тебе шмели жужжали целый вечер. Наша, говорят, вера самая справедливая. Она наставит тебя на путь истинный, поможет уйти от греха, подготовиться к загробной жизни. И многое другое говорили они. Сначала я чуть было не поддался их елейным речам, а потом обдумал все и вижу: сектанты хотят одного — вырвать человека из коллектива, отвлечь его от участия в строительстве коммунизма.
Васильев волновался и говорил не очень связно. Но он совершенно правильно подметил реакционную сущность сектантского вероучения.
Сектантство в любой его разновидности служит интересам буржуазии и всячески ею поощряется. Известно, что империалисты Запада затрачивают огромные денежные средства на поддержку и распространение влияния этой секты во многих странах. В основе своей деятельность сектантов, особенно так называемых пятидесятников («христиане веры евангельской»), имеет глубоко антиобщественный смысл.
В самом деле: здоровый телом и духом советский человек горит желанием творить, трудиться, создавать новое, познавать тайны природы, радоваться жизни, видя, как его труд приносит пользу обществу. У сектантов-пятидесятников как раз все наоборот: не трудиться, а молиться они хотят, не творить новое, а крепче держаться за старое, не радоваться и смеяться, а трепетать в страхе и плакать «денно и нощно», радеть не о пользе обществу, а о «спасении души» своей. Членам секты категорически запрещается участвовать в демонстрациях по случаю всенародных революционных праздников, вступать в комсомол, в другие общественные организации, принимать участие в общественной жизни. Молодежь, по их законам, не должна посещать кино, театры и другие очаги культуры.
* * *
Почему же все-таки удается сектантам в некоторых случаях вербовать новых последователей своего примитивного и чуждого нам вероучения? Надо прямо сказать, что дело это для них нелегкое. Проповедникам приходится прибегать к самым изощренным и коварным методам охмурения — от лицемерной «чуткости» до шантажа, усиленно спекулируя на суевериях и предрассудках, на общей и особенно политической малограмотности людей. Определенную роль играет при этом и чисто «формальная», обрядовая сторона — «таинственность» посвящения и проч.
— Привел меня друг Аркаша в незнакомый дом на глухой окраине, в лесу за горбольницей, — рассказывал потом К. Н. Васильев, — а там уже поджидали нас двое неизвестных мне людей. Фамилий своих они не назвали, а сразу начали расхваливать свою секту да чуткость ко мне проявлять. Говорят ласково, нараспев, без мыла в душу лезут…
Кто же они, эти «тайные эмиссары» Иисуса Христа на бренной златоустовской земле? Рабочие 20-го и 26-го цехов завода им. Ленина наверное будут смеяться, когда мы назовем их. Что ж, посмеяться не грешно, коли смешно, хотя помощник машиниста компрессора Владимир Ходаковский и плотник Петр Утаев и придерживаются на этот счет иного мнения.
Что это за люди? Послушать их, так это сами ангелы во плоти! Не пьют, не курят, матерным словом не бранятся, даже не женятся, хотя одному уже тридцать четыре, а другому — тридцать два года. Только и знают, что печалятся о многогрешных «братьях христовых» и всяческого добра им желают… И, надо полагать, именно из-за любви к ближнему — гитлеровскому фашисту — Ходаковский в конце Отечественной войны отказался идти на службу в Советскую Армию, а Утаев, в свою очередь, отбывал тюремное заключение по делу об убийстве одного ближнего.
«Усердно любите», «любовью служите друг другу», — лицемерно проповедуют сектанты, на деле же они любят только самих себя. С тех пор, как Семенченко А. И. попал в сети к пятидесятникам, у него начался разлад в семье. Возлюбив «братьев» по секте, он отвернулся от жены и от детей своих, стал чужим в своей семье.
Просвитер этой секты пятидесятников, некий Корягин, проживает в г. Миассе. Сей праведник тоже имел случай близко познакомиться с Уголовным кодексом (не за праведные дела, конечно!). Несмотря на преклонный возраст, он обзавелся второй женой… Удивляться всему этому не приходится — давно известно, что евангелисты — непревзойденные мастера лицемерия.
Должно быть в виде исключения Иисус разрешил В. Ходаковскому пользоваться фотоаппаратом — других средств запечатлеть своих «братьев» у божьего сына не нашлось. Фотообъектив все видит, а фотопластинка все терпит, не краснея, хотя и проявляется при красном свете. Порядочный же человек не может без краски стыда и гадливости смотреть на фотоснимок, который нам пришлось увидеть на стене в квартире у одного из пятидесятников.
…Группа людей на лоне природы. Мужчины в исподних рубахах, с лоснящимися лицами, женщины… В центре снимка — сам просвитер Корягин в «божьем одеянии», он только что совершил обряд крещения…
А вот другая, не менее дикая и отвратная картина. Представьте себе груду распростертых на полу тел, охваченных судорогами. Молодые и старые, мужчины и женщины… с пеной у рта, со стонами, плачем и ревом бьют себя в грудь, кричат, трясутся, словно в лихорадке… Это — моленье пятидесятников.
* * *
— Если бы я знал все это? — с возмущением говорит Константин Никитич Васильев. — А то ведь, на первый взгляд, люди как люди. Товарищи по работе в котельной теперь частенько подтрунивают надо мной: «А ну-ка, Костя, расскажи, как ты ходил к баптистам!» Я не сержусь, рассказываю. Смеются: «Неужели есть еще у нас такие дураки?»
Сказано по-рабочему прямо, крепко и довольно точно. Именно невежество, культурная отсталость приводит людей в темные закоулки, затянутые паутиной «христова братства». Правда, что таких людей у нас становится все меньше, однако это не значит, что можно положиться на самотек, выжидая пока силы тьмы иссякнут сами собой. Тьму надо разгонять светом разума, научного знания. Да здравствует солнце, да скроется тьма!
Вас. МАРКЕЛОВ,
г. Златоуст
Бывший настоятель Никольской церкви Григорий Бутейко, обучаясь в соответствующем духовном заведении, конечно, изучал закон божий. И поэтому обязан помнить заповедь: «И возлюбиши ближнего своего, яко сам себя». Однако на практике он не желает ее применять.
Утверждаем это не без оснований.
В райсобес явились два почтенных старца: один с рыжей бородой, другой — с белой.
— Пензию вот хлопочем.
…Старость подобралась незаметно. Ивану Евсеевичу стукнуло 78, а Николаю Кузьмичу — 79. Оба они прослужили в Никольской церкви более 13 лет. И. Е. Старцев, будучи казначеем, оберегал церковную кассу, а Н. К. Коновалов подвизался в роли помощника церковного старосты и всякий раз с подобострастием подавал дьякону кадило. Жили старики подобно птицам небесным, не задумываясь о завтрашнем дне. Они были уверены, что милостью божьей им достанется что-нибудь на пропитание.
И вот настоятелем Никольской церкви стал Григорий Бутейко. Ему, видимо, пришла мысль пересмотреть свои кадры и немного почистить их. Новая метла, как говорится, по-новому метет. На очередном собрании так называемой «двадцатки» казначей И. Е. Старцев и помощник старосты Н. К. Коновалов были освобождены от своих обязанностей, а стало быть, и от зарплаты.
— Как же мы теперь? —
