Все они говорят, что вербовка для профессиональной преступности нетипична: она неэффективна и затруднительна с точки зрения законодательства; приток в уголовный мир новичков происходит по-другому.
VII.5. «Моральные предприниматели» и причины их активности
Стэнли Коэн, рассматривая механизмы моральных паник, выделил пять групп «моральных предпринимателей», заинтересованных в развитии панических настроений:
— медиа;
— агенты формального общественного контроля или правоохранительные органы;
— законодатели и политики;
— группы действий;
— публика [445].
Эти пять групп акторов в том или ином соотношении можно выявить в различных моральных паниках и по сей день. С середины 1960-х годов, когда были сформулированы положения Коэна, социальная реальность значительно изменилась, многое нуждается в корректировке. Также требуют индивидуального подхода социокультурные реалии различных обществ, в которых вспыхивают моральные паники [446]. Тем не менее в целом положение о группах «моральных предпринимателей» остается в силе [447], их можно увидеть и в рассматриваемом нами случае «движения АУЕ».
1. Медиа
Широкий круг создателей медиапродукции институционально заинтересован в появлении и использовании темы «движения АУЕ». Эта тема связана с острыми социальными проблемами (прежде всего с опасностью, касающейся детей, подростков и молодежи); она скандальна, эмоционально насыщенна, имеет притягательный отрицательный флер, удобна для формирования нарративов и высказывания суждений; в то же время информация по теме проверяется с трудом, возможности фактчекинга ограничены объективными причинами. Все это обусловило подключение к обсуждению большого количества СМИ.
Важным дополнением в сравнении с временами Коэна является наличие более обширной информационной среды — в первую очередь Интернета и формируемых им социальных сетей. В этой сфере тоже происходило активное распространение панических суждений.
К категории медиа необходимо отнести и обширный рынок произведений массовой культуры, созданных профессионалами и любителями, авторских и анонимных, вербальных и визуальных, — песен, видеоклипов [см. параграф IV.2], литературных текстов, паремий, фотографий, рисунков, перформативных действий [см. параграф IV.1] и проч. Все эти произведения оказывают на общественное сознание большое влияние и на определенном этапе являлись основным двигателем раскручивания бренда АУЕ.
2. Агенты формального общественного контроля
Моральная озабоченность государственных структур положением молодежи заложена в государственных нормативных документах. Так, в Основах государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 года, утвержденных распоряжением Правительства Российской Федерации от 29 ноября 2014 года, отмечалось, что наряду с улучшением социально-экономического положения молодежи Российской Федерации, в том числе снижением преступности несовершеннолетних, «существует тенденция нарастания негативного влияния целого ряда внутренних и внешних факторов, повышающих риски роста угроз ценностного, общественного и социально-экономического характера. Проблемным фактором является деструктивное информационное воздействие на молодежь, следствием которого в условиях социального расслоения, как показывает опыт других стран, могут стать повышенная агрессивность в молодежной среде, национальная и религиозная нетерпимость, а также социальное напряжение в обществе» [448].
Реализацией государственной политики заняты части государственного аппарата: правоохранительные органы, системы образования, социального обеспечения, здравоохранения и проч.
О механизмах реагирования государственных структур Российской Федерации на угрозы, связанные с подростками и молодежью, можно узнать из справки «Информация о мерах, принимаемых субъектами Российской Федерации по предупреждению распространения деструктивных движений и криминальных субкультур среди несовершеннолетних», выложенной в открытом доступе [449], где речь идет и о «движении АУЕ». Отмечается, что «в целях выработки и реализации эффективных предупредительных мер по предотвращению фактов деструктивных проявлений среди обучающихся образовательных организаций Минпросвещения России в адрес заместителей губернаторов, руководителей органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющих государственное управление в сфере образования, систематически направляется информация по принятию мер профилактического характера (с грифом „Для служебного пользования“)». Упоминаются предложения, поступившие от МВД России; говорится о работе специальных правительственных комиссий, созданных в субъектах РФ; приводится перечень мероприятий, оценивается эффективность работы. Интересно, что необходимость такой работы составители документа объясняют категориями морального плана — их действия «направлены на формирование системы мер по воспитанию законопослушного поведения детей, чувства патриотизма, толерантного отношения к окружающим».
Список государственных институций, задействованных для борьбы с «движением АУЕ», можно увидеть в «Комплексном плане профилактических мероприятий…», составленном специальной комиссией при правительстве Республики Тыва [450]. Этот документ, «направленный на предотвращение в подростковой среде криминальных субкультур АУЕ», согласован министром образования и науки РТ, и. о. начальника полиции МВД по РТ, министром труда и социальной политики РТ, министром здравоохранения РТ, министром по делам молодежи и спорта РТ, министром культуры РТ, Агентством по делам семьи и детей РТ. Все эти институции вовлечены в борьбу с угрозой и являются «моральными предпринимателями», заботящимися о безопасности детей, подростков и молодежи.
На серьезное отношение к проблеме указывает то, что к борьбе с АУЕ подключился центральный аппарат Федеральной службы безопасности и его региональные отделения [451]. Участие ФСБ, в чье ведение входит «решение в пределах своих полномочий задач по обеспечению безопасности Российской Федерации» [452], показывает, что «движение АУЕ» воспринимается (по крайней мере, в некоторых регионах) как угроза национальной безопасности.
3. Законодатели и политики
Выше было упомянуто несколько политиков и чиновников, которые приняли активное участие в информационном продвижении темы АУЕ.
Прежде всего это уже неоднократно упоминавшаяся Я. В. Лантратова, во второй половине 2016 года, будучи ответственным секретарем СПЧ, выступавшая с заявлениями о «движении АУЕ» [параграф I.2], которые фактически были частью предвыборной программы политика на пост детского омбудсмена. Если бы Лантратова в своих выступлениях сосредоточилась на благородной цели борьбы с подростковой преступностью, ее заявления были бы корректны и не вызывали возражений, однако она фактически ввела в политический оборот новую категорию — представление об организованном подростково-молодежном «движении АУЕ», целенаправленно руководимом взрослым криминалом. О существовании «движения» она заявила на самом высоком уровне, доведя информацию до президента РФ В. В. Путина, который, согласно своим обязанностям, был вынужден отреагировать на нее, приняв меры. Так идея «движения АУЕ» была легализована политически.
Примером политика, проявившего активность в обсуждении «движения АУЕ», является член Совета Федерации ФС РФ А. В. Беляков. Как уже говорилось выше, в ноябре 2017 года он внес в Госдуму законопроект, запрещающий пропаганду криминальной субкультуры в Интернете и средствах массовой информации; особо была отмечена «субкультура АУЕ» [453]. Надо учитывать, что данный поступок является для Белякова привычным —
