чем точить. Разводить мне даже доверяли.
— Ниче-ниче. Вот годам к семидесяти и точить доверят. Без кондуктора.
— Можно и напильником. Но разводкой — удобнее. Раньше в сельпо продавали — за тридцать копеек.
— Разводки кое-где по сю пору продают. Мне не надо, правда, у меня есть.
— А у меня самодельная.
— Самодельного струмента у меня тоже пару десятков килограмм есть. Но вот до разводки я не додумался бы: она же 8 коп стола и по материалу/изготовлению малокритична.
Извините, если кого обидел.
21 ноября 2006
История про премии и фантастику
Завтра будет премия "Большая книга". Список там очень интересный, но писателю-фантасту Трускиновской её не дадут (я не скажу, как я голосовал, нет). Между тем, тема гетто фантастики чрезвычайно интересна. Сначала фантастов загоняли в гетто высоколобые критики и ложно понимавшие серьёзность чиновники. Потом фантасты там освоились, и поняли, что вылезать наружу можно, только если не боишься получить критических и читательских пиздюлей. Те, кто хотел, вылезли, а остальные — остались.
При этом чётко был видно, где проходит граница гетто фантастики — по номинационным спискам всяко-разных фантастических премий. Так вот, в последнее время традиция как-то начала трещать (и это хорошо) — и вот мне пишут, что Конвенте World Fantasy, что уже давно прошёл в Техасе, World Fantasy Awards за лучший роман получил Харуки Мураками, "Кафка на пляже" — при сломе стены нормально движение внутрь-вовне, как по битым бетонным крошкам мимо Чекпойнт Чарли, но тут к фентэзи роман имеет очевидно опосредованное отношение — ну, да, японская мифология, язык кошек, убийство японского отдела по очистке. Но фентэзи от Мураками… На том же Конвенте, кстати, дали за выслугу лет премию и Джону Краули, но не в этом дело.
Б. К. заговорил о современной фантастике, как об убежище приличной литературы. Я, честно говоря, с этим не согласен.
Как бы не было разочарований — Я так думаю, что действительно в фантастике больше живости, чем в туповатом литературном бомонде, но не от того, что современная фантастика чудо хороша, а от того, что бомонд дурён. Писатели фантасты мне ужасно нравятся, но это не тот случай когда можно сказать "На уровне Толстого" или "Лучше Бунина". А ведь этот вопрос всё время мне задают сторонние читатели.
— Лучше Набокова? А то я почитаю. Почитаю, да?
Вообще ничего читать не надо. Надо в баню сходить и погулять с детьми. Ну, там водки махнуть под грузди. Я совершенно не считаю, что на фэндом есть надежда, как на Бога — как объяснил нам Басё: "Запад или Восток — Всюду одна и та же беда. Ветер равно холодит".
Извините, если кого обидел.
22 ноября 2006
История про большую книгу
Три лимона съел Быков, остальное Кабаков и Шишкин. Парада тысячнегов мы с pe3yc не увидели. Ну agavr и un_tal_lukas, разве. Ну тайно, по служебной надобности, пролетел на крыльях ночи vad_nes.
Извините, если кого обидел.
22 ноября 2006
История про разговоры DCLXVIII
— Художник должен быть готов получить по ебалу.
По ебалу, да. Это критерий того, что он настоящий художник. Что он по-настоящему рубит какого-нибудь Ван Гога или Саврасова топором, бегает голый, кусает гражданку за пятку. Пишет про то, как насилуют девочку в белом платьице и с бантиками, призывает к войне или поёт революцию в кровавой пене.
Большая часть художников отчего-то, когда к ним приближаются с намерением дать по ебалу за все эти художнические поводы, начинает апеллировать к свободе слова, к их художнической неприкосновенности, обращаться к мировому сообществу и просто ныть.
Нет уж. Поёшь революцию — так будь с ней до конца, и когда с тачкой на строительстве канала, и когда тебя выведут на снег босым конвойные, что уже поделили твои сапоги и шапку.
Поэтому художник, которого начинают за эти дела пиздить, а он отбивается арматурным прутом, с фингалом под глазом отстаивает право писать про девочку и кого-то укусить — вызывает уважение.
А если он не готов получить по ебалу, то и говорить не о чем.
— Современному художнику ещё спать нельзя. Не спи, не спи, замерзнешь…
Да, признаться, и художников много вот покойная пани Броня веселила народ. Тоже, художник. Галатея своего рода — только забыли её. А тогда пользовалась спросом. Главное, принимить её было надо как специи в кулинарии — в разумных количествах.
— Да уж. Здесь передоз может закончиться летальным исходом.
— Да нет, просто во рту будет гадко.
— Ну, это для того, кто кладёт это в голову. А до самой пани Брони мне дела нет — это ведь штатная должность цивилизации. Она никуда не пропадает.
— Не думаю, что "цивилизации". Скорее, дуальной системы "свои-чужие". А передоз должен случиться. Просто нужно Новодворскую еще чуть-чуть довести до логического завершения, ещё капельку до окончательного феерического гротеска — и все станет на свои места.
— А мне думается, что последней капли не будет — это как одно из правил стриптиза в клубах: всё, кроме трусов.
— Стриптиз стриптизу рознь — бывает и такой разврат, что прям даже трусы сымают. Всякое бывает.
А должность эта всегда есть, и всегда занята — такое есть в искусстве, есть светской жизни, есть в политике. Маяковский с товарищами здорово поднялся именно на том, что хамил людям и плескал опивки чая в толпу.
— Это дело не в "свои-чужие", а именно в цивилизации — потому что в цивилизации есть моральные нормы. Если они есть — есть и должность. А вот тогда, когда их в явном виде нет — то пани Брони прячутся в окошки отдельных квартир. Попробовал бы Маяковский на выступлении перед солдатами и матросами (сидят с винтовками между колен, курят махру) плеснуть им в лицо чайную заварку.
— Да, пожалуй, поэму "Хорошо!" пришлось бы писать кому другому.
Извините, если кого обидел.
24 ноября 2006
История про признание вины
Вот давно что-то наш Лектор журнал не удалял.
Но теперь-то я знаю, кто в этом виноват. Я виноват.
И больше никто. И нет мне прощения. Не нальёт мне буровых дел мастер Рудаков водки, пусть пропадут грузди из продажи, не пришлёт мне Жигульский с курьером книжек.
Пришла беда, отворяй ворота, запирай ларец, настал конец. Снимите портрет с почетной доски, умру от тоски, не вымою грязный лоб, лягу в повапленный гроб. А тому, кто думает, что
