за год книгу. А роман Пелевина можно порезать на пятьдесят колонок и в течение года печатать в глянцевом журнале.
Но я хотел ещё вот что сказать. Тут мы присутствует при уникальном эксперименте — теперь мы поглядим, действительно влияет ли на продажи представленность текста в Сети. А то все кричали — Мошков-Мошков, пираты-пираты. Красть — не хорошо, кто спорит? Но вот как сказывается на продажах хорошо известного автора выложенные в Сети пиратские копии, будет видно именно сейчас.
Учитывая то, что представленный в Сети «черновик» романа практически идентичен бумажному изданию — в нём отсутствуют, правда, рисунки, но зато присутствуют несколько вымаранных в книжном издании эпизодов.
Извините, кого обидел
13 ноября 2006
Был такой известный драматург Погодин, которого на самом деле звали Николай Фёдорович Стукалов. Известен он был более всего тем, что написал пьесу "Кремлёвские куранты", где советская история рождалась радужной и романтической.
Извините, если кого обидел.
16 ноября 2006
История про Погодина — ещё одна
Гай. Завод не пойдет.
Руководящее лицо. Нет, пойдет.
Гай. Я под суд пойду, но завод не пойдет.
Руководящее лицо. Ты под суд не пойдешь, а завод пойдет.
Гай. Но ведь станков нет.
Руководящее лицо. А у меня денег нет. Вы сюда приходите, как бояре. Вы забываете, что тратите народные деньги. Вы не считаетесь с государственными планами. Вы думаете, что государство — это золотоносная жила. Мы будем беспощадно преследовать таких господ, которые думают, что государство — золотоносная жила.
Гай. Это мы — бояре? Это я — боярин? Спасибо, товарищ!
Руководящее лицо. Слушай, Гай, иди домой. Ничего не поможет.
Гай. Не уйду.
Руководящее лицо. Гай, я тебя по-человечески прошу — иди отсюда.
Гай. Незачем тогда оставлять меня директором.
Руководящее лицо. Гай, я же знаю, что ты выйдешь из положения. Деньги портят человека, товарищ Гай. Когда хозяйственник получает деньги, в нем гаснет творческий импульс. Зачем нам тогда Гай, если ему давать деньги, деньги, деньги? Каждый дурак с деньгами пустит завод. Взял деньги, купил станки, пустил завод. При чем здесь партия и рабочий класс?.. Иди домой, Гай, мне стыдно за тебя!
Гай. Пойми…
Руководящее лицо. Понимаю.
Гай. Рассуди…
Руководящее лицо. Рассудил.
Гай. Войди…
Руководящее лицо. Вхожу.
Гай. Н-нет… тогда я завод не пущу…
Руководящее лицо. Отнимем партбилет, выгоним из партии…
Гай (вынул, кладет на стол партбилет). Тогда нате, чем отнимать, чем выгонять меня из партии за то, что я не могу пробить лбом стены!
Руководящее лицо (встает, молча нахло-бучивает картуз, идет). Я не видел этого, Гай. Я не слыхал твоих слов. Я стрелял за такие слова… Я не хочу видеть! (Уходит.)
Гай (один). Друзья мои, что это?.. Я тоже стрелял за такие слова. (Спрятал партбилет.) Вот куда зашло, друзья мои!
В конце концов там случается фокус-покус, происходит какой-то крэкс-пек-фэкс, и всё случается без денег. Меня в юности это ужасно удивляло, что там, собственно произошло — отчего счастливый конец? Герою нужно было 350.000 на стальные рамы и 350.000 на станки. Он сделал какой-то большевистский фокус, и всё стало хорошо. Руководящее лицо (это почти подобие гоголевского носа) появляется на сцене и говорит:
Руководящее лицо. Ну а теперь мы тебя будем судить. Ты обманул меня, Гай. Я очень обижен! Я взбешен! Но государство не сердится. Завод вступает в пусковой период. Сколько стоят станки?
Гай. Триста пятьдесят тысяч.
Руководящее лицо. Сколько стоят железные рамы?
Гай. Триста пятьдесят тысяч.
Руководящее лицо. Сколько денег ты у нас получил?
Гай. Триста пятьдесят тысяч.
Руководящее лицо. Кто кого перехитрил — не знаю. Но триста пятьдесят тысяч рублей у казны остались в сундуке. Поздравляю и так далее…
Извините, если кого обидел.
17 ноября 2006
История про Погодина, вернее, про его персонажей
Упоминавшаяся пьеса Погодина "Мой друг" кончается триумфом героя. Награда выглядит так:
Руководящее лицо. Теперь поговорим неофициально. Чего ты хочешь? (Подождал.) Мы тебя били — расквитаемся. У тебя выговор? Снимем. Еще чего хочешь?
Гай. Чего же я хочу? В Промакадемии поучиться.
Руководящее лицо. Такому большому человеку — учиться? Ты сам должен учить. Ну чего ты хочешь?
Г а й. В Сочи, что ли! (Засмеялся.)
Руководящее лицо. Смешно, Гай! Ты мне скажи: ну чего ты хочешь?
Гай. Чего ж я хочу? Обидно! Не знаю, чего я хочу.
Руководящее лицо. Ах, бедный, бедный. Не знаешь! Ну тогда я знаю, чего ты хочешь. Собирай чемоданы, через три дня поедешь принимать новое строительство. Мы тебе даем завод в десять раз больше этого. Что это за площадка в двадцать пять километров! Мы тебе даем строительство в двести пятьдесят квадратных километров. Мы знаем, чего ты хочешь.
Действие происходит в плане сценических кадров. Руководящего лица нет.
Перед Гаем — Максим.
Гай. Ну, Максим, чего ты хочешь? Я тебя бил, угнетал, гонял. И еще буду бить, гонять, угнетать. Но все-таки, чего ты хочешь?
Максим думает.
Ну чего ты хочешь? Ах, бедный, бедный! Как тебе трудно!.. Ну, тогда я знаю, чего ты хочешь… Собирайся. Через три дня едем принимать новое строительство в двести пятьдесят квадратных километров.
Извините, если кого обидел.
17 ноября 2006
История про Лихачёва — раз
История с академиком Лихачёвыми след академика Лихачёва в истории России очень поучительны Но много лет, когда произносилась эта фамилия, все вспоминали про крокодилистые грузовики "ЗиЛ" и чёрные лаковые "членовозы".
Лихачёва-академика тогда знали только пресловутые интеллигенты. Потом что-то случилось в воздухе, повеяло озоном, как при грозе, и Лихачёв вытеснил своего однофамильца. Он стал официальным праведником. Не таким официальным праведником, которого назначает государь или правящая хунта — он был праведником, которого выбрало общественное мнение.
Причём с ним, в каком-то смысле, могло случиться то же, что и с посмертной историей Анны Политковской.
Когда человека начинают усердно и не очень умно хвалить, всегда возникает эстетическое чувство протеста. Ну, в некоторых кругах интеллигенции пополз слух о том, что Дмитрий Сергеевич уцелел только благодаря тому, что писал доносы — да и в Соловецком лагере был стукачом. Спорить с этими людьми довольно скучно. Всё гораздо проще — а, например, Сергею Павловичу Королёву вовсе не нужно было стучать на своих товарищей, чтобы стать Генеральным конструктором. Есть самоценность профессионала, которая иногда спасает. Иногда.
Просто есть такой
