Вот этот, следующий за ним — коренастый и пристальный, это Давид Федорович Анохин. На посту предсельсовета в с. Зубенках он просидел семнадцать лет. Его биографии в общих контурах похожа на поляковскую. Его сын кончил семилетку, дочь — фельдшерица Желтухского района. Сам он двенадцати лет встал к отцовской сохе. У него в Зубенках клуб на полтораста человек, две неполно-средние школы, одна из них — новая; у него четыре раза в месяц кино; он неоднократно премирован районом.
Еще совсем недавно родные рязанские Палестины вздумал навестить покойный И.П.Павлов. По этому случаю были заготовлены яблочные пироги («чем богаты!»), колхозники принарядились; девушки в беретиках поднесли великому ученому цветы. Он спросил, колхозники ли они. «Да». Он спросил, есть ли среди них окончившие вуз. Яша, председатель кораблинского сельсовета, попросил «таковых» поднять руку. Подняли руки семнадцать человек. Иван Петрович опустил голову и молчал.
— Земля здесь хорошая, — сказал он вдруг (Поляков подозревает, что он еще до войны навещал изредка соседнего помещика Федосеева). — Здесь, бывало, сам сем сбирали!
Поляков усмехнулся:
— А сам пятнадцать, как вы на это взглянете, Иван Петрович?
Павлов заволновался: «…вы извините, я потому так, что… Я все должен рукой пощупать. О, я еще приеду к вам…» И прозвучало совсем искренно его стариковское «пожить бы еще!» Но ему так и не удалось навестить еще раз кораблинцев и послушать, какие песни стали петь на его рязанской родине.
Чрезвычайный районный съезд проходит в новом клубе одного из заводов. Не спроста у его ворот две гранитных фигуры — атлета и атлетки, столь необычных дли невзрачных здешних мест: отсюда начинается обновленная Рязань. Отличный зал и много света. Два великих вождя, имена которых повторяют трудящиеся земли, смотрят в будущее с гигантского транспаранта. Съезд пристально слушает доклад секретаря Московского комитета партии. Это все планы ближайших побед, но самый штаб сегодня заседает в Рязани. Делегаты народа поднимаются на трибуну; уже никто из них не конфузится тысяч глаз, направленных на них из зала: привыкли, привыкли!.. Народ — громадная лаборатория, где вызревают формулы навыков и порядков нашего завтра. Стало обычным, чтобы съезды заканчивались показом местной художественной самодеятельности. И вот поет рабочий хор; трещит от гопаков и кабардинок добротный настил клубной сцены; хорошо сегодня пляшется в Рязани! Дети, чудесная цветочная рассада новой земли, танцуют перед вами. Выходят женщины в хороводе, пестром, как радуга… Так вот как выглядят они сегодня, бабы рязанские. Эту самую песню мы слыхали не раз; ее певали с фальшивой жеманностью сомнительные девицу в этнографических костюмах. Но так, как призвана была звучать эта песня, она звучит только теперь. И с какой силой слово Сталин, ставшее песенным на языках наших народов, летит сейчас с этих румяных губ!
Солнце взошло. Какое утро-то, товарищи рязанцы!
Убиться, по-старому — заразиться. Так из города Красного родится Заразск, который потомкам легче называть Зарайском.
Наша Рязань в ту пору — Переяславль-Рязанский, только при Екатерине приобретает свое нынешнее имя. А старая Рязань, столица Юрия, стояла на берегу Оки, где доныне сохранилось древнее полукружие земляных валов.
Олег воздержался от участия в Куликовской битве (1390).
Рецептура обогащения откупом была такова. Водка продавалась по 8—10 рублей вместо трех, разбавлялась водой с примесью табаку, дурмана и даже медной окиси для быстрого воздействия. Все сходило с рук умелому дельцу.
По слухам, в Лозаннском университете стоит его бюст и в городе имеется улица его имени.
По спискам почти накануне отмены крепостного права.
Свод Законов, т.IX ст.1045-1048, 1103-1105.
В особенности знаменито сражение кн. Долгоруковых с князьями Несвицкими; предводитель последних был унесен с поля сражения с пробитой в пяти местах головой, с вышебленным глазом, избитый, одежда в клочьях. Трофеи одержанной победы — порубленный лес, лошади и упряжь были с пением подходящих песен доставлены в имение Долгоруковых.
Слово это в старой Рязани обозначало, повидимому, какую-то специальную степень родства.
Цифра эа десять месяцев 1936 г.; в 37-и году эта сумма поднимается до 60 милл. руб.
