с «движением АУЕ». Они не проявляют себя, не идут на контакт с журналистами; кроме того, как говорилось выше, целенаправленная вербовка среди несовершеннолетних не поддерживается воровскими нормами поведения и нерациональна с точки зрения прагматики криминальной жизни. Зато в публикациях о «движении АУЕ» часто упоминаются представители криминала рангом поменьше — бывшие сидельцы, живущие по соседству и контактирующие с подростками на уровне общего знакомства. Таковы, например, упомянутые в параграфе I.1 забайкальские уголовники Моментик [427] из села Новопавловки и Шар из города Борзи [428]. Это одиночки, представляющие себя как криминальные авторитеты, покровительствующие местной шпане, иногда участвующие в уличной жизни (например, помогающие разрешать конфликты).
Группе 2 в публикациях уделяется значительно большее внимание: именно на ее представителях фокусируется внимание «моральных предпринимателей» и простых обывателей как на источниках опасности и агрессии. Матерые уголовники являются носителями инородной морали, которая вторгается в законопослушное общество, а подростки и молодежь, приобщившиеся к морали тюрьмы и профессиональной преступности, через улицу, школу и среднеспециальные учебные заведения уже несут опасность благополучной молодежи: они совершают убийства, изнасилования, грабят и унижают детей младшего возраста и своих ровесников, угрожают всем, кто окажется на пути. В то же время адепты «движения АУЕ» могут представляться как психически незрелые, доверчивые, умственно ограниченные, инфантильные [429].
В качестве примера клишированного изображения «народных дьяволов» можно привести короткометражный художественный фильм «А. У. Е.», снятый в 2019 году как дипломный проект в Санкт-Петербургском государственном институте кино и телевидения [430]. Согласно сюжету фильма, молодой человек (учащийся школы или среднеспециального учебного заведения) оказывается втянут в деятельность местных приверженцев «движения АУЕ». Группа организована мужчиной лет тридцати, он тонко манипулирует подростками, постепенно втягивая их в преступную деятельность (например, в кражи); участниками группы собирается «грев» на зону (это демагогически представляется как помощь невинно пострадавшим и их семьям), часть собранных денег лидер тайно присваивает себе, в его преступную деятельность включены и коррумпированные представители полиции. Только ценой больших усилий и с помощью пожилого учителя герою фильма и его другу удается вырваться из банды. Художественный фильм, выполненный в стилистике нуара, отражает представление его создателей о «движении АУЕ»; в то же время он является транслятором этих представлений на аудиторию, формирует образы «народных дьяволов». На волне интереса к теме АУЕ фильм был очень популярен: на июль 2021 года он получил только на YouTube более 6,5 млн просмотров.
Особый актор, выступающий как «народный дьявол», — это Интернет в целом и криминальные интернет-сообщества в частности. Как уже неоднократно говорилось, многие «моральные предприниматели» испытывают особую тревожность по отношению к Интернету и считают, что именно он является источником опасности.
Еще раз напомню, что впервые мысль об угрозе Интернета была высказана тогда же, когда впервые официально прозвучало слово АУЕ (и это слово относилось не к «движению», а именно к интернет-сообществам). Еще 17 октября 2014 года представитель прокуратуры Забайкальского края заявил, что «детей порабощают не на улицах и подворотнях, а прямо дома, через интернет. Ребенок вступает в социальных сетях в группы, принадлежностью „АУЕ“, где ему все подробно объясняют» [431].
Впоследствии эта мысль высказывалась множество раз. Редкая из алармистских публикаций о «движении АУЕ» обходилась без упоминания массированной пропаганды «арестантского уклада» через Интернет.
В заявлении Верховного Суда РФ от 17 августа 2020 года Интернет не упоминался, но на волне обсуждения этой новости ему уделялось пристальное внимание: так, со ссылкой на «источник в правоохранительных органах» сообщалось, что «в одной из крупнейших российских соцсетей сегодня насчитываются 39 тысяч групп АУЕ, в которых состоит более 6,5 миллиона пользователей» [432].
Обычно об Интернете говорится без конкретики: заявляется, что существуют сайты и сообщества в социальных сетях, которые пропагандируют тюремно-уголовные ценности и осуществляют вербовку в ряды криминала. Кто именно осуществляет эту вербовку, непонятно. То ли это профессиональные преступники, которые создают специализированные сайты и через них затягивают в свои сети неокрепшие души подростков; то ли это юные адепты «движения АУЕ», вовлекающие в преступную деятельность ровесников; то ли какая-то еще загадочная и коварная сила — например западные спецслужбы (о чем речь пойдет далее, в параграфе VII.6).
Публикации о «движении АУЕ» содержат большое количество рассуждений о психологических причинах, подталкивающих подростков к криминальной деятельности. Иногда об этом пишут сами журналисты, иногда приводятся высказывания специально приглашенных экспертов [433]. Педагоги, психологи, работники правоохранительных органов и просто неравнодушные граждане размышляют о психологических причинах, приводящих подростков к преступлениям, и ищут пути решения возникающих проблем: как оградить подрастающее поколение от влияния преступного мира, как сделать криминальную карьеру непривлекательной, как производить профилактику девиантного поведения, в том числе связанного с преступной деятельностью?
С точки зрения исследования моральной паники эти высказывания рассматривать очень трудно, поскольку, в принципе, подобная озабоченность является адекватной реакцией на угрозу, возникающую для общества. Действительно, преступность несовершеннолетних существует; действительно, есть социальные проблемы, которые подталкивают несовершеннолетних к преступной деятельности. Есть ли в подобного рода публицистике паническая составляющая?
Мне кажется, фактор паники проявляется в том, что журналисты и их эксперты (чьи высказывания во многих случаях, несомненно, отредактированы журналистами) проявляют повышенное внимание целенаправленному и осознанному воздействию, которое криминал осуществляет по отношению к законопослушному обществу — и детям и взрослым. Паника в том, что якобы существует некая злокозненная сила, которая «уводит наших детей», причем делает это сознательно, последовательно и с далеко идущими целями, как, скажем, делал главный отрицательный персонаж упоминавшегося выше фильма «А. У. Е.».
О целенаправленном и осознанном воздействии криминала на подростков говорится, например, в заявлении официального представителя Генеральной прокуратуры РФ Андрея Иванова о «движении АУЕ»: «В ряды этой хорошо структурированной управляемой организации активно вовлекались подростки и молодежь, чья психика наиболее подвержена деструктивному воздействию» [434].
В рамках такой концепции вербовка в «движение АУЕ» часто описывается как манипулятивное воздействие опытного и старшего по возрасту по отношению к наивному и младшему, как целенаправленное формирование зависимости:
— «В подростковом возрасте ребят особенно волнуют две вещи. Желание быть принятым в среде людей, которые имеют авторитет для ребенка. И дух авантюризма, стремление „попробовать все“, расширить собственные границы. Определенные сообщества, в том числе в Сети, могут манипулировать этими потребностями и вовлекать подростков в совершение опасных для жизни и здоровья поступков. Это может подаваться под соусом романтизации, лозунгов в стиле „один за всех и все
