оттянуть это решение. Ведь экономические связи Казахстана с Россией – целостное комплексное явление. Однако сложившееся положение вынудило и нас отпустить цены. Единственное, что мы не допустили резкого роста цен на некоторые основные виды продовольствия. Это был максимально сокращенный список первоочередных необходимых товаров. В противном случае несоответствие цен привело бы к дефициту товаров с фиксированными ценами, а это увеличило бы нагрузку на бюджет. С другой стороны, понимали, что поэтапный отпуск цен представляет опасность постоянным ожиданием инфляции. В таком случае нельзя надеяться, что произойдет стабилизация экономики.
Поскольку в обеспечении наличными деньгами мы столкнулись с большими трудностями, приходилось часто ездить в Москву. Оставив в стороне необходимые для экономики финансы, мы были вынуждены «вытаскивать» наличные деньги хотя бы для выплаты людям зарплаты. Такие поездки продолжались все лето и всю осень 1992 года.
В июле 1992 года, когда правительство и Центральный банк России самостоятельно перешли на безналичный оборот денег между субъектами государства, некоторые страны (Беларусь, Молдова и кавказские республики), видя трудности с фондом наличных денег и взаиморасчетов, ввели у себя национальные валюты или денежные знаки вместо них. Переход на безналичный оборот денег с технической точки зрения был сделан так, чтобы центральные банки государств рублевой зоны могли открывать корреспондентские счета в Центральном банке России, их оборот ограничивался техническим кредитом, а сальдо взаиморасчетов должно было превратиться в государственный долг перед Россией. Это было несправедливо. Сложилось положение, когда одни жили припеваючи, а остальные – в вечном опасении. За упомянутые бумажки мы платили огромные деньги.
В те дни я подписал Указ «О неотложных мерах по стабилизации денежной системы». В России в связи с выводом из оборота банкнот 1961–1992 годов резко возросла незаконная поставка этих денег в Казахстан. Вышедшие из употребления в России деньги огромными потоками потекли в нашу сторону и превратились в настоящие «соломенные» деньги. Поэтому ввод тенге имеет не только экономическое, но и политическое значение.
Трудность восприятия такой экономической политики России состояла в том, что данное решение принималось без согласования и было провозглашено за 10 дней до введения нового порядка. Может, российская финансовая система ожидала чего-то, но все же предложенный вариант взаиморасчетов хозяйствующих субъектов двух стран привел к затягиванию платежей до полугода, потере документов и распространению всевозможных ложных платежных поручений. Это был первый тревожный сигнал, он вынудил нас крепко задуматься над тем, насколько уместно нашей республике оставаться в единой рублевой зоне, неспособной работать эффективно. Как бы много ни было трудностей во взаимоотношениях с соседом, отказываться от единой рублевой зоны было нелегко. Почти все наши предприятия, вся перерабатывающая и производящая промышленность были привязаны к рублевым платежам. Для введения собственной национальной валюты требовались время и средства. Не хотелось разом оборвать и сложившиеся связи между предприятиями. Следовало учитывать и то, что значительное большинство казахстанцев русской национальности было на стороне тех, кто не хотел обрывать связи с Россией. Но мы все больше стали убеждаться, что чиновники, стоящие во главе экономического блока соседней страны, не понимают ни наши проблемы, ни суть наших предложений по их решению.
С течением времени переговоры с правительством России, особенно с его реформаторским крылом, созданным в 1992 году (Гайдар, Шохин, Федоров, Шахрай и другие), становились все более трудными. Большинство из них еще не пришло в себя после свободы, не отошло от мечты о «великом будущем» свободной России. Во время переговоров они открыто говорили о том, что для России выгодно отбросить такой «лишний груз», как дотационный Казахстан. По их мнению, мы никуда не можем уйти, через некоторое время без политической гарантии, политической самостоятельности обратно «приползем» к ним и примем все выдвигаемые условия.
Уход Гайдара с поста председателя правительства не особо изменил курс России. Начался 1993 год, особенно трудный для экономики Казахстана. Если в 1992 году распределение наличных средств из России среди республик рублевой зоны происходило более-менее координированно, то с 1993 года люди, ответственные за экономический блок России, стали преследовать лишь свои цели и часто тормозить выделение наличных денег для Казахстана, оказывая таким образом и прямое, и косвенное влияние на социально-политическую ситуацию в нашей республике. К весне мы вообще перестали получать деньги. В мае 1993 года правительство России приняло решение о прекращении технического кредитования стран СНГ. Это сразу породило проблему неплатежей.
Наряду с безналичными взаиморасчетами между хозяйствующими субъектами Центральный банк России приступил к печатанию новых банкнот образца 1993 года. Обменные операции и внедрение новых банкнот начались с Сибири и Дальнего Востока. Во время переговоров с правительством и Центральным банком российская сторона заверила нас, что при печатании новых банкнот учтены интересы и спрос Казахстана, что банкноты Советского Союза (1961–1992 годов) не будут обменены в один момент, путем изъятия. Нас заверили, что после их ввода нынешний спрос Казахстана и других государств рублевой зоны на банкноты СССР будет удовлетворяться лучше, а при создании рублевой зоны нового образца старые банкноты будут заменены на банкноты российского банка.
Несмотря на то что в январе 1993 года на Всемирном экономическом форуме в Давосе Виктор Черномырдин обещал предоставить нам новые банкноты 1 апреля, Россия не стала их выделять Казахстану. Это еще больше увеличило долг по зарплате, так как все фабрики Гознака занимались только печатанием новой валюты России. Так обещание Черномырдина обернулось в первоапрельскую шутку…
Подробности событий тех лет всесторонне описаны в моей книге «На пороге XXI века». Приведу отрывок:
«Другой разговор состоялся в начале 1993 года на Давосском экономическом форуме. Я сидел с В. Черномырдиным. Вышли на улицу подышать. Разговор начал он сам:
– Нурсултан Абишевич, наверное, мы будем с 1 апреля вводить другие деньги. Хочу, чтобы ты знал. Для Казахстана специально печатается необходимый объем денег. В крайнем случае на них будет специальный казахстанский знак.
– Виктор Степанович, это точно?
– Точно.
Но А. Шохин оказался “выше” В. Черномырдина. 26 июля 1993 года Россия неожиданно вводит новые деньги. В тот же день я дал команду Нацбанку Казахстана максимально ускорить печатание всего объема национальной валюты.
Звоню в Москву:
– Виктор Степанович, когда мы получим деньги?
– Скоро получите.
Председатель Национального банка В. Геращенко сказал честно:
– Нурсултан Абишевич, у меня все для вас готово. Я жду команду от руководства.
Хочу особо отметить, что Виктор Геращенко открыто был против выталкивания Казахстана из рублевой зоны. И он до конца помогал нам, даже в ходе ввода нашего тенге. Но денег все нет… Оказывается, теперь необходимо сблизить законодательства. 20 августа я снова в Москве, и мы подписываем с Б. Ельциным второе
