мер уже в XX веке. Первым стал Акт об азиатской запретной зоне 1917 года, который, как следует из его названия, определял обширную область Азии как родину нежелательных элементов, въезд которым был запрещен наряду с гомосексуалистами, слабоумными, анархистами и прочими [113]. Следом за ним были приняты два важных закона, связанных с «национальным происхождением»: Чрезвычайный акт о квотах 1921 года [114] и Акт об иммиграции 1924 года [115]. Последний из них носил очевидно расистский характер, давая «нордической расе» Северной и Западной Европы преимущество перед «нежелательными расами» Восточной и Южной Европы [116].
Важно отметить, что США были не единственными, кто вводил подобные меры. И об этом прекрасно знали нацисты. Америка являлась частью британского мира в широком историческом понимании. Британский империализм заложил сеть «демократий свободных белых людей» по всему миру, демонстрируя общую преданность сохранению того, что профессор Колумбийского университета Дж. У. Берджесс восхвалял в 1890 году как «этнически однородные» государства [117]. В число их входили Канада и Новая Зеландия [118], Австралия, родина антикитайских настроений, связанных с аналогичными настроениями в Калифорнии, начавшимися в конце 1840-х годов [119], и, естественно, Южная Африка [120]. Один британский демограф так описывал в 1936 году этот англоязычный мир: «Есть лишь немногие прорехи в сплошном заборе, возведенном в последние 50 лет Соединенными Штатами и Британскими владениями с целью недопущения неевропейцев» [121]. Как мы увидим далее, нацисты хорошо знали о подобных действиях англоязычных стран и искали соответствующие модели не только в США, но и более широко – в британских владениях.
Тем не менее ближе к концу XIX века именно Соединенные Штаты заняли место в авангарде расовых ограничений с точки зрения как немцев, так и других народов. С конца XIX века США стали рассматриваться как «лидер в разработке недвусмысленно расистской политики в отношении гражданства и иммиграции» [122], и американские практики в области иммиграции и натурализации привлекали немалое внимание в Европе задолго до появления нацистского движения.
Часть этого внимания исходила от европейцев с левыми взглядами, осуждавших происходящее в США. Особенно заметны были враждебные комментарии во французской литературе: французских наблюдателей с их собственной республиканской традицией «свободы, равенства и братства» часто повергал в шок откровенный расизм американской демократии. К примеру, когда французский мыслитель Андре Зигфрид опубликовал в 1927 году свое исследование американского общества, он рассматривал иммиграционную политику как фундаментальную основу американского расизма в широком смысле этого слова [123]. Такой же видели Америку и другие французские авторы [124].
Но имелись иностранцы, более благосклонно смотревшие на американские эксперименты. Американское иммиграционное законодательство оказало влияние на весь англоязычный мир [125], привлекая и континентальных европейцев [126]. Особенно важно, что американские иммиграционные законы заинтересовали Теодора Фрича, автора одной влиятельной книги – «Руководства по еврейскому вопросу». Именно Фрич ответственен за публикацию немецких изданий – как «Протоколов сионских мудрецов», так и антисемитских сочинений Генри Форда. Фрич, один из ведущих светочей немецкого антисемитизма, описывал Соединенные Штаты на первых страницах своего «Руководства», неоднократно издававшегося в нацистский период. Америка конца XIX века, писал Фрич, была страной, наконец выучившей ошибки, к которым ведет всеобщее равноправие: «Америка, проникшаяся идеями свободы и равенства, до сих пор предоставляла равные права всем расам. Но она вынуждена пересмотреть свое отношение и свои законы, создав ограничения для негров и китайцев» [127]. Для Фрича история американского иммиграционного законодательства является своего рода иносказанием об опасностях, которыми грозит пренебрежение чистотой расы в пользу глупого равноправия. Как мы вскоре увидим, Гитлер и другие нацисты часто повторяли допускающие разные толкования слова Фрича.
Американское гражданство второго сорта
Законодательство об иммиграции и натурализации являлось лишь частью того, что сделало США ведущей страной конца XIX века. Бок о бок с ним шло американское законодательство о гражданстве. В те же десятилетия конца XIX века Соединенные Штаты разрабатывали некоторые специфические разновидности гражданства второго сорта. Марк Мазовер сводит ряд их воедино, предполагая, что американские законы о второсортном гражданстве могли представлять интерес для нацистских юристов, намеревавшихся создать в Нюрнберге собственные их разновидности для евреев: «Внутри США (чьи расовые законы и евгеническое движение заслужили похвалу Гитлера в 1920-х) коренные американцы до 1924 года рассматривались как „подданные“, но не граждане – привилегия, которую американские комментаторы конца XIX века считали прерогативой „великой колониальной власти“. К пуэрториканцам в соответствии с законом относились примерно так же, как впоследствии в Германии к чехам – они являлись „иностранными постоянными жителями Соединенных Штатов“» [128]. Мазовер прав в том, что, как мы вскоре увидим, Гитлер, следуя по стопам Теодора Фрича, восхищался американскими расовыми законами; прав он и в том, что отношение к коренным американцам и пуэрториканцам, подробно обсуждавшееся в немецкой юридической литературе [129], предлагало модель гражданства второго сорта, интересовавшую авторов нацистских законов. Но если брать историю целиком, то она еще включает две особо важные группы населения – филиппинцев и особенно американских чернокожих.
Проблема гражданства для черных крайне стара в Америке и имеет слишком долгую и сложную историю, чтобы ее здесь воспроизводить. Для моих же целей основное значение, как в свое время и для нацистских экспертов, имеет процесс создания разновидностей гражданства второго сорта для чернокожих, который опять-таки уходит корнями в последние десятилетия XIX века. В довоенный период чернокожие были лишены статуса граждан посредством одного из самых позорных решений в американской конституционной истории, «Дред Скотт против Сэндфорда» [130], которое сыграло роль одного из главных поводов для Гражданской войны [131]. После победы Севера это решение утратило силу, поскольку гражданский статус для чернокожих в принципе гарантировался Четырнадцатой и Пятнадцатой поправками [132]. Но после краха Реконструкции чернокожие (в особенности южане) лишились значимых политических прав посредством множества юридических оговорок конца XIX века, целью которых являлось сохранение конституционных ограничений.
В частности, практически все чернокожие Юга были лишены права голосовать. Используемая методика включала в числе прочего проверки на грамотность, средство, которое впервые было применено в Коннектикуте и Массачусетсе в 1850-х годах с целью введения скрытых расовых ограничений на иммиграцию [133]. Проверки на грамотность стали искусным американским изобретением, которому стали подражать австралийцы в своем собственном расовом иммиграционном законодательстве 1901 года и которое влиятельный Джеймс Брайс рекомендовал для более широкого применения в англоязычном мире [134]. Помимо тестов на грамотность, вводились «дедушкины оговорки» [135], оставлявшие право голосовать лишь тем, чьи предки голосовали до освобождения, подушный налог и прочее, включая создание системы первичных выборов, гарантировавших исключительное правление Демократической партии Юга [136].
