написать: «Воздух, которым мы дышим, до такой степени тошнотворен, что человеку кажется, что жить невозможно» [587].
Отягощенный человеческим грузом и припасами корпус сидел в море настолько низко, что корма возвышалась над ватерлинией всего на десять сантиметров. Даже небольшие волны перехлестывали через планшири и окатывали людей, а при неспокойном море команду на палубе едва не смывало за борт при каждом крене.
Двадцати пассажирам катера, включая казначея Томаса Харви, приходилось еще хуже. Лодка была семь с небольшим метров в длину и еще менее устойчива на волнах, которые во время сильных штормов поднимались намного выше ее единственной мачты. Сгрудившись на жестких узких досках, люди буквально подпрыгивали на каждой волне. Внизу не было места, где члены экипажа могли бы укрыться, и по ночам они иногда забирались на «Спидуэлл», чтобы поспать, в то время как катер тащили на буксире сзади. В такие моменты на баркас набивался семьдесят один человек.
Мало того что утлые суденышки пересекали одни из самых бурных морей на земле, так еще и многие из людей на борту находились при смерти. «Большинство людей на борту настолько равнодушны к жизни, что им действительно кажется совершенно неважным, будут ли они жить или умрут, – писал Балкли, – и уговорить любого из них выйти на палубу, чтобы помочь выживанию, можно только мольбой» [588]. Для Балкли руководство людьми в таких обстоятельствах было чрезвычайно сложной задачей. Усугубляла ситуацию и необычная расстановка сил – хотя бо́льшая часть капитанских обязанностей легла на плечи Балкли, официально командиром оставался лейтенант Бейнс.
Тридцатого октября, через две недели после начала путешествия, люди попали в очередной шквал. Когда над Тихим океаном проносились ветры, а над ними разбивались волны, Балкли заметил на гористой береговой линии на востоке узкий канал. Он подумал, что тот может привести к безопасной гавани, но его окружали скалы – точь-в-точь как те, что проделали дыру в «Вейджере». Балкли часто советовался с Бейнсом по причине их договоренности и с плотником Камминсом. Вдобавок такие консультации казались хорошим способом подчеркнуть разницу между Балкли и Чипом.
Балкли оказался перед лицом своего первого важного тактического решения: оставаться в открытом океане или попытаться проскользнуть между скалами. «Перед нашими глазами нет ничего, кроме смерти, если мы останемся в открытом море, и такая же перспектива при столкновении с сушей» [589], – отметил он. Корабли бросало все сильнее, и в итоге он выбрал канал: «Вход в него настолько опасен, что ни один смертный не решился бы им воспользоваться, не будь его случай столь же безнадежным, как наш».
Приблизившись к протоке, люди услышали угрожающий рев – буруны разбивались о рифы. Одна ошибка – и они пойдут ко дну. Наблюдатели всматривались в глубь в поисках подводных камней, а другие члены экипажа управлялись с парусами. Балкли, собравшись с духом и выкрикивая приказы, вел команду через лабиринт утесов. Наконец они очутились в защищенной скалами гавани с кристально чистыми водопадами. Места было так много, хвастался Балкли, что тут мог расположиться весь британский флот.
Однако наслаждаться триумфом было некогда. Несколько человек на катере отправились набрать пресной воды и любых моллюсков – или, как выразился Балкли, «то, что Провидение посылает нам в пути» [590]. А затем матросы вновь отправились в бушующее море.
В ноябре во время сильного ливня Балкли подал команде катера сигнал держаться поближе. Вскоре после этого на катере сломался грот, а сама лодка пропала. Балкли и его спутники лавировали взад и вперед, высматривая катер всякий раз, когда «Спидуэлл» поднимался над волнами. Увы. Должно быть, лодка затонула вместе с экипажем – двенадцатью моряками. Наконец, когда сам «Спидуэлл» зловеще закачался, Балкли и Бейнс сдались и нырнули в бухту на побережье.
Балкли пережил горе от потери людей, фактически находившихся под его командованием, и, несмотря на стесненные условия, достал свой журнал и скрупулезно записал их имена. Среди погибших были Харви, казначей, и Ричард Фиппс, искусный строитель плотов.
Из-за низкого киля и тяжелого корпуса «Спидуэлл» нельзя было подвести слишком близко к скалистому берегу, а без катера невозможно было отправить людей на берег на охоту за пропитанием. Мало кто из них умел плавать. «Сейчас мы находимся в самом плачевном состоянии» [591], – признался Балкли.
Пятого ноября они попытались выйти в море, но были отброшены штормом. Снова пойманные в ловушку на лодке и терзаемые голодом, они с тоской глядели на мидий на скалах. В конце концов боцман Кинг схватил несколько весел и пустые бочонки, скрепил их вместе веревкой и спустил странного вида приспособление в воду.
Боцман и еще двое мужчин направили импровизированный плот к берегу. Они прошли всего несколько метров, и тут волна подкинула плот и выбросила людей в море. Они боролись за жизнь. Двоих вытащил из воды экипаж «Спидуэлла», самому Кингу удалось ухватиться за свое неказистое плавсредство и пробиться к берегу. В тот же вечер он вернулся с тем, что смог раздобыть, и рассказал, что видел на пляже пустой бочонок из-под провизии, похоже, брошенный британским флотом. Потерпевшие кораблекрушение посерьезнели, спрашивая себя, не затонуло ли другое судно, возможно, даже флагман коммодора Ансона «Центурион», подобно «Вейджеру».
На следующее утро, когда Балкли со спутниками возобновили путешествие, они заметили в бесплодном океане белую полоску, то опускающуюся среди волн, то снова поднимающуюся. Это был парус катера! Лодка была цела, и в ней находилась дюжина членов экипажа – промокшие и замершие, но живые. Чудесное воссоединение, как писал Балкли, вдохнуло в них всех «новую жизнь» [592].
Направившись в бухту и задействовав катер для сбора моллюсков, они попытались немного отдохнуть. Катер привязали канатом к корме «Спидуэлла», а вся его команда, за исключением матроса Джеймса Стюарта, забралась на «Спидуэлл», чтобы поспать.
В два часа ночи канат оборвался, и катер унесло. Балкли и несколько человек выглянули в промозглую тьму – Стюарт был в лодке, мчащейся к рифам. Его окликали, но тщетно – он был слишком далеко, чтобы услышать крики. Вскоре катер – на этот раз, без сомнения, – сгинул навсегда, разбившись о скалы.
Моряки потеряли не только еще одного товарища, но и средство, позволяющее сойти на берег за пропитанием. Более того, семьдесят потерпевших кораблекрушение теперь должны были день и ночь тесниться на «Спидуэлле». «Сильное беспокойство среди людей, многие из них отчаялись обрести избавление» [593], – писал Балкли.
На следующий день одиннадцать человек, в том числе Фиппс, вместо продолжения плавания на казавшемся обреченным «Спидуэлле» попросили высадить их в этой пустынной части света. Балкли и Бейнс, всегда отдававшие
