Затрагивая антидемократические тенденции в современных США, нельзя не упомянуть и положение в судебной сфере, ведь суды и судьи занимают особое место в американском государственном устройстве. Еще в XIX столетии за США закрепилась слава «государства судей», а склонность граждан к сутяжничеству многие наблюдатели объявляли особенностью американского характера. «В Соединенных Штатах практически нет такого политического вопроса, который бы рано или поздно не превращался в судебный вопрос» — эти слова Токвиля во многом отражают и современные американские реалии [462].
Огромный дисбаланс власти в сторону судов, который только усиливается в современных Соединенных Штатах, представляет собой одну из наиболее характерных особенностей американского государства. Достаточно сказать, что по своим реальным полномочиям руководитель Верховного суда нередко считается вторым человеком в государстве. Хорошо известно, какую роль играет Верховный суд в решении вопроса об исходе президентских выборов (например, в 2000 году он фактически отдал победу Дж. Бушу-младшему). Таким образом, Верховный суд и другие элементы судебной системы в Соединенных Штатах открыто провозглашаются политическими инструментами, о чем один из современных исследователей пишет следующим образом: «Все судебные решения и все вопросы, которые ставятся перед Верховным судом, являются политическими, поскольку они имеют отношение к распределению ресурсов общества, а это и есть политика.» [463]. В этом отношении вряд ли можно говорить о том, что в современной Америке судебная система отделена и независима от других ветвей власти, а ведь это, как мы помним, один из фундаментальных признаков демократического устройства.
Многие современные теоретики считают, что избыточная судебная власть в Америке наших дней является проблемой, которая ведет к серьезному нарушению работы государственного аппарата и даже угрожает демократическому устройству США. Даже Ф. Фукуяма в статье с характерным названием «Америка в упадке» утверждает: «История судов повествует о неуклонно возрастающей юридикализации функций, которые в других развитых демократиях отправляются административной бюрократией, что ведет к взрыву дорогостоящих судебных разбирательств, медлительности в принятии решений и высшей степени непоследовательному механизму принуждения к исполнению закона. В Соединенных Штатах сегодня вместо того, чтобы стать ограничителями правительства, суды превратились в альтернативный инструмент правительственной экспансии» [464].
В другой части своей статьи, снабженной подзаголовком «Судьи одичали», прежний теоретик «конца истории» и всеобщего торжества либерально-демократического капитализма отмечает, что опасность «юридикализации» для демократии заключается, в первую очередь, в том огромном влиянии, которое могут иметь частные лица на принятие решений, затрагивающих всю нацию. В качестве примера политолог приводит историю отмены расовой сегрегации, оформленной отнюдь не законодателями, а решением Верховного суда. Фукуяма подчеркивает: «То, что стало, возможно, одним из наиболее значимых изменений в американской публичной политике произошло не потому, что Конгресс как представитель американского народа проголосовал за него, но потому что частные лица посредством судебной системы запустили разбирательство для того, чтобы изменить существующие правила. Нет практически ни одной либеральной демократии, которая работает подобным образом. Все европейские страны прошли через подобные перемены. Изменения законодательных правил было вызвано общественным давлением со стороны социальных групп и средств массовой информации, однако совершалось оно самими правительствами, а не частными партиями, действующими в связке с судебной системой» [465].
Нельзя не упомянуть, что американские судьи на всех уровнях не только являются значимыми действующими лицами в политической жизни, но и активно участвуют в процессе лоббирования частных интересов. Тесная связь судьи с политическими партиями, которые сами по себе являются во многом лоббистскими инструментами, в корне исключает политическую нейтральность служителя Фемиды в Соединенных Штатах. Эту особенность отмечает Стиглиц, который пишет следующее: «В Америке продажность перешла на новый уровень. Подкуплены были не конкретные судьи, но законы сами по себе — через пожертвования на политические кампании и лоббирование, то есть то, что стало называться “коррупцией в американском стиле”. В некоторых штатах судьи выбираются, и в этих штатах существует даже более близкая связь между деньгами и “правосудием”. Денежные интересы используют пожертвования на кампании для того, чтобы получить судей, сочувствующих их делам» [466].
В завершение анализа проблем, с которыми сталкивается в США народное волеизъявление, нельзя обойти и вопрос о средствах массовой информации, которые в современных демократиях по праву считаются четвертой властью. Вспомним, что Р. Даль называет наличие альтернативных источников информации в числе основополагающих признаков демократического строя [467]. Наличие независимых и непредвзятых СМИ — неотъемлемое условие «власти волей народа», ведь то, какова будет эта воля и в какую сторону она будет направлена, во многом зависит от картины происходящего в стране и в мире, формируемой журналистами перед глазами народа.
Однако и в этой сфере в Америке вряд ли можно говорить о чем-то, хотя бы отдаленно похожем на демократию. Несмотря на декларируемую властями США приверженность свободе слова, в реальности американские журналисты подвергаются жесткой цензуре. Нажим на репортеров с подачи властей осуществляют крупные медиакорпорации и само профессиональное сообщество, вынуждая журналистов прибегать к самоцензуре, то есть умышленному искажению или замалчиванию информации. Распространение сведений, не соответствующих содержанию спускаемых властями методичек, приравнивается к нарушению профессиональной этики и грозит тяжелыми последствиями, начиная с увольнения или пожизненного изгнания из профессии и заканчивая уголовным делом. Зачастую журналисты преследуются под совершенно надуманными или сфабрикованными предлогами вроде «связей с российскими властями» лишь за попытку донести до аудитории сбалансированную информацию. Кроме того, Вашингтон оказывает усиленное давление на СМИ в странах-партнерах, принуждая их вводить еще более жесткую цензуру, нередко — согласовывать значимые новости с сотрудниками американских посольств.
Как показал опыт СВО России на Украине, американские цифровые гиганты подвергают цензуре любую информацию, в том числе заявления действующих политиков и глав государств, которую они посчитают неугодной. Все это происходит по прямым рекомендациям или с молчаливого согласия американских властей. В частности, западными интернет-платформами осуществляются веерные блокировки российских источников информации, включая СМИ и аккаунты государственных органов на стриминговых платформах и социальных сетях.
По данным Роскомнадзора, уже за неполный первый месяц с начала спецоперации зарегистрировано более 80 случаев официально подтвержденных ограничений, связанных с цензурой в отношении российских журналистов, политических и общественных деятелей и организаций, а также отдельных программ со стороны иностранных площадок (36 в «Ютуб», 18 в «Фейсбук», 13 в «Инстаграм», 9 в «Твиттер»). Фиксируются инциденты, связанные с присвоением отметок о недостоверности публикуемой информации, маркировкой о подконтрольности государству, исключением из списка рекомендаций, а также ограничением доступа к возможности скачивания приложений российских СМИ.
Примечательно, что при этом целый ряд американских СМИ, осуществляющих международное вещание («Голос Америки», «Радио Свобода/Свободная Европа», «Настоящее время»), вполне официально финансируются американским государством, находясь в составе правительственного Агентства США по глобальным медиа, которое не скрывает, что его деятельность «нацелена на ключевые для внешней политики США стратегические регионы», то есть однозначно подконтрольна государственным интересам.
