Ознакомительная версия.
К тому же, когда спорят о колбасе или, не знаю, о кино, это еще как-то можно понять. Колбаса — вещь, данная нам в ощущениях, и кино тоже. А «советский народ, новая историческая общность», — интересно, Путин уверен, что вспоминает сейчас именно эту общность, а не строчки из советских учебников?
Просто он говорит об этой «новой исторической общности» так, как будто она действительно существовала. А ее ведь на самом деле не было. Как только «стало можно», то есть как только советское общество стало чуть менее тоталитарным, в конце восьмидесятых, эта «новая историческая общность» немедленно начала друг друга резать и стрелять в Сумгаите, Оше, Фергане и так далее вплоть до уже постперестроечных Бендер и Грозного. Локальные войны, этнические чистки и простые, бескровные межнациональные противоречия, которые продолжались непрерывно на протяжении всех последних лет существования СССР — это, как ни посмотри, было такое настоящее банкротство советской национальной политики. Оказалось, что дружба народов держится на чем угодно, только не на доброй воле самих народов.
Да и в мирное время, то есть до перестройки — я сейчас спрашиваю у старшего поколения, у тех, которые застали, — вы что, одинаково комфортно чувствовали себя и в Прибалтике, и на Кавказе, и в Средней Азии? Я рос в Калининграде, и как люди средней полосы ездили на электричках за колбасой в Москву, так и мы ездили на электричках за колбасой в Литву, и задолго до всякого сепаратизма наши братья и сестры по «новой исторической общности» в очередях и за прилавками не так чтобы очень были рады делить с нами свою дуону — я помню эпизод из детства, когда просишь в столовой хлеба, а тебе говорят, что это не хлеб, а duona, хлеб по-литовски. Новая историческая общность, ага.
Все эти вещи пересказывать в ответ на слова Путина о советском народе именно неловко — слишком очевидными они кажутся. Единственное, что я могу предположить — может быть, Путин это и имел в виду — когда с трибун и из телевизора людям врут про дружбу народов, а люди уже привыкли к этому и просто не обращают на это внимания? В этом смысле, конечно, Путин прав.
15 августа. Российская аппаратная традиция устроена так, что чью-нибудь отставку можно адекватно оценить только после того, как отставленный чиновник получит новую должность. Я бы вспомнил карьеру начальника ГУВД Москвы Владимира Пронина, которого со скандалом сняли после истории майора Евсюкова, а потом тихо назначили топ-менеджером в «Олимпстрой», или главы МВД Татарстана Асгата Сафарова, которого сняли после убийства в ОВД «Дальний», а потом назначили вице-премьером, или Сергея Дарькина, который был, может быть, самым одиозным российским губернатором, и после отставки даже ходили слухи, что он не вернется в Россию с Мальдив, на которых его застала новость об отставке, но потом вернулся и нормально теперь работает заместителем министра регионального развития.
Сейчас, когда появилась информация об отставке главы Химок Владимира Стрельченко, все бросились поздравлять Евгению Чирикову, как будто это ее победа и как будто Стрельченко ушел из-за того, что три года назад в его городе начался скандал из-за вырубки Химкинского леса. Когда через неделю или через месяц мы узнаем, что Владимир Стрельченко назначен заместителем министра — да хоть бы и регионального развития, — вот тогда и надо будет звонить Чириковой и спрашивать ее, что теперь будет с Химкинским лесом.
Понятно, что глава Химок, как и главы других подмосковных городов и районов (почти одновременно со Стрельченко ушел мэр Балашихи Владимир Самоделов), уходит не потому, что его деятельность во главе города сопровождали запредельные даже по российским меркам скандалы, а потому, что Сергей Шойгу, как и всякий новый губернатор, понемногу избавляется от кадрового наследия своего предшественника, и в этом смысле для Шойгу нет разницы, Стрельченко он прогоняет или кого-то другого, хорошего и доброго. Это просто совсем другая логика, в которой искалеченные оппоненты уходящего мэра просто ничего не значат.
Два года назад, когда на пике противостояния вокруг Химкинского леса анархисты и антифашисты напали на здание химкинской администрации, один из организаторов этой акции объяснял мне: «Да леса нет давно — к черту лес! Это война с бандитами, если сказать коротко. Мы все клюнули на обворожительный вариант в стиле Рэмбо: коррумпированные бандиты, рейдеры, нацисты — что может быть более впечатляюще, что может быть красивее?»
