и хранения уникальных цифровых произведений искусства должна быть отделена от вопросов цены, валюты и способа оплаты. Блогер и инженер Актен спровоцировал бурные дебаты, продемонстрировав, что нынешняя модель хранения цифровых произведений искусства на блокчейне совершенно неустойчива: он подсчитал, что средний уникальный NFT оставляет такой же углеродный след, как поездка на автомобиле на 1000 километров [17]. Искусство на блокчейне поддерживается только за счет обилия субсидируемых мощностей дата-центров и дешевой пропускной способности интернета, за которую как будто никто и не платит. Этот инфраструктурный аппарат дополняют постоянно растущие вычислительные мощности/хранилища ПК, ноутбуков и смартфонов. Как только один из этих элементов снова станет дефицитным и дорогим, вся схема работы блокчейна развалится. В ближайшем будущем мы сможем сами безопасно хранить работы в офлайне, а затем проверять их онлайн. Но громоздкая, работающая без остановки сетевая структура блокчейна для этого необязательна.
Поскольку прошли десятилетия, прежде чем деривативы стали рассматриваться как особая форма организации общественно-экономической жизни, как могли бы мы оценить стоимость «социального» в эпоху платформ? Может ли существовать некая коллективная форма производства стоимости? Полностью автоматизированный роскошный коммунизм вполне возможен. Люди действительно помогают, сотрудничают друг с другом. В бесконечный период пандемии творческим работникам пригодилась бы простая в использовании платежная система, основанная на общественных стандартах, не контролируемая корпорациями (читай: биржами), p2p, с минимальным количеством неявных посредников (никаких обязательных BTC или ETH и их комиссий). Сейчас криптовалюты – сами себе и средство и цель под контролем армии спекулянтов. После десятилетия безудержных валютных спекуляций настало время для того, чтобы встать на сторону пользователя. Вместо того чтобы и дальше наблюдать, как гики-мужчины накапливают «цифровое золото», нам необходимо пересмотреть реальную потребительную стоимость криптовалют. Творческим работникам и художникам срочно нужны новые модели получения дохода, иначе они не смогут сфокусироваться на своей работе.
Но что насчет посредников? Было бы лицемерно требовать избавиться от кураторов, галерей и аукционных домов, а на их место поставить посредников из мира биг-тек, от братьев Уинклвосс и Илона Маска до инвесторов USDT. Дуглас Рашкофф предполагает, что элиты мира NFT функционируют как микросоциальные сети [18] и превращаются в отдельные «каналы»: «их доходы настолько велики, что они могут распоряжаться ими для того, чтобы принимать или отклонять предложения художников на основании прибыльности их работ и прямо влиять на содержание последних» [19]. Вывод Рашкоффа: «Ой, кажется, мы вернулись к тому, с чего начали. Агрегация ведет к дезагрегации. Дезагрегация ведет к агрегации. Вдох. Выдох». Необходимо разорвать этот порочный круг, внедрить радикально иную логику.
«Биткойн – это то, что получается, если вы больше готовы к концу света, чем к тому, чтобы доверять другому человеку», – говорит Арал Балкан. Здесь правят бал алгоритмы «черного ящика» и правые либертарианцы. Несмотря на все разговоры про «демократизацию», криптовалютный бизнес вовсе не децентрализован, в нем уверенно доминируют правые расисты-технолибертарианцы. Это очевидно всем. Пока об этом должным образом никто не задумается, ничего не сдвинется с мертвой точки, и уж точно не в мире искусства. Если криптосообщество не обращает внимание на внутренние проблемы, связанные с властью, расовым и гендерным вопросами, то зачем оно вообще нужно? Миру хватает миллиардеров: наоборот, необходимо радикальное перераспределение богатства. Если в мире крипты не начнется саботаж существующих машин мечты и спекуляции, то этот мир неизбежно рухнет.
Один из последних фронтиров, остающихся для радикального жеста, – это воображение.
Дэвид Войнарович
Не довольствуйтесь историями о том, как всё прошло у других. Раскройте свой собственный миф.
Руми
Для худшего всегда найдется место, поэтому мы не должны терять надежду.
Раду Алдулеску
Люди, определяющие технические стандарты в интернете, формируют наш способ мысли и держат в руках ключ к свободе коммуникации. Это не самая простая задача, однако она считается скучной и вызывает зевоту: ее перекладывают на инженеров, корпоративных юристов, исследовательские университеты и правительственные министерства. В предыдущую эру глобальное управление интернетом, его правила и протоколы были отданы на откуп технократам (а также нескольким НПО, агитирующим где-то вдалеке). Однако в нашу эпоху «технологического суверенитета», когда всё – от 5G до TikTok – способно вызвать геополитический конфликт, консенсуса больше не существует. Короче говоря, нам нужны протоколы, а не платформы [1]. Но кто нам в этом поможет? Познакомьтесь со стективистами [2].
Спустя тридцать лет после начала саги под названием «интернет» мы можем заявить, что стективизм стал новым хактивизмом. Мы наконец-то поняли, какая у нас гегельянская миссия – соединить точки, принять и воплотить реально существующую Технологическую Тотальность. И хотя мы всё еще хотели бы получить набор технологий локального масштаба, мы в то же время должны рассматривать наши технические условия на планетарном или даже космическом уровне. Первым шагом на этом пути может стать «концептуальный» метатехноактивизм, который мыслит по ту сторону юридических ограничений. Планетарная миссия по перераспределению собственности заключается в разработке публичного стека, демонтаже монополий, борьбе с государственной и корпоративной цензурой и создании инфраструктуры для всех. Хорошим началом мог бы быть публичный интернет с общественным СМИ [3]. Пока что такова повестка дня. Эту задачу невозможно решить без глубокого понимания того, что Хуэй называет космотехникой [4]. В этом резком повороте к проблеме инфраструктуры мы делаем видимым то, что отсутствует, и артикулируем невидимое. В этом случае нужно принимать во внимание то, что Хуэй называет эпистемологией нерационального, поэзию «темного леса», которая поможет вообразить новый Номос и вернет от «платформации» к вопросу о форме.
Книга Бенджамина Браттона Стек (The Stack) может помочь в разработке идей, когда перед нами стоит цель разобраться с актуальным состоянием дел в области технологий, урбанизма, дизайна и активизма [5]. Как это часто случается с современным спекулятивным мышлением в диапазоне от акселерационистов до Резы Негарестани, предложенные Браттоном сценарии могут привести куда угодно. В его теории один слой стека накладывается на другой, с Землей в основании. Первый слой – это Облако, затем идут Город, Адрес, Интерфейс, а на самом верху находится Пользователь. Как отмечает Марк Тютерс в своей рецензии на книгу, «модель стека призвана включить все технологические системы в качестве частей единого компьютера планетарных масштабов, своего рода „Космического корабля Земля 2.0“, который обновили с учетом требований эпохи Антропоцена» [6].
Такие грандиозные дизайн-проекты, как Стек, можно рассматривать как описываемую выше попытку соединить точки [7], которая в то же время содержит зашифрованные сведения для немногих «внимательных читателей» [8]. В чем цель таких завуалированных теорий, если не в привлечении армии поклонников, создании авангардного культа и секты
