партизанских формирований и подпольных групп, действовавших на территории Себежского района Псковской области и подробная роспись их боевой деятельности, вплоть до отдельных боёв:
«В ночь с 31 декабря 1942 г. На 1 января 1943 г. Операция «Новогодний подарок»: обстрел в течение 30 минут из артиллерийских орудий немецких объектов городе Себеж. Из пушки обстреляна железнодорожная станция Себеж, подожжены вагоны и постройки. Немцам сорвано празднование Нового года: они до утра просидели в окопах, ожидая штурма города. В ходе проведения операции разгромлены 2 гарнизона, убито около 150 немцев и полицейских, уничтожено 4 моста, пущено под откос 3 эшелона (Освейская бригада И.К. Захарова, 4-я бригада В.М. Лисовского, отряд им. Сергея бригады «За Советскую Белоруссию)». Это, кстати, не то, про что писал Юрий Герман, но всё же — откуда дровишки? Кто составил?
Это всё чрезвычайно досадно. Есть и иная претензия — иногда автор сбивается с отстранённого документального тона на некоторый ненужный, по-моему, пафос: «Немцы жгли, вешали и выдирали всё живое. Руины захваченных ими пространств зарастали бурьяном и крапивой. Расстегнув до пупа мундиры и засучив рукава, они шагали на восток, упоённо распевая частушки, сложенные на русском языке, чтобы эти скоты русские ещё больше осознали своё унижение». Что за расстёгнутые мундиры? Что за частушки? Эренбург какой-то.
Я ненависть к немецко-фашистским захватчикам вполне разделяю, я тоже за Красную Армию, да вот беда: спокойный тон действует на читателя (если говорить о публицистической стороне) куда сильнее. Ведь автор очень достойно говорит и об оборотной стороне партизанского движения — о «диких» партизанах, то есть просто бандитах, и о реквизициях и о насилии над местными жителями, которое было, разумеется, не только со стороны оккупантов. Точно так же без ажитации пишется о том, что партизанские бригады создавались не на пустом месте, а вокруг опергрупп НКВД, и функционировали соответственно. Всё непросто — и тиф в партизанских лагерях, и апокалиптические картины стай волков, разжиревших на трупном мясе и загоняющих часовых на деревья. И вот даже это: «После разгрома зимой 1943 года немецко-полицейского гарнизона в одной из деревень Долосчанского сельсовета была захвачена в плен большая группа немецких солдат и полицейских. Немцев партизаны расстреляли. После этого на трофейных санях с запряженными в них лошадьми были сколочены П-образные виселицы, на которых пленные полицейские были повешены. Лошадям под хвостами партизаны намазали горчицей. Бешено мчащийся обоз с повешенными мертвецами, в рот которых были засунуты их отрезанные половые органы, ворвался в поселок Идрица. После этого страшного террористического акта желающих добровольно вступить в полицию уже не было, а служившие там начали дезертировать или проситься в партизанские отряды». А вы что хотели? Война вообще дело страшноватое, а уж война партизанская, звериная война без правил — тем более. Она до сих пор известна нам мало — и поэтому книга перед нами полезная.
Но всё же не совершенная.
Извините, если кого обидел.
13 сентября 2007
История про Шакала или что угодно
Кредов С. Тринадцатая ночь. — М.: Орбита-М, 2007. — 192 с. 1000 экз. ISBN: 5-85210-246-6
Заготовка этого текста вполне приличная — книга могла бы быть успешной, и сериал можно было бы снять (Это, кстати, очень важно — кроме шуток). Но обработку я нахожу негодной. А ведь зачин хороший — пять сюжетных линий, пять персонажей: бравый милиционер, из тех, что берут в меру (это сразу импонирует читателю), красавица-журналистка из президентского пула, Президент России, его приятель бизнесмен и чеченец-шахид. Мир романа живёт на двух черепахах — теме двойников (Это нам известно со времён «Принца и нищего») и саспенсе («Время, время, ребята не успеем!» — смотри Фредерика Форсайта «День Шакала»). Натурально, Президент едет в Беслан на годовщину теракта, где на него готовится покушение. Оттого вместо него летит друг-двойник. Но теперь уже настоящего Президента вместо бизнесмена-двойника украли рэкетиры высокого полёта. Действие разворачивается стремительно, и меньше чем через двести страниц happy end стучит читателя по ушам. Такие темы в своё время откатывал Роман Арбитман — но у него был гротеск, над Москвой летали ракеты, в Министерстве культуры была засекреченная прачечная с телефоном, а сумасшедший скульптор с грузинской фамилией ваял взрывающихся Георгиев-Победоносцев. Одним словом, там был гротеск, а здесь — всё серьёзно. Есть, правда, путаница с одноимённым старым романом Алана Гордона (где речь шла об убийстве в Илирии герцога Орсино и прочих перепевах Шекспира) и с «Тринадцатой сказкой» Сеттерфилд, у которой сейчас эффективная реклама, но эта «Тринадцатая ночь» — вполне самостоятельный текст. Читается быстро, не заснёшь.
Вопрос в том, для чего пишется современный роман-боевик. Ну, во-первых, это товарная продукция — не стихи, одним словом. Боевик востребован у издателя, может быть экранизирован, etc. Это нормальная коммерческая продукция.
Во-вторых, боевик, а особенно политический, тот, где действуют современные политические персонажи, пусть даже и с изменёнными фамилиями — востребован у читателя. Особенно, если он не из разряда «о прошлом», а из серии «это случится в среду на этой неделе». Даже если быт знаменитостей приблизителен, это всё равно интересно.
В-третьих, это тот театр, в котором можно заставить персонажей говорить авторское наболевшее — при этом дистанцируясь от них. Ещё у Юлиана Семёнова милицейские полковники нет-нет, а произносили речи о необходимости хозрасчёта и кооперативных столовых. Автор, впрочем, долго и честно пишет на первой странице «Эта книга написана потому, что автора захватили события, о которых он решил рассказать. Другого объяснения у него нет». Но такие реверансы совершенно напрасны — есть вещи, которые не нужно проговаривать вслух. Лучше намекнуть — кстати, есть в этом романе эпизод, в котором молодой журналистке предлагают сократить материал какого-то колумниста, чтобы вставить в полосу её статью. Она читает чужой материал и достигает нравственного просветления. «Боже, — думает она, — как дурно я пишу по сравнению с этим». Беда только в том, что колонка приведена в тексте полностью — и она, Бог свидетель, жуткая пошлятина.
Но главные проблемы этого (как и многих «русских-дней-шакала») другие: это фактографическая проблема — как-то всё невероятно. Откуда берётся в самолёте президентского пула непонятный чеченец? Ну, хотела второстепенная журналистка за него замуж, ну взяла оператором, да как он с бомбой к президенту подлез? Оно конечно, у нас и Руст пролетает иногда, но как-то всё же натянуто. Или вот Президент с брезгливостью понимает, что главный чекист деньги пиздит. И так этим обескуражен, что мама не горюй. Между тем, нашему читателю ужасно было бы интересно узнать — что там в