Красивее, может быть, ничего и нет, только отставка мэра Химок на этой красоте никак не скажется и не может сказаться. О том, что Стрельченко, скорее всего, снимут, говорили и два, и три года назад, а снимают его только теперь, когда новый губернатор начал свои кадровые перестановки. Стрельченко был человеком команды Бориса Громова, поэтому Шойгу избавился бы от него вне зависимости от страха и ненависти в Химках, и здесь не имеет значения, вырубался ли лес, били ли Бекетова и Фетисова, громили ли анархисты администрацию города. Отставка Стрельченко никак не связана со всеми этими историями, и, по-моему, это само по себе очень грустно.
21 августа. Вы наверняка слышали об этой истории, и она наверняка кажется вам смешной — Гарри Каспаров укусил полицейского. Известный шутник вице-премьер Рогозин пишет в Twitter, что полицейскому нужно сделать прививку от бешенства. Газетные заголовки типа «Каспарову палец в рот не клади». Обхохочешься, если коротко.
Но это если коротко. А если подробно, то смешного в этой истории нет вообще ничего. Вокруг Каспарова, когда его задерживали, было много людей с камерами, и в Сети есть много снятых с разных ракурсов видеороликов, в которых видно и слышно, что там происходило. Стоит Каспаров, дает интервью корреспонденту «Радио Свобода» Даниле Гальперовичу. Гальперович спрашивает об акции украинских провокаторш, которые спилили поклонный крест в Киеве. Ответить Каспаров не успевает, появляются полицейские и, не представляясь и не объясняя причин, хватают Каспарова и тащат его в свой автобус, который стоит рядом. Через секунду Каспаров высовывается из автобуса, а полицейские затаскивают его обратно и закрывают дверь. Дальше мы видим только закрытую дверь и слышим из-за нее крики Каспарова, из которых можно разобрать только — «Что вы делаете?» Выглядит эта сцена так, что единственный вывод, который можно из нее сделать — Каспарова там за закрытой дверью избивают.
Я не понимаю, каким цинизмом или глупостью нужно обладать, чтобы рассказывать эту историю как анекдот. Даже если предположить, что Каспарова в автобусе не били, и даже если предположить, что Каспаров кого-то укусил — вы знаете, людей, которые хватают тебя на улице и без объяснения причин куда-то тащат, наверное, можно и укусить.
Но я вообще не верю в историю об укушенном полицейском, и сейчас попробую объяснить, почему. Шесть лет назад, в августе 2006 года, когда начиналась предвыборная кампания в Мосгордуму, партия «Яблоко» пикетировала управу района «Левобережный», протестуя против снятия своих кандидатов с выборов по этому округу. Пикет разогнала милиция, причем достаточно жестко. Среди избитых участников пикета был нынешний лидер «Яблока», а тогда депутат Мосгордумы Сергей Митрохин. Жесткое задержание депутата, как бы цинично это ни звучало, это в любом случае более ощутимый скандал, чем жесткое задержание рядового активиста. И, может быть, Митрохину бы даже удалось довести эту историю до наказания милиционеров, которые его били, но ГУВД оперативно перешло в контрнаступление и объявило, что Митрохин сам покусал милиционера. И тогда, конечно, все тоже смеялись и шутили про прививки от бешенства, и никому не было дела до немотивированной жестокости разгона пикета. Митрохину тоже грозили уголовным делом, а потом история тихо заглохла. Скорее всего, не дойдет до уголовного дела и история с Каспаровым, которая выглядит как дословное повторение того случая с Митрохиным.
Скорее всего, полиция просто обороняется с помощью абсурдного обвинения. Но, черт возьми, зачем они вообще схватили Каспарова? Он же действительно просто стоял и давал интервью Даниле Гальперовичу.
24 августа. Информагентства цитируют Владимира Лукина с пояснением «по его мнению». Дословно: «По его мнению, право на дозированное насилие принадлежит в нашей стране по Конституции только государству». Мнение Лукина — это не самое весомое, что есть сегодня в России, и соглашаться с Лукиным совсем не обязательно. Может быть, право на дозированное насилие принадлежит государству. А может быть, и нет.
Когда люди начинают спорить о том, кому в нашей стране принадлежит право на насилие, это само по себе значит, что государственная монополия на насилие уже нарушена.
В противном случае такие дискуссии просто не начинаются. Хотя вообще-то это даже и без дискуссий понятно; все помнят фотографию православного активиста Босых, избивающего на пикете художницу Таисию Круговых. Активисту Босых, как известно, за это ничего не было. Все видели ролик, снятый в кафе «Му-му», в котором группе православных активистов не понравились надписи на футболках посетителей. Все слышали об инициативе движения «Святая Русь», которое пообещало начать патрулирование московских улиц. Собственно, на эту инициативу Лукин и реагировал: «Это ужасная инициатива — создание дружин по конфессиональному признаку. Я очень серьезно озабочен такого рода предложением». Но от уполномоченного по правам человека в России ничего не зависит».
Ознакомительная версия.
