Пролог. Театр Вихо
Карамазов. Книга вторая
Скальпель и Топор
Большой зал Николаевского театра был забит. Сегодня давали премьеру и аншлаг был ожидаем.
Князь Добрынин делал вид, что увлечен представлением и получает удовольствие. Он расположился в индивидуальной ложе, отделанной красной кожей и время от времени поглядывал в экран телефона. На нем появлялись фотографии красивых девиц в изысканном белье. Под каждым снимком виднелись цифры и значки стихий. Цены в каталоге были немалые, но и качество жриц любви в этом приложении было на высоте. Почти каждую из них можно арендовать на долгий срок и даже… Мужчина облизнулся. Пару таких девушек он забирал в свой загородный дом для долгих развлечений. Князь воплощал с ними самые дикие фантазии, после чего исковерканные тела приходилось сжигать на заднем дворе. Но это того стоило. У каждого аристо свои слабости. Пожалуй, надо сегодня присмотреть одну или двух девок посвежее.
Зал взорвался рукоплесканиями, отвлекая мужчину от тяжелого выбора. Вспыхнули лампы по периметру огромного помещения. Актеры и актрисы кланялись на сцене. Кто-то довольно глупый, чтобы выставить себя идиотом, швырнул огромный букет, который был тут же сбит воздушной плетью одного из охранников.
Занавес опустился, и люди потянулись в фойе. Князь постучал пальцем по нераскрытой программке и тоже неспешно поднялся с кресла. Молчаливый охранник тут же подал хозяину шарф и трость. Последняя выполняла роль аксессуара для подобных мероприятий. Стоило сохранять вид достойного аристократа и трость из кораллового дерева алого цвета. Набалдашником ей служила голова змеи из черепашьего панциря и перламутра, с глазами из рубинов.
Князь Добрынин свернул на экране каталог и раздраженно набрал сообщение водителю. Он хотел поскорее выбраться из этого места и оказаться там, где можно перестать держать осанку и раздаривать вежливые улыбки посторонним.
В холле гудел народ. Мало кто спешил уходить. Достойный повод выгулять свои драгоценности, меха и юных вторых супруг выдавался нечасто. Между мрачного вида мужчинами пестрели их спутницы. Лениво окинув взглядом присутствующих, Добрынин убедился, что никого по-настоящему стоящего здесь нет. Великий князь, младший брат Императора, так и не появился, а значит, и выражать свое почтение было не кому.
«Федор должен был подать машину еще пять минут назад. Где его носит?», — с раздражением подумал князь.
— Как вам постановка, Антон Васильевич? — послышалось за спиной.
Добрынин обернулся. И едва сдержался, чтобы не скривиться в отвращении. Перед ним стоял мужчина в элегантном костюме, белой рубашке и узким галстуком, который удерживал зажим из желтого металла, усыпанный прозрачными камнями. Чернов. Бывший бастард, который быстро поднялся на работе с Мезоамериканскими корпорациями. Он стал настолько богат, что даже смог купить себе титул. Теперь Чернов имел право разговаривать с чистокровными аристократами и, кажется, считал, что ничего предосудительного в этом нет.
Добрынин никогда не любил таких выскочек. Имя нужно было заслужить, наследовать. Многие старые семьи Святославичей, которые вели родословную от Рюрика, не чтили даже Романовых. Не говоря уж об этих “Заводных”, как презрительно называл наглых самодовольных выскочек сам князь. За деньги можно купить титул, но не родословную. Разбавленная грязью кровь никогда не станет чистой.
— Прекрасно, — нехотя сказал князь. — Несмотря на то, что главную роль играла Ольга Павлова. Певички новой волны считают себя центром мироздания. И мнят себя талантливыми. Хотя на деле большинство из них весьма посредственны. Их карьера строится исключительно на деньгах отцов или любовников.
— Возможно, князь, в чем-то вы и правы. Хотя отыграла Ольга весьма неплохо.
Морщинистое лицо Добрынина тронула гримаса отвращения:
— Не думаю, что это ее заслуга. Скорее, талант режиссера. Он способен заставить даже табуретку отыграть нужную ему роль.
Чернов обернулся по сторонам, словно пытаясь кого-то высмотреть:
— Вы сегодня без семьи? — улыбнувшись, уточнил он.
