многонациональным народом Казахстана чиста. Это серьезный закон, в каждое слово которого будут вчитываться все. Это моя предвыборная программа, квинтэссенция всех вопросов, которые мы собираемся решать. Главный вопрос – вопрос о государственной независимости. Вклиниваться, добавлять слова, которые не несут никакой нагрузки, не надо. Принимать его надо, я считаю, квалифицированным большинством. Всех прошу настроиться на это». После этих слов противившиеся депутаты успокоились и вошли в колею, а закон был принят большинством голосов. Это стало историческим событием и звездным часом, которого все мы ждали давно.
Итак, после долгих препирательств депутаты решили вынести проект на голосование.
Находясь в этом зале, я был поражен тем, что против объявления независимости проголосовали не один, не два, не три, а 12 депутатов. Большинством голосов конституционный закон был принят. Когда итоги голосования высветились на табло, часы показывали 18 часов 45 минут.
Историческая справедливость восторжествовала, исполнилась великая мечта наших предков. Государственная независимость, оформленная до этого лишь в виде декларации, теперь обрела конституционную основу.
Родилось новое государство – Республика Казахстан.
Наступил рассвет свободы.
Спустя некоторое время, 2 марта 1992 года, на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН Казахстан был принят в Организацию Объединенных Наций и стал полноправным членом мирового сообщества.
Пробил великий час истории. На долю не каждого поколения выпадает возможность стать свидетелями и участниками таких грандиозных перемен. Тогда на наших глазах на карте мира появлялись новые государства, происходили изменения общественно-политических и экономических формаций, форм государственного управления. Казахстан также стал активным участником этого исторического процесса.
Необходимо сказать о следующем. Борьба за независимость не прекращается в день ее объявления, а является лишь отправной точкой на пути ее дальнейшего укрепления. Так мы должны рассматривать это событие.
Мое настроение в те дни, естественно, было таким же, как у каждого казаха, у каждого казахстанца. Ликование охватило все мое существо. Я радовался обретению свободы, о которой веками мечтали наши предки. Благодарил Всевышнего. Я был счастлив и тем, что мы добились исполнения святой мечты, своевременно использовав историческую возможность, открывшуюся в пору смены эпох и обществ, и при этом действовали спокойно и последовательно, не поддаваясь на провокации. Я верил в свой гордый и мужественный народ, который выдержал суровые испытания судьбы, сохраняя широту души и светлые чувства, верил, что казахстанцы, продолжая дорожить традиционным единством, будут жить большой сплоченной семьей.
В то время главной задачей было довести до сердца каждого казахстанца, что независимость возлагает на всех нас огромную ответственность. Ведь на протяжении трехсот лет мы не имели возможности самостоятельно вершить свою судьбу. Теперь нам предстояло делать это без империи, без тоталитаризма. Нельзя было жить одной лишь эйфорией от обретенной свободы. Свобода сама по себе не накормит, не оденет, не положит денег в карман. Надо надеяться только на собственные силы.
Да, в душе жила и тревога. Зная, что в переходный период произойдет подорожание всего, возрастет инфляция, что приведет к снижению благосостояния народа, я переживал о том, что осложнявшаяся с каждым днем ситуация явит перед нами все новые испытания.
И они не заставили себя ждать.
В ту пору обстановка в республике была напряженной и нестабильной. Практически во всех отраслях экономики усиливалось падение производства. К стагнации производства и разрыву прежних хозяйственных связей прибавилась бестолковость в финансовой сфере. Особенно разорительным для республик, все еще находившихся в рублевой зоне, явился отпуск цен Россией с 1 января 1992 года, сделанный без проведения соответствующей экономической подготовки и согласования с партнерами. Такая «шоковая терапия» окончательно разрушила прежние хозяйственные механизмы еще до укрепления рынка.
3 января 1992 года, то есть через 18 дней после провозглашения независимости, пришлось провести либерализацию цен… Не делать этого было нельзя. И без того трудное положение сильно усугубило решение руководства России. В обеих странах стали формироваться две разные экономические ситуации. У них цены либерализованы, а у нас оставались в зафиксированном положении, то есть намного ниже. А валюта общая. Границ не было. Возникла угроза, что нашу продукцию, прежде всего продовольствие, могут полностью выкупить приезжие из соседней страны. 1–3 января в приграничных областях подобное даже наблюдалось. Допускать такое означало обречь экономику страны на невосполнимый ущерб. О том, что цены будут либерализованы, я специально говорил в своей инаугурационной речи. В качестве предупреждения. Чтобы народ внутренне был готов к этому. Нельзя перейти к рынку наполовину, то есть стоять одной ногой там, а другой – здесь. В условиях рынка цена не может не повышаться. Этот процесс начинался еще накануне независимости. Но его в определенной степени еще можно было держать под контролем. Вообще-то, я предлагал Ельцину отложить либерализацию цен до 1 июля 1992 года. Зима в том году выдалась очень суровой, а летом до этого хлеб не уродился, и мы испытывали нехватку продуктов. Говорил, что в этих условиях нельзя бесконтрольно отпускать цены. К сожалению, окружение Ельцина упорно твердило свое (в то время в руководстве российского правительства хватало реформаторов-романтиков и неолиберальных экономистов). Выхода не было, через три дня пришлось отпустить цены и нам. Хотя мы знали, что это больно ударит по гражданам, что часть народа с низким достатком вовсе окажется за чертой бедности, мы были вынуждены пойти на такой шаг. А что можно было сделать, чтобы облегчить положение? Мы много думали и об этом. В конце концов приняли решение оставить цены, не превышающие трехкратный размер, на все, кроме хлеба, всех видов молочных продуктов, сливочного масла и творога. Конечно, это было нерыночное решение. Продукция не должна реализовываться в ущерб производителю. Зная, что это ложится тяжелым бременем на экономику, на бюджет, мы пошли на это. По возможности повысили зарплату, увеличили пенсии, пособия и стипендии. Руководителей хозяйств и предприятий призвали продавать свою продукцию горожанам по доступной цене, поддержать таким образом народ в трудную пору. Правда, решение о повышении зарплаты в бюджетных учреждениях не было своевременно выполнено. Не были сделаны конкретные шаги и по открытию благотворительных столовых для особо нуждающихся. Да и люди все же не были готовы работать в условиях рынка. В тот момент я выступил по телевидению с обращением к народу.
Я не раз говорил, в том числе на встречах с избирателями во время предвыборной кампании, что выход из создавшегося не по нашей воле положения и для народа, и для производителей продукции заключается не в повышении зарплаты в качестве ответа на забастовки и иные вспышки недовольства, не в компенсации любого подорожания продукции или постоянном повышении цен на продукцию. Выход из этого положения был один –
