Авансы и долги // Новый мир. 1987. № 6. С. 22–34 (одна из пяти самых читаемых публикаций того года);
Генри Э. Письмо «исторического оптимиста» // Дружба народов. 1988. № 3. С. 231–239.
(Примеч. Л. Г. 2018 г.)
Социологию литературы образуют предметные исследования не только «художественного» текста, но и составляющих социальную систему литературы институтов: изучение социальной роли писателя и критика, изучение стандартов вкуса и характеристик читательской аудитории, книжного рынка; проблемы литературной социализации и социализации через литературу и многое другое, столь же значимое. Мы рассматриваем здесь лишь один из аспектов – возможность социологического анализа текста, позволяющего в известной мере соединить все прочие компоненты и подходы, обладающие собственной спецификой объяснительной работы соответствующей предметной области (социологии организации, политики, знания, средств массовой коммуникации, элиты и т. п.), в единую дисциплину. Именно текст – письменно закрепленная совокупность культурных значений – оказывается опосредующим и конституирующим социальные взаимодействия как «литературу».
Самым убедительным образом это показано Б. Дубиным и А. Рейтблатом в работах, описывающих циклическую смену состава литературной «классики» – периодические изменения структуры литературных авторитетов, а значит, и всех стандартов литературных оценок, ориентаций на образцы образно-символической техники литературной экспрессии и т. п. (см.: Дубин Б., Рейтблат А. О структуре и динамике системы литературных ориентаций журнальных рецензентов (1820–1878 гг.) // Книга и чтение в зеркале социологии. М., 1990. С. 150–176).
Iser W. Der Akt des Lesens: Theorie ästhetischer Wirkung. München, 1976. S. 16.
Об архаических, ритуально-магических функциях зеркала («волшебного стекла», «магического кристалла») как проводника в иной мир или раскрывающего истинный, невидимый человеку мир прошлого и будущего, стало быть, и настоящего, см.: Grabes H. Speculum, mirror und looking-glass: Kontinuität und Originalität der Spiegelmetapher in dem Buchtitel des Mittelalters und englischen Literatur des 13. bis 17. Jahrhunderts. Tübingen, 1973; Abrams M. H. The mirror and the lamp: Romantic theory and the critical tradition. L., 1960; Hartlaub G. F. Zauber des Spiegels: Geschichte und Bedeutung des Spiegels in der Kunst. München, 1951.
Остатки этой семантики и сегодня еще сохраняются в наименовании отдельных элементов эстетического реквизита. Так, например, в театре вертикальная плоскость сцены называется «зеркалом».
Как правило, хотя и не обязательно, в качестве материала брались романы в периодических изданиях или определенных сериях.
Inglis R. A. An objective approach to the relationship between fiction and society // American sociological review. 1938. Vol. 3. № 4. Р. 531–532.
«В конечном счете контент-анализ зачастую говорит нам в утонченной описательной, статистически аргументированной форме лишь то, что мы и так знаем из импрессионистического изучения того же материала» (Duncan H. D. Language and literature in society: A sociological essay on theory and method in the interpretation of linguistic symbols with a bibliographical guide to the sociology literature. Chicago, 1953. Р. 81).
Эмпирические «нормы» вкуса, соответственно, стандарты и критерии оценки определялись опросом «экспертных читателей», исходя из репрезентативной выборки.
Albrecht M. C. The relationship of literature and society // American journal of sociology. 1954. Vol. 59. № 3. Р. 432.
Kreuzer H. Veränderungen des Literaturbegriffs. Göttingen; Zürich, 1975.
См.: Thurn H. P. Zur Geschichte des Kulturbegriffs // Thurn H. P. Soziologie der Kultur. Stuttgart; Berlin; Köln; Mainz, 1976. S. 10–20.
Iser W. Op. сit. S. 7.
