l:href="#n_169" type="note">[169], что, по его словам, являлось очередным «нордическим примером», которому неплохо было бы последовать европейцам. Оценивая ряд подобных высказываний 1920-х годов, историк Детлеф Юнкер приходит к выводу, что для Гитлера Америка являлась «моделью государства, основанного на принципах Rasse und Raum», то есть расизма и захвата территорий для расово чистого Volk [170]. Гассерт также утверждает, что Гитлер рассматривал Америку 1920-х с ее не имеющим оправдания расистским иммиграционным законодательством и эпической «арийской» колонизацией Запада как достойное восхищения «расовое государство» [171].
Взгляды фюрера на тему «расового государства», разумеется, оказали огромное влияние на нацистскую Германию [172]. Обсуждение Гитлером американского иммиграционного законодательства в «Mein Kampf», в частности, цитировалось каждый раз, когда нацистские юристы обсуждали проблемы гражданства после прихода нацистов к власти в 1933 году [173], и задавало основной тон в нацистских статьях об американских законах в течение всего начала тридцатых [174]. Америка воспринималась как слабая в некоторых отношениях страна, и ее будущее в смысле расового порядка, возможно, было неопределенным, но она оставалась ведущим примером юрисдикции, нащупывавшей путь к расовому законодательству, необходимому для создания völkisch государства, особенно посредством мудрых иммиграционных ограничений. Как писал «Национал-социалистский ежемесячник» в ноябре 1933 года, вторя «Mein Kampf» и «Руководству по еврейскому вопросу» Фрича, «Соединенные Штаты нового мира пришли к пониманию чудовищной опасности „великого расового плавильного котла“ на протяжении последних десятилетий и положили конец кровосмешению посредством драконовских иммиграционных законов… Именно этим кругам родственных нам американцев мы протягиваем руку помощи» [175]. Америка, как писал Гитлер, предприняла первые неуверенные шаги; теперь же настал момент передать факел нацистской Германии, и в будущем нельзя исключать надежду на духовный союз между нацистской Германией и Соединенными Штатами как сторонниками превосходства белой расы.
К «Закону о гражданстве»: политика нацистов начала 1930-х годов
Прежде чем обратиться к сути исследований американских законов об иммиграции и гражданстве в эпоху нацизма, важно определить контекст обсуждения относительно целей нацистского режима после его прихода к власти. В частности, необходимо подчеркнуть, что истребление евреев не являлось изначальной целью нацистов. В первые годы нацистского режима «депортацию и уничтожение» еще «трудно было вообразить» [176]; на первом плане всегда стояло принуждение евреев к эмиграции путем как уличного насилия, так и создания законодательных ограничений [177]. Цели начала 1930-х были красиво сформулированы Вильгельмом Штукартом, соавтором стандартного комментария к Нюрнбергским законам. Штукарт, позднее высокопоставленный офицер СС, присутствовал на Ванзейской конференции, принявшей постановление об «Окончательном решении», и впоследствии был осужден как военный преступник [178]. Но в начале 1930-х он говорил не об «окончательном решении» (Endlösung), но об «однозначном решении еврейской проблемы» (endgültige Lösung):
Два Нюрнбергских закона [то есть «Закон о гражданстве» и «Закон о крови»] представляют собой начало однозначного решения еврейской проблемы в Германии. Начиная с признания того, что еврейство включает в себя не религиозное сообщество, но сообщество родственных по крови людей – сообщество, не имеющее ничего общего с германским Volk, – эти законы, как и соответствующие постановления, обеспечивающие их исполнение, завершают юридическое разделение германства и еврейства в наиболее важных областях жизни. Для еврейства отныне стало невозможным смешиваться [Vermischung] с германским Volk или вмешиваться [Einmischung] в государственную политику, экономику или культурное формирование Германии. Даже если в соответствии с изложенными в данных законах принципами евреи по-прежнему находятся под защитой Рейха и на какое-то время остаются его подданными, однозначное решение еврейского вопроса может тем не менее заключаться лишь в территориальном отделении евреев от германского Volk. Таким образом, целью германской политики в отношении евреев является эмиграция евреев из Германии [179].
Уничтожение последовало позже, а в период, относящийся к данной книге, нацистская политика заключалась в принуждении к эмиграции.
Следует учитывать этот факт, пытаясь понять нацистский закон о гражданстве и его отношение к событиям в Соединенных Штатах. Для режима, целью которого являлось принудить к эмиграции тех, кто считался «чужой кровью», главную роль играл именно закон о гражданстве. Соответственно, после прихода к власти нацисты поспешно приступили к изменению германского закона о гражданстве с целью поражения в правах евреев и прочих «чуждых элементов». Начало было положено 14 июля 1933 года «Законом об отмене натурализации и лишении германского гражданства», обнародованным в тот же день, что и базовый нацистский законодательный акт о евгенике [180]. Главной целью этого первого нацистского закона о гражданстве было упростить денатурализацию и выдворение Ostjuden, восточноевропейских евреев, прибывших после Первой мировой войны [181]. Рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик описывал его как «начало и отправную точку для германского расового законодательства» [182], и в последующие два года, пока шли дебаты, постоянно подчеркивалась фундаментальная роль закона о гражданстве, кульминацией чего стал Нюрнбергский «Закон о гражданстве», окончательно присвоивший евреям статус людей второго сорта.
Никуда не деться от неприятной правды: в течение всех этих попыток унизить, демонизировать и изгнать евреев Германии нацисты во главе с Гитлером постоянно ссылались на американские законы. Америка оставалась мировым лидером по расовым законам, и нацисты неоднократно обращались к американскому примеру, разрабатывая собственное законодательство об иммиграции и гражданстве.
Заняв пост канцлера, сам Гитлер перестал обращать внимание на формальные юридические вопросы. Но ведущие нацистские юристы и чиновники по-прежнему проявляли интерес к американским законам. Наиболее показателен в этой связи пример Отто Кельрейттера, возможно, самого выдающегося нацистского специалиста по государственному праву начала 1930-х годов. Сочувствующий нацистам начиная с 1930 года, Кельрейттер формально вступил в партию 1 мая 1933 года, в тот же день, когда и Карл Шмитт. В этом же году Кельрейттер получил кафедру общественного права в Мюнхене, «гнезде» нацистов. Он занимал ведущие академические должности, был главным редактором журнала и тому подобное [183].
В конце 1933 года этот верховный жрец юриспруденции нацизма опубликовал книгу, в которой излагались основы общественного права для того, что нацисты именовали своей «национальной революцией». Общественное право включало в себя иммиграцию и натурализацию; и когда Кельрейттер дошел до этой темы, он посвятил американскому примеру значительную часть материала. Он начал с того, что коснулся не только Соединенных Штатов, но и Британских владений. Как отмечали нацистские авторы, в мире Британской империи имелись «неписаные ограничительные меры» против смешения рас, а также некоторое количество формальных законов [184]. Интерес нацистов к англоязычным традициям заслуживает того, чтобы отдельно его отметить: нацисты основывались на практиках, возникших в более широком (в историческом смысле) британском мире, а не только в США. И тем не менее больше всего занимало Кельрейттера законодательство Америки. Он писал:
Дальнейшие необходимые меры для сохранения здорового расового единства Volk заключаются в
