href="ch2-287.xhtml#id57" class="a">[287]. Потери доходов у Maersk и MSC были существенными, но вполне приемлемыми. Однако для других судоходных компаний, зависевших от сотрудничества с «Русалом», последствия санкций оказались гораздо более серьезными.
В качестве примера можно привести немецкую фирму Oldendorff. Эта судоходная компания эксплуатировала на реке Бербис в Гайане специальные баржи и буксиры, которые доставляли бокситы с рудников «Русала», расположенных выше по течению, к грузовым судам на побережье Атлантического океана. Oldendorff также занималась морскими перевозками гайанских бокситов «Русала» на комбинаты на Украине и в Ирландии. Из-за нависшей угрозы введения вторичных санкций немецкой компании не оставалось ничего иного, как приостановить все операции с «Русалом», после чего ее сотрудники в Гайане остались без работы [288]. Событие стало серьезным ударом для немецкого предприятия, на котором было занято 4000 работников: оно в значительной степени зависело от ведения бизнеса с «Русалом» [289].
Находившиеся далее в цепочке поставок европейские производители алюминия предупредили, что если деятельность «Русала» не возобновится, то им, возможно, придется остановить свои алюминиевые заводы. Это далеко не простое дело: остановка такого комбината — дорогостоящая крайняя мера. При подобном сценарии производство алюминия в Европе могло прекратиться. Остаться без алюминия рисковали европейские автопроизводители — например, Audi, BMW и Volkswagen [290]. Немецкие деловые круги указали, что потенциальная остановка производства автомобилей ставит под угрозу 800 тысяч рабочих мест только в Германии [291].
Американские санкции против «Русала» привели к серьезному хаосу. Цены на алюминий взлетели до рекордно высокого уровня, и международные компании-производители испытывали трудности с поставками этого металла. По иронии судьбы, санкции пошли на пользу китайским производителям: те располагали достаточными свободными мощностями и четко дали понять, что готовы заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода «Русала». Введя санкции против «Русала», Соединенные Штаты наказали потребителей алюминия по всему миру и одновременно непреднамеренно помогли китайским металлургам.
Европейские дипломаты и чиновники Министерства финансов были в ярости. Перед вводом санкций против «Русала» Соединенные Штаты не проконсультировались с европейскими союзниками. Около половины доходов российской компании поступает из Европы, где она обеспечивает работу десятков тысяч человек, которые сейчас опасались, что вскоре ее потеряют. Находившиеся далее в цепочке европейские компании-производители не получили от своих правительств никаких предупреждений о том, что поставки алюминия находятся под угрозой. Союзники США узнали о санкциях против «Русала» из СМИ и были вынуждены перейти в режим антикризисных мер, практически ничего не зная о стратегии США.
Под огромным давлением деловых и дипломатических кругов Соединенным Штатам не оставалось ничего другого, как развернуться на 180 градусов. OFAC выдало генеральную лицензию, продлившую срок, в течение которого иностранным компаниям требовалось свернуть отношения с «Русалом». Санкции оставались в силе, но эта лицензия временно отложила их. В итоге «Русал» смог возобновить отправку алюминия, устранив страх перед кризисом поставок. Тем не менее юристы, занимающиеся вопросами санкций, вскоре предупредили, что работа с российской компанией усложнилась: о каждой сделке, совершенной с «Русалом», приходилось сообщать американским властям [292]. Бюрократия развернулась вовсю: OFAC запрашивало отчеты, содержащие имена и адреса всех сторон, тип и рамки операций, а также даты совершения сделок. Этого было достаточно, чтобы обескуражить даже самых опытных специалистов по соблюдению нормативно-правовых требований.
В любом случае компаниям по-прежнему сложно вести дела с «Русалом». Генеральная лицензия США, отменившая санкции, имеет временный характер. OFAC может отозвать ее в любой момент или даже принять решение о применении ретроактивных (имеющих обратную силу) санкций к компаниям, которые ведут бизнес с российским концерном. Такую неопределенность поддерживали намеренно. Министерство финансов США начало переговоры с Дерипаской, чтобы тот уступил контроль над своим холдингом EN+ и, соответственно, над «Русалом». Серьезные потрясения на мировых рынках металлов стали для Вашингтона полезным рычагом давления на этих переговорах.
Дерипаску приперли к стене. Он мог либо пойти на сделку с США и попытаться спасти свою бизнес-империю, либо ничего не делать и наблюдать, как его компании раз за разом теряют контракты. Бизнесмен объявил, что согласен уменьшить свою долю в EN+ ниже 50 % (ранее она составляла 70 %), тем самым снизив свою долю в «Русале» примерно до 25 %. В обмен на это США согласились снять санкции против EN+ и «Русала» (однако персональные санкции против Дерипаски, похоже, остались в силе). Через несколько месяцев после этого стороны заключили сделку. Состояние Дерипаски сократилось примерно на 3 млрд долларов, зато EN+ и «Русал» смогли продолжать свою деятельность [293]. Потребители алюминия выдохнули с облегчением. Однако требовалось преодолеть еще одно препятствие.
Для сделки с Дерипаской требовалось одобрение Конгресса, который и ввел санкции против «Русала». У законодателей имелось 30 дней на то, чтобы внимательно изучить предложенное Министерством финансов соглашение с российским бизнесменом. Компаниям, зависящим от поставок алюминия «Русалом», снова пришлось пережить неприятные мгновения: конгрессмены едва не отклонили это соглашение. Прежде всего, неудачно было выбрано время: этот 30-дневный срок пришелся как раз на рождественские и новогодние праздники, когда у законодателей был перерыв в работе.
Что важнее, многим членам Конгресса условия сделки показались неприемлемыми. Дерипаска сохранял за собой 44,95 % акций EN+. Меньше контрольного пакета, но все равно слишком много, на взгляд многих конгрессменов. Министерство финансов США понимало, что соглашение не является идеальным, но оно отражало прагматическую истину: на рынке не имелось достаточного аппетита, чтобы поглотить всю долю Дерипаски в EN+. Другие законодатели опасались, что Дерипаска передаст свое богатство и влияние в EN+ своим детям и друзьям, чему предлагаемое соглашение полностью не препятствовало, хотя сделка и предусматривала, что Дерипаска передает часть своей доли в EN+ в собственный благотворительный фонд [294]. Опасения были вполне обоснованными: как OFAC собиралось проверять то, что происходит за закрытыми дверями в России?
Для отклонения предложения OFAC об отмене санкций в отношении EN+ и «Русала» требовалось 60 голосов. Было подано 57 [295]. В январе 2019 года Соединенные Штаты окончательно сняли санкции с «Русала». Четыре месяца спустя компания объявила о планах строительства в штате Кентукки металлургического завода, производящего алюминий для американских автозаводов — первого за 37 лет нового алюминиевого комбината в США [296]. Дерипаска по-прежнему находился под индивидуальными санкциями и оставался крупнейшим акционером «Русала». Однако теперь, когда на карте стояли американские рабочие места, это уже не имело значения.
Формально Соединенные Штаты выиграли битву: из-за угрозы вторичных санкций сотрудничество с «Русалом» стало токсичным практически для всех компаний мира, и это вынудило Дерипаску отказаться от контроля над активами ради спасения своей бизнес-империи.