Интересно, что идеологическим претензиям «высокой» традиции литературы противостояли столь же идеологические представления «низовой»: диапазон того, что считалось «тривиальной» литературой, был не менее широк, однако критерии ее оценок предполагали прежде всего не эстетические достоинства экспрессивных стандартов (например, основывались не на «прекрасном» как высшей ценности выражения или не на «высоком), а апеллировали к благому, этическому, полезному и т. п., т. е. исходили прежде всего из традиций морализующей, нравоучительной и дидактической словесности, истоки которой можно искать в житийной литературе, поучениях, увещеваниях и иных религиозных сочинениях. Тривиальная литература включала и социально-критическую литературу – можно указать, например, на немецкую бюргерскую романистику XVII–XVIII вв. с ее критикой гуманистического и ренессансного гедонизма барочной аристократической или придворной литературы и противопоставлением ей аскетических идеалов и норм протестантско-бюргерской культуры или на тривиальную литературу XIX–ХХ вв. Во всяком случае, различные материальные, идеологические или этические представления предопределили тот иммунитет против «высокомерного снобизма» и претензий на культурное доминирование, против критики «пошлости» и «филистерства», прегрешений против вкуса и фактичности банальной и развлекательной литературы, который исходил от высокой художественной литературы и ее «групп поддержки» – академического литературоведения и критики. Защищенная от рационализации радикальной критикой социальной жизни больше, чем какими-либо иными механизмами, массовая литература, в том числе и Новейшего времени, в этих отношениях впрямую смыкалась с авангардом. Другими словами, вопреки оценочному делению на «подлинную» литературу и «псевдолитературу» (например, развлекательную и т. п.), конструктивные особенности их и идеологический базис одни и те же. См.: Hirsch A. Bürgertum und Barock im deutschen Roman: Ein Beitrag zur Entstehungsgeschichte des bürgerlichen Weltbildes. 2. Aufl. Köln; 1957; Flessau K. Trivialliteratur der Goethezeit. Köln; Graz, 1968; Borgmeier R. Soziale Probleme zum Zeitvertreib? Unterhaltung des Lesers und Gesellschaftskritik im viktorianischen Industrieroman // Text-Leser-Beudeutung. Grossenlinden, 1977. S. 19–42 etc.
См., например, выходящие с 1963 г. публикации рабочей группы «Poetik und Hermeneutik», инициированные Х. Блюменбергом, К. Хезельхаусом, В. Изером и Х. Р. Яуссом (всего за 1963–1998 гг. вышло 17 томов).
Duncan H. D. Op. cit. P. 14.
Ibid. P. 12.
Ibid. P. 17. Схожие положения выдвигает и Х. Н. Фюген. См.: Fügen H. N. Die Hauptrichtungen der Literatursoziologie und ihre Methoden. Bonn, 1964. S. 115–120.
Fügen H. N. Op. cit. S. 118.
Beeger W. Die entscheidenden sozialen Prozessen und sozialen Beziehungen in dem Roman «Der Richter» von Charles Morgan // Kölner Zeitschrift für Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1953/54. Jr. 6. H. 3. S. 564.
Fügen H. N. Op. cit. S. 118–119.
Willenborg G. Von deutschen Helden: Eine Inhaltsanalyse der Karl-May-Romanen. Köln, 1967.
Интересно, что при этом социологические конструктивные типологические построения (например, при исследованиях индустриализации или модернизации) получают значения как бы исторических стадий, т. е. соответствующих временны́х концептуальных определений.
См.: Knospe H. Literatursoziologie // Wörterbuch der Soziologie / Hrsg. W. Bernsdorf. Stuttgart, 1973. Bd. 2. S. 509.
Однако подобный способ работы должен характеризовать и рутинный позитивистский способ интерпретации в социологии: редукции тех или иных культурных семантических образований к «социальным структурам», обладающим в системах теоретического анализа функцией основания объяснения, детерминирующего принципа. Реакцией на этот долгое время господствующий метод теоретических построений были радикальная феноменологическая социология (этнометодология) и социология культуры. Последняя, взяв в качестве своих принципов не гуссерлевскую или шютцевскую феноменологию, а неокантианские методологические основания, продолжила социологию М. Вебера и Г. Зиммеля.
