время ни один коммерческий банк не имел выхода на зарубежные банки. Хотя число коммерческих банков в стране доходило до 200, ситуация была такой. Все они являлись мелкими банками, ни у одного ни в Москве, ни в союзных республиках не было отделений. Даже у коммерческих банков Москвы не было корреспондентских счетов. Из-за отсутствия таких связей платежи из Казахстана в Россию и из России в Казахстан стали полностью останавливаться. Переводы и платежи иногда с трудом доходили через полгода. Сформировавшийся на протяжении десятков лет механизм платежа денег внезапно был разрушен.
Вся тяжесть перевода денег легла на плечи Национального банка, а он не был готов обслуживать все республиканские и международные взаиморасчеты. Жизнь не стоит на одном месте. Транспортировка оборудования и продукции продолжалась. Огромен был объем денежных переводов. В главный офис Национального банка со всех областей Казахстана в большом количестве поступали письма об их ускорении, но сделать это не представлялось возможным. Все денежные переводы бывших республик СССР осуществлялись в рублях, а вся финансово-кредитная политика находилась в руках Центрального банка и Министерства финансов России.
Противостояние правительств Союза и России практически дошло «до кондиции» еще до августовского путча 1991 года. Подлили масла в огонь республики Прибалтики и Украина, которые отказались от перевода налогов в центральный бюджет, стали самостоятельно формировать экономические программы, иногда противоречащие друг другу. К тому же в союзных министерствах и ведомствах наблюдались шарахание и мытарства. Уже в то время не было слаженной работы. По мере ослабления союзного аппарата Правительство РСФСР выглядело более волевым. Хотя и в нем не хватало единства. Благодаря стремлению хорошо зарекомендовать себя и красноречию в Верховном Совете РСФСР в Правительство России вошли разные политики и экономисты. Особенно выделялись две программы: «500 дней» группы Григория Явлинского и «Стратегия переходного периода России» Егора Гайдара, которую впоследствии назвали «Программой‐91».
Программа «500 дней» впервые ввела у нас принцип права человека на частную собственность. Она признавала право на свободные экономические действия, а также на увеличение доходов и социальные гарантии. Основой экономики определила предпринимателя. Признавалось право республик на экономический суверенитет. Впервые было введено понятие единого экономического пространства.
Программа, разработанная Институтом экономической политики Гайдара, с самого начала преследовала политическую и экономическую независимость России от других республик. Группа Гайдара стремилась в высокомерной форме обосновать свои доводы тем, что, поскольку Россия была «на территории бывшего СССР лидером реформирования хозяйства», она должна проводить самостоятельные, быстрые и содержательные реформы, чтобы другие республики не могли не присоединиться к ней. Эти принципы относились к «неолиберализму», который становился известным в то время. В начале 1990-х годов идеологическое свободное пространство, возникшее после распада СССР, быстро заполнил неолиберализм, и бывшие социалистические страны, переживавшие экономический кризис, восприняли идеи неолиберализма как панацею от всех недугов. В результате принятия этой идеологии рядом стран, особенно политиками России, реформы приняли динамичный характер. Лидерами осуществления неолиберальных реформ на постсоветском пространстве стали молодые либералы, прозванные «чикагскими ребятами», которые учились в Чикагском университете и прошли закалку в своеобразном партийном горниле неолиберализма. Однако вскоре стало ясно, что они люди не дела, а слова.
12 июня 1990 года, за год с лишним до падения СССР, Россия провозгласила свой суверенитет. Возникает вопрос – суверенитет от кого? Ясное дело – от СССР, от союзных республик. По-моему, именно этот момент дал начало процессу распада огромной страны. В июне 1992 года первый президент России Борис Ельцин назначил своего экономического советника Егора Гайдара исполняющим обязанности главы Правительства Российской Федерации. Таким образом, был взят окончательный курс на политическую и экономическую самостоятельность России. Следующим шагом должно было быть утверждение Гайдара на должность премьер-министра, для этого нужна была поддержка депутатов Верховного Совета. Однако Верховный Совет России не утвердил кандидатуру Гайдара, и в конце 1992 года на эту должность был назначен Виктор Черномырдин. Новый премьер после назначения сразу же поехал в Алматы.
За пять лет своей работы в должности премьер-министра Черномырдин оставил крупный след в истории России. Находятся люди, которые обвиняют Виктора Степановича в том, что он пошел на переговоры с Ш. Басаевым во время кризиса в Буденновске и тем самым опозорился. Возможно, лично для Черномырдина переговоры с террористом и позор, но он же этим шагом спас жизни многих людей. За это нельзя обвинять его. Даже находясь во главе правительства, он назвал войну в Чечне не «войной», а «бойней». И вообще, оратор он был самобытный. Сказав о денежной реформе 1993 года одним предложением: «Хотели как лучше, а получилось как всегда», – он рассмешил миллионы людей и успокоил их. Вспоминая такие его высказывания, как «Курс у нас один – правильный», «Лучше водки хуже нет», «Надо же думать, что понимать», я до сих пор улыбаюсь. Широкая душа. Говорит, что думает. В тот раз поступил так же. Позже об этом мне рассказали люди, встречавшие российского премьера в аэропорту. Среди встречающих, конечно, был посол России в Казахстане. Он назвал себя. «Кто?» – удивился Черномырдин. Посол повторил свою должность, имя-отчество. «Что вы имеете в виду? Кто вы, черт возьми? – сказал Виктор Степанович. И громко добавил: «Если Казахстан думает, что он иностранное государство, не зависящее от России, пусть подумает еще раз». Вот какие разговоры были в первые годы. Тем не менее мы были старыми друзьями, поэтому наш разговор прошел в дружеской обстановке, длился более двух часов. Он советовался со мной по многим вопросам. Он проявлял неподдельный интерес к проводимым у нас реформам. И перед тем как приступить к своей работе в новой должности, приехал за советом. Ведь не всякий знает, с чего начинать. Что же до нас, то, действуя в ту пору очень быстро, мы успели сделать много дел. Откровенно поговорили. Я сказал: «Виктор Степанович, мы с тобой старые друзья. Ты – глава правительства. Скажи мне честно… Я знаю, что вы собираетесь менять деньги. Может Казахстан рассчитывать при наших отношениях, при нашем искреннем желании быть вместе с Россией и на то, чтобы остаться в рублевой зоне? Если нет – ты мне открыто скажи, чтобы мы смогли подготовиться». Виктор Степанович заверил меня, что Казахстан останется в рублевом пространстве. После того разговора у меня проснулась надежда, что можно сохранить рублевую зону. К сожалению, она не оправдалась.
Экономическое положение продолжало ухудшаться. Либерализация цен, которую ввело руководство России со 2 января 1992 года, начала давать свои первые плоды. Придерживаясь значительно более гибкой позиции, мы стремились не совершить ошибку, сразу отпустив цены, чтобы осуществить мероприятия по уменьшению негативных последствий, старались
