страну, на память о деяниях предков.
Впереди нас ждут трудные дни, большие преграды и масштабные задачи. Чтобы преодолеть их, нам прежде всего нужны единство и согласие. Нам нужны мирные и дружеские отношения с соседними странами и народами, с которыми нас связывают древние узы взаимопонимания и общности надежд и устремлений.
Чтобы Казахстан обрел достойное место в мировом сообществе, а казахский народ и все казахстанцы, зажив успешной и счастливой жизнью, развивали свою собственную культурную модель, в республике прежде всего должно воцариться спокойствие.
В этот критический период транзита мы должны суметь выдержать трудности, не поддаваться на дешевые лозунги, действовать сплоченно и быть друг другу опорой. “Залог счастья – единство”, – гласит народная пословица. Не будет единства, не будет и благополучия. Я мечтаю о том, чтобы на нашей необъятной земле воцарилось подлинное братство людей.
Единство страны всегда начинается с единства интересов. Наше будущее – в общности интересов народа Казахстана. Ее мы должны беречь как зеницу ока.
Быть независимым государством – всегда нелегкая ноша. Отныне качество нашей жизни зависит от того, как мы будем трудиться. А к благополучию и процветанию ведет только одна дорога – умение хорошо выполнять свою работу».
Церемония инаугурации оказалась волнующей и запоминающейся. Ее организаторы сумели прекрасно совместить древние традиции предков и современные светские ритуалы. Например, удачной находкой стало то, что президент принимал присягу, стоя на белой кошме. Участники того события были взволнованы торжественным благословлением (бата) девяностолетнего народного акына Шакира Абенова и пожеланиями глубокого мыслителя Абиша Кекилбаева, высказанными в поистине народном ораторском стиле. Свое выступление Абиш закончил так:
«Без надрыва выйти из кризиса, бережливо и выигрышно использовать для этого имеющиеся экономические и моральные силы, не обрушить стабильность, цивилизованно решать проблемы национального возрождения, обеспечивать нерушимость конституционного строя, ускорить наше вхождение в мировое сообщество на основе строительства демократического правового государства, сохранения наработанных в прошлом взаимосвязей и максимального расширения форм и масштабов международного партнерства – вот первоочередные вопросы, решения которых ждет общество от Президента Назарбаева.
Все мировое общественное мнение склоняется к тому, что если на это неспособен кто-то другой, то это получится у Назарбаева. Прибавьте к этому то единодушное доверие и поддержку, которые оказывают ему соотечественники. А это облегчает любой груз, любую трудность.
И поэтому сегодня, в столь ответственный момент нашей общей судьбы, мы имеем полное право поздравить друг друга с удачным обретением верховного руководителя и пожелать Президенту успехов, а себе – счастья.
В добрый путь, братья!
За дело, граждане!»
Запомнился еще один момент. Церемония подходила к концу. Когда ведущий торжественного собрания перешел к подведению итогов, я услышал за спиной какой-то шорох. Оглянулся, смотрю… А флаг, установленный на сцене, начал медленно падать!.. Не знаю, как это удалось, но я чуть откинулся назад и правой рукой ухватил флаг за древко. Зал ахнул. Такой напряженный звук я услышал, когда дыхание одновременно затаили три тысячи человек. Флаг был водружен на свое место. Мы восприняли это как добрый знак: не бывать такому, чтобы флаг Казахстана падал!
Так происходит и поныне. Так будет и впредь!
Следующей целью было провозглашение Независимости.
Возвращение Независимости – закономерный результат борьбы за свободу, которую многие столетия вели наши предки. Справедливое воздаяние Всевышнего. Независимость страны далась нелегко. Это стало возможным благодаря заблаговременному обдумыванию, тщательной подготовке, большой организаторской работе. С конца лета и начала осени 1991 года у меня нашлось очень много критиков, неотвязно и с разных сторон атаковавших меня словно пчелиный рой. Называли и «пророссийским», и «прорусским», и «перестраховщиком». Главное обвинение при этом – запаздывание с объявлением независимости. В самом деле, и узбеки, и кыргызы, и туркмены, и таджики провозгласили свою независимость раньше нас. Но давайте подумаем трезво: какая ситуация ожидала бы нас, если бы именно в этом деле мы очертя голову бросились соревноваться с ближайшими соседями (республики Балтии и Кавказа здесь не в счет, с ними – совсем другая история)? Легко ли было нации, составляющей лишь 40 % от всего населения республики, стать государствообразующим ядром? И насколько легко с этим согласились бы остальные? Политические страсти накалялись, противоборство Горбачёва и Ельцина близилось к развязке, некогда построенное на железной дисциплине централизованное руководство страной осыпалось как замок на песке. В этот критический момент хотя бы единственная ошибка, допущенная со стороны Казахстана, могла обернуться безысходной трагедией. Поэтому, обуздывая гнев рассудительностью, а нетерпение – хладнокровием, мы выбрали выжидательную тактику и чутко наблюдали за поступками наших партнеров.
В повестку дня расширенного заседания Верховного Совета, проходившего 16 декабря 1991 года, был внесен проект Конституционного закона «О государственной независимости Республики Казахстан».
Поскольку Казахстан делал такой шаг самым последним среди союзных республик, казалось бы, для провозглашения его независимости не должно было быть никаких преград. В распаде Союза никаких сомнений уже не было. СССР оставался лишь на бумаге. И даже при этом возникли споры. «Нужен ли такой закон вообще? Бывшей империи нет, от кого теперь Казахстан будет независимым?» – выступил один депутат. «Такой вопрос должен решить только народ. Надо вынести на референдум», – сказал другой. «Давайте не будем торопиться», – осторожничал третий. Еще один предложил, чтобы государственными языками были и казахский, и русский. Следующий добавил, чтобы государственным стал и английский язык.
Сентябрь, октябрь, ноябрь – на протяжении этих месяцев я посетил все области и многие города республики, и повсюду, неустанно беседуя с людьми, разъяснял им, что независимость нужна не только казахам, но и всем казахстанцам; что новое государство не намерено дискриминировать кого бы то ни было по этническому, языковому, религиозному признаку. Стараясь излагать это простым и доступным языком, я как будто бы нашел понимание у соотечественников. Но что поделать, если даже при всем этом нашелся не кто-нибудь, а депутат Верховного Совета, который заявил: «Мы решаем вопрос о провозглашении независимого государства. Завтра утром из 17 миллионов людей добрая половина – русскоязычное население – окажется в чужом государстве… Товарищи, нельзя же так». Спасибо еще, что он не отколол что-нибудь похлеще вроде: «Как вы, казахи, находясь в республике в меньшинстве, собираетесь провозглашать независимость?» Не было сомнений, что среди 360 депутатов парламента нашлись бы такие, которые думали именно так.
Когда обсуждение окончательно зашло в тупик, 16 декабря я приехал после полудня в Верховный Совет, чтобы всесторонне разъяснить депутатам суть текущей ситуации и довести до них главную и такую простую мысль о том, что этого их решения ждет весь народ Казахстана. Я сказал: «Этот закон надо принять, потому что мы остались единственными. Наша совесть перед