— Раисе Павловне нездоровится. А Василий и Татьяна уехали к родне.
Разговор прервал писк пришедшего сообщения.
— Прошу меня простить.
Антон Васильевич вынул телефон. Посмотрел на экран и криво усмехнулся.
— К сожалению, мне пора, — сообщил он. — С радостью пообщался бы с вами еще, но…
— Конечно, я понимаю. К слову, в четверг я хочу организовать небольшой прием в родовом особняке. Выпить вина и устроить домашний турнир в “Мотыгу”.
Чернов улыбнулся и протянул руку. Князю пришлось ее пожать. Мужчину неприятно удивило, что молодой выскочка крепко сжал его ладонь и первый ее отпустил.
— Мне нужно будет свериться графиком дел, — сухо ответил князь. — Я дам вам знать.
Он коротко кивнул, развернулся на каблуках и направился к выходу. Дверь ему распахнул швейцар в ливрее и белых перчатках. Антон Васильевич рассеянно отметил, что слуга недостаточно низко склонил голову. «Новые времена учат плебеев быть слишком дерзкими. Куда катится мир?», — подумал он, оказавшись на крыльце.
У входа уже стояла вереница машин премиум-класса. Водители услужливо распахивали двери, помогая хозяевам сесть в авто.
Черный “Доминатор — Рысь” тысяча девятьсот шестьдесят девятого года уже стоял напротив крыльца. Антон Васильевич с удовольствием отметил, что его авто выгодно отличается от других в длинном ряду. Все же хороший вкус был достоянием не каждого.
Не очень высокий, спортивный двухдверный монстр черного цвета, сделанный под индивидуальный заказ, идеально смотрелся на улицах столицы. Капот машины украшала оскалившаяся в прыжке рысь. Правда, забираться в него в последнее время князю было не особенно удобно. Мужчина набрал несколько килограмм и живот мешал самому садиться за руль.
Чуть дальше стоял черный внедорожник, в котором нанимателя дожидались четверо лучших бойцов дружины. Добрынин и сам был хорош в драке и мог постоять за себя в случае атаки. Только времена, когда бой шел один на один, давно прошли. И если бы семья решила напасть на него в дороге, то это произошло бы без расшаркиваний и извинений.
Рядом с пассажирской дверью автомобиля стоял мужчина. Он был поджарым, с широкими плечами, коротко постриженный, с хмурым выражением на рябом лице.
Заметив на крыльце Добрынина, он низко поклонился и открыл дверь.
— Федор, почему так долго? — недовольно насупил брови князь.
— Простите, Александр Васильевич, — зачастил слуга. — На парковке образовалась пробка. Премьера, милсдарь. Весь бомонд съехался.
Добрыни поджал губы, забрался в машину. Федор занял водительское место, и автомобиль медленно тронулся по ночному городу.
— Навигатор говорит, что в сторону острова образовалась большая пробка, — обеспокоенно покосившись на панель, произнес Федор. — Система предлагает маршрут через Работный район. Кузнечный мост свободен.
Князь тяжело вздохнул: меньше всего ему сейчас хотелось ехать через грязные трущобы. И смотреть на оборванцев, которые греют руки у разведенного в бочках огня. Или жарят крыс. Это бы окончательно испортило впечатление от вечера. Но…
Князь желал поскорее оказаться в доме удовольствии, где он уже забронировал девчушку, только что выписанную из приюта. У молодой незаконнорожденной на фото был затравленный. Пальцы напряженно вцепились в край простыни, в которую она завернулась, на щеке алел след от пощечины, а под глазами растеклась тушь.
Антон Васильевич увеличил изображение, чтобы рассмотреть ее лицо и убедился, что морщин на нем нет. Такую быстро перекупят, если не успеть ко времени.
— Ладно, — недовольно произнес князь, словно делал Федору одолжение. — Едем через Кузнецкий.
Федор благодарно кивнул и “Доминатор” развернулся на широком шоссе.
* * *
Справа мелькнула вывеска “Добро пожаловать в Работный район”. И машину тут же тряхнуло. Колесо попало в выбоину, и Добрынин подпрыгнул на сиденье.
