Училище живописи, ваяния и зодчества, располагавшееся тогда в здании на Мясницкой улице.
Саша-Яша — шуточное академическое прозвище Александра Евгеньевича Яковлева. А. Е. Яковлев и B. И. Шухаев, близкие друзья в течение многих лет, были двумя самыми известными учениками Д. Н. Кардовского по его мастерской в дореволюционной Академии художеств. Говоря далее, что «академический синклит только… по недоразумению не признал [их] сугубо своими», Петров-Водкин имеет в виду то, что Яковлев и Шухаев, так же как их сотоварищ по мастерской Л. И. Савинов (в меньшей степени — сам Кардовский), были типичными выразителями «нового петербургского академизма». Так называет он в другом месте книги школу рисунка пореформенной Академии художеств начала XX в., представлявшую собой модернизацию традиционной школы академического рисунка с помощью системы П. П. Чистякова и под заметным влиянием мюнхенской школы А. Ашбе. Совет Академии художеств относился к работам Яковлева и Шухаева в годы их учения весьма настороженно.
Известный акварелист Альберт Николаевич Бенуа в качестве действительного члена Академии художеств инспектировал находившиеся в ведении академии художественные училища и школы в различных городах России; кроме того, он являлся инспектором художественной части Министерства торговли и промышленности.
Петров-Водкин попал в мастерскую В. А. Серова осенью 1901 г.
В своем особняке в Знаменском переулке известный московский коллекционер С. И. Щукин создавал в эти годы первоклассное собрание картин французских художников новейшего времени, от импрессионистов до Матисса и Пикассо, оказывавшее заметное влияние на определенную часть русской художественной молодежи предреволюционного периода.
Ошибка автора: в собрании И. А. Морозова — крупнейшего, наряду с С. И. Щукиным, коллекционера современной западной, преимущественно французской, живописи — не было произведений П.-А. Бенара. Петров-Водкин, вероятно, имеет в виду П. Боннара, представленного в этом собрании рядом вещей.
Н. П. Рябушинский, крупный предприниматель, меценат, коллекционер, активный проводник символистского искусства в России начала XX в., редактор-издатель журнала «Золотое руно», занимался также живописью.
Декоративное панно «Танец», изображающее хоровод нагих женщин, вместе с парным к нему панно «Музыка» были написаны Анри Матиссом в 1910 г. по заказу С. И. Щукина для украшения лестницы его московского особняка. С 1948 г. находятся в Эрмитаже.
М. Ф. Ларионов, живописец и театральный декоратор, один цз самых ярких представителей радикально настроенной «левой» московской художественной молодежи начала XX в. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1898–1910). Был близок в начале 1910-х гг. к футуризму. Около 1912–1913 гг. выдвинул собственную художественную платформу — «лучизм», представлявшую в эти годы бурного формотворчества попытку решать проблемы современного искусства на путях отказа от оптически достоверной передачи предметного мира, заменяемой лучистыми пространственно-геометрическими цветовыми построениями на плоскости холста. «Лучистская» живопись Ларионова и его жены, художницы Н. С. Гончаровой, перекликается с работами их французских современников — Робера Делонэ, Сони Делонэ-Терк и некоторых других.
Л. Н. Толстой позировал П. П. Трубецкому для этого портрета в начале марта 1899 г. в мастерской скульптора на Мясницкой. См.: Дневник С. А. Толстой. 1897–1909. М., 1932. С. 117, запись от 10 марта («Лев Николаевич ежедневно ездит на Мясницкую в мастерскую Трубецкого, который одновременно лепит его и верхом на чужой лошади и маленькую статуэтку. Это утомительно, и я удивляюсь, что он соглашается позировать»).
Толстого тот [Трубецкой] никогда ни строчки не читал… — Об этом упоминается в ряде воспоминаний. Интересную характеристику взаимоотношений П. П. Трубецкого и Л. Н. Толстого, во многом близкую к данной Петровым-Водкиным, можно найти в книге секретаря Л. Н. Толстого — В. Ф. Булгакова «Встречи с художниками» (Л., 1969).
Мамонтов — Савва Иванович Мамонтов, крупный московский промышленник, меценат, человек незаурядных художественных способностей, видный театральный деятель. Вокруг него и его семьи образовался так называемый Абрамцевский кружок — одно из замечательнейших явлений в истории русской культуры и искусства 1880–1890-х гг. Кружок сыграл важную роль в развитии русской живописи и особенно — театра (Частная русская опера Мамонтова) и театрально-декорационного искусства в канун XX в.
Барбизон. — В деревушке Барбизон близ Фонтенбло в окрестностях Парижа в 1830–1860-х гг. работали французские живописцы-пейзажисты Т. Руссо, Ж. Дюпре, Н. Диаз, Ш. Ф. Добиньи и др., известные под именем «барбизонцев».
По-видимому, автор имеет в виду мозаичные работы из окских камней, которыми В. Д. Поленов занимался в 1896 г. и которые он выставил в начале 1899 г. на Второй выставке «Мира искусства» в Петербурге.
Частная русская опера — оперный театр, организованный С. И. Мамонтовым и существовавший (под разными названиями) в 1885–1904 гг. в Москве, до 1899 г. — на его средства. Сыграл крупнейшую роль в утверждении на русской сцене принципов единого художественного ансамбля, объединяющего творческие замыслы композитора, режиссера, художника и актеров. Осенью 1896 г. в Частную русскую оперу Мамонтова перешел из Петербургского Мариинского театра Ф. И. Шаляпин. Здесь впервые были созданы подлинно творческие условия для расцвета его замечательного таланта актера и певца.
Осенью 1899 г. С. И. Мамонтов, сделавший превышавший законную возможность заем из кассы Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги для субсидирования Невского завода, оказался жертвой крупной министерской интриги, был арестован и отдан под суд. Следствие не установило факта присвоения денег, и 30 июня 1900 г. он был оправдан, но вышел из тюрьмы разоренным. «Мурманским» дело С. И. Мамонтова автор называет ошибочно, так как к проекту железной дороги на Кольский полуостров (на Мурман), которым Мамонтов действительно живо интересовался в первой половине 1890-х гг., оно не имело никакого отношения. Сам этот проект был к концу века заброшен, и строительство дороги возобновилось много позже. После финансового краха Мамонтов поселился за Бутырской заставой (на окраине Москвы) на принадлежавшем ему небольшом керамическом заводе, где у него работал ряд молодых художников, в частности скульптор А. Т. Матвеев и живописец П. В. Кузнецов, а также — временами — М. А. Врубель.
Речь идет о конфликте между вообще дружески друг к другу расположенными М. А. Врубелем и Ф. И. Шаляпиным в пору, когда Шаляпин перешел из Частной оперы С. И. Мамонтова на сцену Большого театра (осень 1899 г.). Уход Шаляпина совпал по времени с крахом его покровителя и был воспринят друзьями последнего, в том числе, очевидно, и Врубелем, как измена Мамонтову в трудные для него дни. Однако сам Шаляпин сохранил самые светлые воспоминания «о своем друге и учителе Савве Ивановиче Мамонтове», памяти которого он посвятил известное выступление на банкете в Лондоне в 1933 г. (см.: Федор Иванович Шаляпин. М., 1958. Т. II.
