надергать МТАшных ляпов, многие из которых на то время ляпами не были.
— А помнишь, были шутники, что рассылали по областным газетам стихотворение Блока и получали стандартный ответ, что стихотворение — дрянь, и надо поучиться у классиков?
Извините, если кого обидел.
06 ноября 2006
История про разговоры DCLIX
— Мягко, но уверенно берём пациента за подбородок, откройтепожалуйстарот. Ппшшшш — это замораживающий аэрозоль, теперь даже обезболивающий укольчик не доставит дискомфорта. Включаем новейшую, практически бесшумную сверлильную машину. Пациент уже плачет от умиления. Если почувствуете неприятные ощущения, стоните или дёргайте меня за халат…
Я не шучу.
— Да! Да! Да! И так продолжается двенадцать часов к ряду.
— А взгляд, взгляд пациента, входящего в дверь?!
— И дрожание его век, слабый след дыхания на зеркальце — когда его выносят? А?
— Это всё потом, а сейчас — улыбнуться ему навстречу, слегка склонив голову набок. Пусть ощущение беззащитности захватит его целиком.
— Да, пусть его отшатнёт, он ударится плечом о дверной косяк. Снова ударится — уже о грудь стоящего сзади санитара в кожаном фартуке.
— Ай! Какие ещё санитары, никто не должен нарушать волнующую, доверительную обстановку.
Извините, если кого обидел.
06 ноября 2006
История про разговоры DCLX
— Спасибо. На меня нахлынули разнообразные воспоминания.
— Это довольно угрюмая история. Я помру скорее. Впрочем, я — человек, не очень любящий писателя Искандера, нашёл у него чудесную фразу, которая искупает всё: "Если человек около сорока начинает жаловаться на жизнь, сразу хочется ему сказать: "Потерпите, недолго уж!".
— Браво! Буду себе регулярно говорить.
— Вариантов множество. И совсем даже и не таких. Некоторые рождаются сразу нестареющими сорокалетними. А некоторые проживают несколько жизней, никак не связанных между собой. В любом случае — «современник» понятие загадочное. Впрочем, один медицинский академик говорил — из того что, все остальные мрут, совершенно не следует, что я должен помереть. Индукция здесь, говорил он, бессмысленна. Был, в общем, прав. Правда, помер.
Я — старый солдат. И не знаю слов. Вернее, знаю, но те, что положены старому солдату.
А они здесь не подходят. Тем более, я стесняюсь внешности — я старенький, толстенький и лысенький. У меня зубы вставные. Для нас Кобзон начинался гораздо раньше, был вовсе не заматерелым Синатрой, а голосистым молодым человеком. Абберация зрения, так сказать. Это не парик.
Я его в разных ракурсах помню — Лауреат премии Ленинского комсомола, как никак.
— Всё не так. Надежду вы сами посеяли, там в чаду ночных похождений, там где туманы и пьяницы с глазами кроликов. Там, там, без меня.
— Да? (недоумённою). А! (сообразив): Но вы же растоптали моё сердце!
Извините, если кого обидел.
06 ноября 2006
История про то, как спиздили Джомолунгму (I)
Про известный фильм, разумеется.
Заходил на службу, и там меня спросили, не хочу ли я чего написать про этот фильм. Я гнулся и ломался как пряник, и, в конце концов, коллеги стали обсуждать более важные проблемы — поместить на обложке номера голого сказочника Успенского или, наоборот, писателя Пелевина в расцветке "Пчелайн".
Я так и остался в недоумении.
Тут вот что надо сказать: в истории с "Тихим Доном" есть несколько совершенно неинтересных сторон (это как споры о том, были ли американцы на Луне, прав ли Резун, и откуда прилетел гуманоид Алёшенька, прежде чем русские крестьяне засунули его в морозильник, экономя закуску).
Не интересно, да. Не интересно беседовать об авторстве "Тихого Дона" — это только за большие деньги, как приём у психиатра. Не интересно обсуждать моральный облик Шолохова.
Интересно другое — что можно извлечь из фильма с непростой судьбой в ноябре 2006 года.
Я думаю вот что:
а) Повод перечитать роман. (Шолохов, кто бы что не говорил, большой писатель, а "Тихий Дон" — великий роман);
б) Повод задуматься над историческими событиями почти девяностолетней давности (Не в смысле "а на какой стороне был бы я, когда" — а просто так, как приезжает турист из Костромы в Египет, садится на пригорок перед пирамидами Хеопса и закуривает свою вонючую папиросу. Вот — ты, вот — пирамида. Какая-то хуйня смотрит на тебя с её вершины, сорок веков не может слезть, и проч., и проч.);
в) Повод задуматься о тех инструментах, которыми Россия ощупывает прошлое. Потому что хотели, как лучше, а получилось как всегда. Ляжешь, порубанный, под раскидистой клюквой, а вдали за рекой догорят огни. Потому что я уже видел там чОрный пулемёт МГ и открытий чудный там будет много. Отчего-то идеологический, государственный фильм может быть только двух типов: либо негромким, как "Застава Ильича" и "Судьба человека", либо что-тожутко эпическое с попилом бабла.
Извините, если кого обидел.
06 ноября 2006
История про то, как спиздили Джомолунгму (II)
Тут ведь главное — что? Тут главное — не дать волю предубеждению. Потому как начинаешь смотреть с ощущением, что сейчас говно увидишь, а это не хорошо.
Ну, да сразу казаки начинают трахаться в снегу — так реализовано шолоховское "рывком притянул к себе Аксинью". (Нет, в книге, хоть и не описано, но всё случилось до конца, даже ребёнок родился, если кому интересна эта тема). Вопрос — как снять — ведь западному человеку, всё равно что Борису Немцову ясно-понятно: картина проста, казаки — русские люди. Пархатые русские казаки обычно ебутся в снегу, и, как всегда, на них из-за смотрит испуганный Русскiй Медведъ.
Отдерёт казак Аксинью, поманит Медведъ пальцем, иди, дескать, сюда, не бойся.
И встанет заграничный человек, пойдёт к Медведу за привычным делом.
Ну, понятно, в этом фильме женщины постоянно срывают платки и бегают по улицам простоволосые. Дом Мелихолва украли из спектакля "Тевье-молочник" — там сидят еврейские люди из рассказов Шолом-Алейхема и кучерявятся витыми волосами.
Дальше — круче, и все казаки, хоть и пархатые, но ужасно гламурные. Лица прямо из "Вог", а кто не из "Вог", тот из GQ.
При этом закадровый текст наводит на мысль, что фильм снял Никита Михалков. Это, в общем, правда. Формат фильма — формат "Сибирского цирюльника", формат огромного полотна большого бабла, финансового документа необычайной силы.
Ощущение усиливалось еещё и тем, что в этот момент по каналу "Звезда" показывали натуральный фильм "Война и мир" Сергея Бондарчука же.
Заранее должен предупредить, что фильм мне кажется не очень плодотворным для комментирования: он не слишком ужасен, как например "Есенин" (Бондарчук всё же не был
