немецкой литературы являлась лабораторией для экспериментов по сокращению гражданских прав некоторых групп населения.
Нацисты подхватывают эстафету
Таким образом, зарождавшееся в Европе нацистское движение уже было знакомо с американским законодательством об иммиграции и гражданстве второго сорта и иногда даже им восхищалось, что продолжалось затем и в годы создания провозглашенных в Нюрнберге законов о гражданстве.
Прослеживая участие нацистов в том влиянии, которое оказало американское расовое законодательство на европейцев, следует начать с библии этого движения, «Mein Kampf» Гитлера. Во втором томе «Mein Kampf», опубликованном в 1927 году, изложен взгляд Гитлера на обновление Германии, во многом основанный на партийной программе нацистов 1920 года, в пяти из двадцати пяти пунктов которой говорилось о гражданстве. Партийная программа 1920 года призывала к жестким ограничениям на гражданство, которое должно было предоставляться только лицам «германской крови», а также к лишению прав постоянно проживающих в стране иностранцев, которые были нежелательными гражданами:
4. Только Volk-товарищ [Volksgenosse] может быть гражданином [Staatsbürger]. Только лицо германской крови, вне зависимости от религии, может быть Volk-товарищем. Соответственно, ни один еврей не может быть Volk-товарищем.
5. Любое лицо, не являющееся гражданином, должно иметь право жить в Германии только как гость, подчиняясь законодательству для иностранцев.
6. Только гражданин имеет право принимать решения, касающиеся руководства [Führung] и законодательства страны. Соответственно, мы требуем, чтобы любые государственные должности Рейха, входящих в его состав земель или любых муниципалитетов были доступны только для граждан…
7. Мы требуем от государства обязательства обеспечить возможности и необходимую поддержку в первую очередь строго для граждан. В случае невозможности обеспечить средствами к существованию все население подданные иностранных государств (неграждане) должны быть высланы из Рейха.
8. Любая дальнейшая иммиграция в Германию должна быть запрещена. Мы требуем, чтобы все не-немцы, иммигрировавшие в Германию после 2 августа 1914 года, были немедленно принуждены покинуть Рейх [159].
Все эти требования (во многом предвидевшие современные действия со стороны крайне правых, которые сегодня вновь беспокоят Европу) стали основой для предложений, легших в фундамент нацистского закона о гражданстве, принятого в Нюрнберге в 1935 году.
Во втором томе «Mein Kampf» Гитлер продолжил развивать партийную программу 1920 года, разработав более детальную концепцию основанного на расе гражданства. Но, обратившись к проблеме гражданства в 1927 году, Гитлер сумел ухватиться за авторитетный источник, недоступный в 1920-м, – новые американские иммиграционные законы 1921 и 1924 годов. Вождю нацистов, безусловно, не нравилось многое в Соединенных Штатах того периода; он ненавидел Вудро Вильсона, архитектора Версальского мира, и замечал ползучее влияние евреев на большую часть американского общества [160]. Но остается поразительным фактом, что в его заявлениях конца 1920-х основную часть занимает похвала в адрес американской расовой политики, особенно когда дело касалось американского иммиграционного законодательства, и зависть к американскому могуществу. Гитлер, как и многие европейцы до него, рассматривал Соединенные Штаты как очевидного «лидера в разработке недвусмысленно расистской политики в области гражданства и иммиграции». Его обращение к вопросам гражданства в «Mein Kampf» начинается с характерно язвительного описания текущего состояния германского законодательства:
Сегодня право на гражданство приобретается главным образом по рождению внутри границ государства. Раса или принадлежность к Volk не играют никакой роли. Негр, ранее живший в германских протекторатах, а теперь поселившийся в Германии, может, таким образом, стать «германским гражданином». Точно так же без особых сложностей может им стать любой еврейский, польский, африканский или азиатский ребенок.
Помимо натурализации по рождению, существует также возможность последующей натурализации… Расовые соображения вообще не играют никакой роли.
Весь процесс приобретения гражданства мало чем отличается от вступления в клуб автомобилистов.
Потребовав, чтобы приобретение гражданства имело более осмысленную и возвышенную форму, основанную на расе, Гитлер затем обращается к единственному мировому примеру порядка, достойному похвалы:
В настоящее время есть лишь одно государство, где можно наблюдать по крайней мере хрупкое начало иной концепции института гражданства. Естественно, это не наша «образцовая» Германская республика, а Американский Союз, где предпринимаются усилия хоть в какой-то степени учесть разумные доводы. Американский Союз категорически отказывает в иммиграции физически нездоровым элементам и попросту исключает возможность иммиграции для некоторых рас. В этом отношении Америка уже склоняется к характерной völkisch-концепции государства [161].
Американские правоведы немало писали о расизме иммиграционных законов 1920-х годов, но, похоже, оставили без внимания тот удивительный факт, что эти же самые законы восхвалялись Гитлером как главный и фактически единственный пример völkisch-законодательства о гражданстве в 1920-е годы [162].
В дальнейшем Гитлер продолжает высказываться в тех же терминах, повторяя свое мнение об американском иммиграционном законодательстве в 1928 году. Как он писал, американцы испытывали необходимость исключить «чуждых» и «нечистокровных» из правящей расы, и эта необходимость нашла свое выражение в их иммиграционном законодательстве [163]. Подобные же заявления он сделал в своей «Второй книге», неопубликованном продолжении «Mein Kampf», черновик которого он написал в 1928 году [164]. «Вторая книга» воистину поражает своим описанием Америки как расовой модели для Европы и ее будущего. Некоторые немецкие расисты 1920-х годов изображали США как страну, которой грозит серьезная опасность смешения рас и которой с большой вероятностью может грозить упадок, если только «хорошая кровь Союза» не сможет остановить хаотичное наступление «völker, состоящих из негров, евреев, южноевропейцев, метисов, желтых и еще неизвестно кого из молочно-кофейных земель» [165]. Однако, в противоположность своим коллегам-расистам, Гитлер во «Второй книге» весьма оптимистично относился к перспективам Америки [166], утверждая, что изменения в американском иммиграционном законодательстве свидетельствуют о том, что американцы наконец прозрели:
Способность к ассимиляции для Американского Союза иссякла в отношении как китайского, так и японского элемента. Люди отчетливо это чувствуют и понимают и по этой причине предпочли бы исключить этих иностранцев из числа иммигрантов. Таким образом, американская иммиграционная политика подтверждает, что имевший ранее место подход «плавильного котла» изначально предполагает наличие людей сходных рас, но оказывается несостоятельным, как только речь заходит о представителях фундаментально различных рас. То, что Американский Союз считает себя нордически-германским государством и никоим образом не интернациональной völker-мешаниной, также следует из распределения иммиграционных квот среди европейских Völker. Наиболее крупный контингент составляют скандинавы, то есть шведы, норвежцы и датчане, затем англичане и, наконец, немцы. Латиносы и славяне получили лишь крайне небольшую часть, а японцы и китайцы относятся к группам, которые было бы предпочтительно исключить полностью [167].
Положительный результат изменений в иммиграционной политике, заключает Гитлер, состоит в том, что Америка защитила свой характер «нордического» государства. Европа, предупреждал он, не может рассчитывать на соперничество с США, если не поступит так же [168]. В том же году Гитлер заявил о своем восхищении американским завоеванием Запада, где американцы «истребили миллионы краснокожих, сократив их численность до нескольких сотен тысяч»
