человеческие отношения, к времени привязанные опосредованно), и к нему претензий нет.
Да к кому тут выказывать претензии?
Тем более, речь ведь идёт о феномене стиля, а он всегда побочный продукт разового художественного акта.
Нет претензий и к конструкции мира в фильме "Шпион" с его переносными мобильными телефонами, приборами ночного видения, телевидением и прочей игрой с техникой.
Просто именно это, город и техника этого города, материальная культура, а не шпионские страсти является главным героем фильма. Поэтому люди спорят не о чекистах, а о том, был в Москве двухэтажный троллейбус или нет.
Материальные свидетельства прошлого всегда обсуждать легче, чем уклад жизни.
Как его поймёшь? Сложно. Как прочувствуешь? Да уж и вовсе никак.
Но тут можно многое для себя понять.
Освежить знание архитектуры, к примеру.
В-четвёртых, уже начали обсуждать провал этого фильма в прокате. Я не склонен делать тут никаких выводов — не медленных, не поспешных. История помнит фильмы, недобравшие денег, но ставшие частью культурного языка, и фильмы кассовые, устойчиво вызывающие тошноту. Прямо как проверенное медицинское средство.
Но прокатная судьба "Шпиона" мне интересна — судя по некоторым отзывам, многие зрители ни к какому комиксу не готовы, а считывают фильм как реальность (оттого и ругаются на приборы ночного видения и построенный Дворец Советов — так что, типа, было взорвано? Храм Христа Спасителя или Дворец Советов? А? А!?) Тут есть забавное обстоятельство — в СССР шпионский жанр был предельно серьёзен. Оттого мои друзья детства воспринимали даже мультфильм "Шпионские страсти" и роман Аксёнова "Мой дедушка — памятник" не как пародию. Просто хорошие приключения.
Кстати, чтобы два раза не вставать, надо мне куда-нибудь записать мысли о рассказе Куприна "Гранатовый браслет".
Извините, если кого обидел.
17 апреля 2012
История про то, что два раза не вставать
Вот журналист Кашин написал правильный пост про городок Плёс.
Говно ваш Плёс, да. То есть, сразу надо оговориться, что я очень уважаю честных тружеников, что там живут и всё такое. Но Плёс — удивительно странный пункт с точки зрения заезжего обывателя. Там всё чудовищно дорого, причём ещё ужасно неудобно. Внешний имидж Плёса сделан на таком образе россия-которую-мы-потеряли им. Левитана. Но поскольку, что такое мир Левитана мало кто знает, то это такой мир россия-которую-мы-потеряли им. Чехова. Я там в один постоялый двор нос сунул — так там сплошные три сестры с чайкой в руках и патефон на окне.
Святая и безгрешная русская природа в окно смотрит, Волга хмурится, но в ней какие-то яхты уже качаются, торчат мачты как голые камыши.
Но я знаю, в чём этот секрет — Плёс как Переделкино.
Он не для заезжего путешественника, а для друга тех, кто живёт за большим железным забором.
Заезжего путешественника, конечно, раздражает, что из-за этого забора показывается (невидимый при этом) степенный человек и произносит: "Кто вы такие? Мы вас не звали. Идите на хуй".
Но вместо того, чтобы честно нанять этого человека со специально поставленным голосом, туристический Плёс подсовывает путешественнику намёки неудобств и дороговизны. Нет, я верю, что тот приглашённого за забор ждёт иная жизнь — шашлык в мангале, похожем на готический замок, беседы на веранде, хозяйские дочки, зыркающие на диковину, и те самые яхты. Плёс — это такой новый Коктебель. Дорогое дачное место, сложившиеся компании, лодочные прогулки по Волге, променады к бронзовому памятнику Женщине из России, которую мы Потеряли.
Ведь в Коктебеле было что делать? Там, если ты живёшь у Волошина, дело было простое — завтрак, пляж, прогулка до Кара-Дага, купание, обед, пляж, фланирование по набережной, вечер, шашлык, переход с вина на крепенькое, незатейливая любовь на природе или за фанерными перегородками частного сектора. Чёрт, сорвался, какой там частный сектор — там акмеистская любовь-морковь, а обиженные лузеры пусть ловят пауков на скалах.
Тут дело в тусовке, и если коктебельская мне понятна, то никого Плёса я не знаю — хотя, наверняка тут какой-нибудь Волошин живёт, хоть и стихов не пишет.
Тьфу, пропасть. Но мне-то что — я был там с молодыми прелестницами.
Они выбежали на дорогу и показали этому Плёсу фак — не будет, дескать, любви нашей в этом городе, не будем стонать на его простынях.
Дверцы хлопнули, взвилась пыль, и всё исчезло.
Кстати, чтобы два раза не вставать — на старости лет оскоромился. Сделали с меня фотосессию в Playboy'e. И то хлеб.
Извините, если кого обидел.
19 апреля 2012
История про то, чтобы два раза не вставать
Один из лучших образцов стиля, предвестника нового русского языка, я наблюдал в одной странной книге. Её много лет назад подарил мне мой приятель Рудаков. Кажется, он торговал тогда книгами в метро, и вот, принёс в Калитниковские бани образец продукции. Впечатление от неё было ошеломляющее. Оказалось, что часть книг — натуральные порнографические романы, например некий Марк Ренуар и его книга «Валенсия». Почему так она называлась неизвестно, ни одной женщины по имени Валенсия мы там не обнаружили, но слог (сразу же, на первой странице) поражал: «парочки довольно скромно любезничали, пользуясь полусумраками».
Полусумраки… Эх, хорошо!
И, чтобы два раза не вставать, я вспомнил, свой культурный шок — меня Советская власть учила, что «Барбарелла» непристойный фильм, практически порнография. С этим знанием я прожил много лет, а потом, в начале девяностых посмотрел-таки «Барбареллу».
Но тут случилась хитрая история.
Дело в том, что порностудии очень часто снимают дорогие костюмные фильмы «по мотивам» блокбастеров. И вот увидел я не исходный фильм с Джейн Фондой, а настоящее порно, считая его оригиналом. «Прав был парторг, стриптиз — отвратное зрелище», как говорилось в одном советском анекдоте.
Я, кстати, ещё помню, как мне пришёл порноспам (в нём заголовки порнороликов и как-то я о них уже рассказывал). Когда я прочитал очередной, то восхитился: «Электрик жарит яичницу». Я прямо порадовался за этих людей, но что-то меня остановило, и я прочитал строчку снова. Там всё же было написано «Электрик жарит посетительницу». (Бред, потому что, скорее электрик — сам посетитель, но это уже не так важно).
Извините, если кого обидел.
20 апреля 2012
История про то, что два раза не вставать
Я люблю рассказывать одну историю про имена и отчества. Это история про одного молодого человека, что учился в мои времена в Московском университете.
