанное министерство ничего не оставляло от валютного поступления ни предприятию, ни региону. Трудовые коллективы вечно выпрашивали у союзных министерств мизерные доли своих доходов. Как можно было терпеть такое?! Сегодня, наверное, никто не поверит в то, что в те годы даже для строительства детского сада требовалось разрешение Москвы.
Августовский путч ясно показал, насколько огромны были противоречия между старым тоталитарным режимом, прежней идеологией и новыми демократическими устремлениями народов. Так, реакционные силы под маской компартии противостояли объективному развитию истории, цеплялись за бразды ускользающей власти, тщетно пытались возродить вконец сгнивший имперский, тоталитарный режим. После этого стремление республик к полной государственной независимости стало результатом не только роста национального самосознания, но и борьбы за освобождение от оков тоталитарного Центра. Другими словами, путч ГКЧП принес и определенную пользу. Во-первых, он ускорил уход с исторической сцены КПСС, которая и без того стояла на грани краха, во-вторых, дал начало истории независимости союзных республик. Так, Украина тотчас же за августовским путчем, 24 августа, провозгласила свою независимость. Я тоже решил воспользоваться тем моментом, когда Ельцин, взобравшись на танк, призвал москвичей на баррикады и когда Горбачёв, освободившись из форосского «плена», прибыл в российский парламент и на виду у всех, умоляюще глядя на Ельцина, был вынужден подписать поданные им бумаги. Словом, воспользоваться моментом перед крушением центральной власти. Да и время для этого вполне созрело. Как известно, в те дни я своим указом закрыл Семипалатинский испытательный полигон, о чем рассказано в предыдущей главе.
Было ясно, что страна под названием СССР не продержится долго в ее прежнем виде. Почему? На проходившем в 1990 году IV Съезде народных депутатов СССР я дал всем понять, что не особо переживаю и суечусь из-за слов о близкой кончине Союза. Я не скрывал и того, что не собираюсь винить за это союзный Центр. Потому что рано или поздно такой момент должен был наступить. Дом с неправильно заложенным фундаментом не простоит долго. По этой причине с апреля 1985 года, когда в нашу жизнь ворвался свежий ветер перемен, начали сотрясаться стены последней в мире империи. Советский Союз изначально держался на политике и идеологии. Тогда как любое государство должно базироваться прежде всего на экономике. Экономика, сделанная из политики, всегда и заведомо слабее политики, сделанной из экономики.
В верности этого вывода меня окончательно убедили два обстоятельства. Первый – поездка в Китай летом 1991 года. За неделю пребывания в Китае я увидел, что наши реформы происходят преимущественно в политике, а у них – преимущественно в экономике и что это приводит к конкретным результатам. В сентябре того же года в Казахстан приезжал автор «Сингапурского чуда» Ли Куан Ю, беседы с которым наводили на многие мысли. Опыт интенсивного развития экономики Сингапура и его интеграции в мировой рынок оказался очень полезным для реформирования казахстанской экономики. О многом заставили задуматься и слова большого авторитета в области рынка, американского ученого русского происхождения, лауреата Нобелевской премии Василия Леонтьева, который сказал: «Если вы не откроете дороги перед талантами, то не сможете решить ни одной проблемы». Глядя на эти передовые примеры, я во многих своих выступлениях в Москве и Алматы подвергал резкой критике ошибки Центра в проведении экономических реформ.
Бесславный конец ГКЧП был закономерен. Теперь стало ясно, что никто не может повернуть вспять колесо истории, вновь надеть ярмо тоталитаризма на шею народа, вдохнувшего свежий воздух свободы. Однако ни в коем случае нельзя забывать, что абсолютной независимости не бывает. Все мы в этом мире зависим друг от друга. В любой сфере политических, экономических, экологических или общественных взаимоотношений – без разницы. В то время мы считали, что наш долг – сохранение традиционных дружеских связей со всеми республиками страны. Мы всегда уделяли этому повышенное внимание. И во все времена являемся сторонниками добрых взаимоотношений со всеми странами ближнего и дальнего зарубежья.
В тот период предложение России, Украины и Казахстана создать Союз Суверенных Государств возникло как ответ на негативную политику Центра. Работа по подготовке нового Союзного договора зашла в тупик. Мы тогда прямо говорили президенту СССР, что если подписание будет затягиваться, то республики готовы стать стержнем нового Союза и заключить договор без участия Центра. Это вынудило Горбачёва пересмотреть свою позицию относительно содержания и темпов интеграционного процесса. Ново-огарёвские встречи начались именно в этот период. Чем они закончились – известно всем. Августовские события были отчаянной попыткой реакционных сил поставить преграду на пути объективного хода истории, возвратить упущенное, оживить вконец прогнивший имперский тоталитарный режим. Путчисты не добились этого, но усилились центробежные процессы. Устремление республик к полной государственной независимости показало не только бурный рост самосознания, но и твердое желание предохранить себя от реанимации тоталитарного центра.
Но и в эту
