К лету 1959 года Куба доказала, что масштабная социально-экономическая трансформация в стране возможна и без разрушения частного предпринимательства. Для состоятельного класса перемены прошли не вполне безболезненно — за первые полгода после прихода Кастро к власти на Кубе произошло значительное перераспределение капитала, причем заработная плата возросла примерно на 15 процентов, а доходы землевладельцев и бизнесменов снизились примерно на ту же величину. Невзирая на это, прогрессивные фирмы вроде «Бакарди» продолжали сотрудничать с правительством.
Антонио Хорхе, ведущий экономист в министерстве Лопеса-Фрескета, впоследствии вспоминал эти месяцы как времена огромного потенциала для развития Кубы. «У нас были предприниматели, готовые отказаться от солидной доли своего имущества и передать его революционному правительству ради экономического развития страны и всеобщей солидарности, — сказал он в интервью в 2004 году. — Все классы были готовы сотрудничать и закрепить успех кубинской революции. Какой исторический шанс для страны! А мы его проворонили».
* * *
В драматический период после триумфального возвышения Фиделя Кастро новая власть постоянно подчеркивала, что «Compañía Ron Bacardi, S.A.» — кубинская фирма, которая может служить примером того, как капиталистическое предприятие может сотрудничать с революцией. Среди важнейших мероприятий фирмы было то, что она стала корпоративным спонсором пропагандистских кампаний правительства. 13 февраля вице-президент «Си-Эм-Кью», Артуро Чабау сообщил отделу маркетинга «Бакарди», что Фидель Кастро хочет, чтобы канал «Си-Эм-Кью» транслировал новую серию ежедневных программ «Тропы свободы», где подробно будет рассказана история кубинской революции — с самого начала в горах Сьерра-Маэстра и до краха режима Батисты. Чабау сказал, что «Бакарди» — «идеальный» коммерческий спонсор этого телесериала «в особенности с учетом его тематики и того, насколько пострадала компания при свергнутом режиме. Пожалуй, никакая другая фирма на Кубе не может притязать на право стать спонсором программы».
Прошло несколько месяцев, и компанию «Ром «Бакарди»» попросили поддержать еще более амбициозный проект. Фидель Кастро пригласил бедных фермеров и фермерских работников — так называемых guajiro — 26 июля прибыть в Гавану для массовой демонстрации в поддержку революции и ее планируемых сельскохозяйственных реформ. Гостей надо было где-то разместить, и оргкомитет демонстрации попросил у руководства «Бакарди» разрешения использовать их рекламное пространство на радио, телевидении и в печати для призывов к жителям Гаваны принять у себя людей, которым нужно было место для ночлега. Организаторы даже приложили к просьбе текст, который компания должна была использовать в рекламных объявлениях по радио и телевидению, и ясно дали понять, что рассчитывают на согласие фирмы. «Принимая во внимание экстраординарную поддержку, которую вы оказывали всем инициативам Движения [26 июля], — писали организаторы, — а также учитывая необычайную важность первого [празднования] 26 июля в освобожденной Кубе, мы уповаем на ваше немедленное, полное и решительное сотрудничество».
Решение, стоит ли поддерживать революционную программу Кастро или лучше сопротивляться ей, с неизбежностью должно было повлечь за собой колоссальные последствия. О сотрудничестве от случая к случаю не могло быть и речи — революция требовала безоговорочной лояльности. Практический смысл этого соображения для повседневной работы «Бакарди» стал постепенно проясняться всего через месяц-другой после триумфа Кастро. Профсоюзы «Бакарди» тут же выдвинули руководству компании новый перечень требований — например, сократить рабочую неделю с сорока восьми до сорока часов с сохранением прежней оплаты. В прошлом руководство, столкнувшись с подобными трудностями, начало бы переговоры с лидерами профсоюзов, однако теперь приходилось решать, какая позиция будет «революционной».
Настроение «все или ничего» поставило кубинских либералов в шаткое положение.
Первым, кто выразил недовольство по этому поводу, был отважный человек по имени Луис Агилар, автор политической колонки в гаванской газете «Пренса Либре». Уже в марте 1959 года Агилар стал возмущаться «невероятной легкостью, с которой нынче принято швыряться во все стороны словом «контрреволюционный», как будто невозможно отличить ядовитую цензуру от честной и искренней критики или несогласия». Три месяца спустя в той же колонке он описывал дилемму, перед которой оказались либеральные диссиденты, уже более горькими словами.
С одной стороны, Революция, словно электрический ток, высвечивает свои достижения и свои программы, свою мечту о справедливости и свое стремление исцелить язвы общества, и эта живительная сила заставляет душу трепетать от любви к Кубе и вдохновляет преданно исполнять свой долг.
С другой стороны, очевидно, что у любого движения всегда есть отрицательные стороны, перегибы, … и возникает искушение подать голос – смиренно и спокойно — чтобы предостеречь, дать совет, с чем-то не согласиться.
Ах! Но тут нам напоминают, что указывать на ошибку Революции — значит примыкать к мрачным сонмищам врагов, которые планируют страшную месть и внутри страны, и за ее пределами.
Агилар был уроженцем Сантьяго и близким другом семьи Бакарди и открыто выразил чувства, которые в глубине души испытывали многие из Бакарди. Несмотря на сомнения в Фиделе Кастро и его диктаторском стиле управления, несмотря на недовольство массовыми казнями и антиамериканской риторикой, которая становилась все резче, Бакарди по большей части держали язык за зубами, не желая, чтобы их считали врагами революции. В июле компания дала согласие на использование своего рекламного пространства для пропаганды демонстрации guajiro в Гаване — именно так, как ее попросили организаторы. «Исторические объятия», — называется рекламное объявление «Бакарди» в одной газете: В этот день, 26 июля, в день свободы и радости, столичные кубинцы раскрывают братские объятия своим соотечественникам из сельской местности.
«Атуэй» и «Бакарди» с энтузиазмом поддерживают эти объятия — объятия истории и будущего. Пусть это единение нашего народа станет залогом счастливого будущего нашей страны.
* * *
Фидель Кастро сыграл в циничную игру со многими кубинскими работодателями, молчаливо подтолкнув их к убеждению, будто если они выкажут готовность к сотрудничеству, правительство с меньшей вероятностью склонится к социализму. Как-то раз в интервью, вспомнив, сколько банкиров и бизнесменов пришли поприветствовать его в первые дни после триумфа, поскольку рвались показать, что хотят помогать революции, пошутил: «Я решил: «Пусть думают, что хотят. Чем больше они будут уверены, что на нас можно рассчитывать, тем сильнее удивятся».
