безграмотность превратила общество и природу в антагонистов. В этом плане Казахстан был оставлен в очень трудном положении.
Это кризис нравственности. Между идеологическими символами и конкретными человеческими ценностями возникла пропасть. Лицемерие правящей верхушки не могло не заразить своим дурным примером миллионы людей, которые лишь формально участвовали в самых разных мероприятиях: собраниях, митингах, шествиях и так далее, не веря в провозглашаемые призывы и лозунги. Те, кто в ту пору с сожалением воспринимал столь легкий и скоротечный распад той системы, забывали о том, что она давно потеряла доверие народа, что народ видел и понимал, как мы с течением времени отставали от Запада и как советская экономика скатывалась в яму кризиса. В последние годы советской власти социалистические идеалы больше вызывали насмешку. Это знали все, однако идеология не переставала обслуживать кичливость небольшой группы власть имущих, продолжая выдавать их личные интересы за общегосударственные. А вспомним такие далекие от действительности и несбыточные «шедевры» доморощенной советской идеологии, как теория «слияния» наций, практика государства по навязыванию человеку роли «винтика», принцип «партийности», насаждавшийся повсюду, где это считалось возможным: в литературе, искусстве, науке… Даже такие изначально чистые по своей природе чувства и ценности, как любовь к Отчизне, забота о ближних, верность традициям предков, были втиснуты в узкие рамки «морального кодекса строителей коммунизма».
Кризис, кризис, кризис…
Главная причина всего – крушение некогда единого государства. Вследствие этого распалось экономическое пространство, в котором каждый зависел от всех, а все – от каждого. В данном процессе Казахстан не участвовал, в этом нашей вины нет. Здесь и раскрывается секрет моего отсутствия в беловежской узкоформатной встрече – «из-за технического состояния моего самолета». Если бы я был там, подписал тот документ, то представляю, какие обвинения обратили бы в мой адрес люди, благосостояние которых после распада СССР ухудшалось с каждым месяцем. Стоит ли говорить о том, как сложно в таком случае мне было бы набрать большое количество голосов на выборах, а главное – как титанически трудно было бы без шумной конфронтации провозгласить независимость в такой многонациональной, многоязычной, многоконфессиональной стране, как Казахстан.
Все же приходится констатировать, что уход Советского Союза с исторической сцены искусственно ускорил известный путч ГКЧП. Все республики убедились в том, что если сами не будут стремиться к полной государственной независимости, то попытки восстановления тоталитарного центра будут повторяться подобным образом. Если бы не было августовского путча, а вслед за ним полутайного Беловежского соглашения, то разделение бывших союзных республик произошло бы намного разумнее и цивилизованнее. Рассматривая политическую независимость как решенную проблему, новообразованные независимые государства в плане своих экономических интересов сохранили бы былые взаимосвязи на значительно высоком уровне, чем это наблюдалось в то время. К сожалению, некоторые государства в пылу эйфории суверенитета пошли на поводу иллюзорных идей о том, что можно прожить и без интеграции, и стремились по-своему решить экономические и социальные вопросы. Но получилось так, что сформированные за многие годы, причем очень крепко, хозяйственные связи были разорваны, произведенная продукция не доводилась до адресата и скапливалась на складах, в результате чего в первые годы независимости во всех бывших союзных республиках резко снизились темпы производства, бешено взлетела инфляция. Деньги окончательно обесценились. Наступило время, породившее фразу острого на язык Калтая Мухамеджанова: «На базаре одна старуха за килограмм яблок просит два килограмма денег».
Проданные «соломенные» деньги
Что нужно сделать, чтобы «за килограмм яблок не просили два килограмма денег»?
Конечно, надо усилить покупательную способность денег, укрепить их курс по отношению к доллару, который считается мировой валютой, надо проводить независимую финансовую политику, для этого – выпускать собственные деньги… Все это известно. Мысль, которую на любом базаре, на любом митинге может высказать любой человек. Но легко сказать эти слова. А политика – искусство возможного…
Что мы могли сделать в те годы? Мало что могли…
Первые два года были для нас периодом тяжелых испытаний. В 1992 году экономика страны пришла в упадок: продолжалась гиперинфляция, прервались связи между предприятиями, ухудшилась доставка товаров народного потребления и наличных денег. Все это раньше союзные министерства координировали централизованно, теперь их не было. Оборвались целые звенья взаиморасчетов, доставки товаров.
Дефицит совокупности денег в обороте привел к усилению социальной напряженности в Казахстане. Почти полное отсутствие финансовых связей между бывшими союзными республиками еще больше обострило экономическое положение. Все это, конечно, стало влиять на жизнь простых людей.
Для решения проблемы хотя бы наполовину я несколько раз обращался в Москву с просьбой увеличить объем выделяемых наличных денег. Это связано с тем, что в то время эмиссией денег занимался Государственный банк России, соответственно, все финансовые ресурсы выделялись только из Москвы. Там только давали обещания, что деньги вот-вот будут отправлены. Однако наши обращения зачастую не принимались во внимание. Пока суть да дело, деньги для зарплаты в результате высокой инфляции обесценивались до выплаты. С каждым днем проблемы нарастали, мы находились в состоянии пожарных на тушении огня.
Все это превратилось в предпосылку социальной нестабильности, а это вело к забастовкам, митингам.
Мы решили чаще выезжать в города и аулы, успокоить народ, объяснить ситуацию. Я призвал общественность к терпению, рассказал о принимаемых мерах, о трудностях, стоящих впереди. Люди поверили мне. Я всегда старался выполнять данные обещания. Особенно в то трудное время, другими словами, когда преображалась целая цивилизация, при разговоре с людьми надо было даже менять манеру речи, следить за каждым словом. Нервы у людей были на пределе. Помню, народ сначала шумит, кричит, но потом начинает внимать твоим разъяснениям. Вникая в суть вопроса, слушая, что мы делаем для решения проблем, постепенно успокаивается. Иногда кто-нибудь из толпы даже может бросить: «Нурсултан Абишевич, закурить не найдется?» Сам я не курил, но для подобных случаев, зная, что сигареты тоже в дефиците, в кармане всегда носил пачку курева. Иногда и такая мелочь разряжает напряженную обстановку, и в итоге получается конструктивный диалог.
Для выплаты зарплат, пенсий, пособий бумажные деньги мы выкупали у России. До первой половины 1992 года денежные средства мы брали в Центральном банке России бесплатно. После разделения бюджетов нас вынудили покупать рубль. А поскольку у наличных денег была номинальная стоимость, для их приобретения в бюджете Казахстана не хватало средств, поэтому республика сразу почувствовала нехватку наличных денег.
Платежная система работала только в одном направлении – через московский корреспондентский счет Национального банка. Казахстан переводил свои платежные документы в алматинский Национальный банк, потому что в то
