— Можно вас на пару слов? — уточнил я. — Наедине.
Беломорцев кивнул:
— Подождите меня в доме, братья, — обратился он к жрецам и отошел вслед за мной к одной из скамей у входа в дом.
— Николай Владимирович, тут такое дело, — осмотревшись по сторонам, начал я. — Мне бы взглянуть на тело покойного. Одним глазком.
— Зачем тебе? — удивился жрец. — Ты вообще как здесь оказался? У тебя хранитель по городу бегает. Сеет хаос и панику. Дело на личном контроле Императора. А ты пришел утешать дочурку безвременно погибшего консула. Не удивлюсь, если еще и согрешил с дамой рядом с телом покойного.
— Хм, — я потер подбородок. — А это идея.
— Эх, Карамазов, — покачал головой жрец. — Гореть тебе в Преисподней, за такие мысли, — а потом его взгляд стал цепким. — Зачем тебе тело Ивана Васильевича?
— Где-то здесь объект, — пробормотал я. — Был. Или есть. Я его почуял. И думается мне, из-за артефакта Муромцева и прикончили.
Беломорцев хмыкнул:
— Ладно, коли так.
Я опасливо покосился на особняк:
— Только вот не хочется, чтобы Виктория Ивановна заметила мой интерес к трупу ее отца.
Беломорцев удивленно покосился на меня:
— Вам бы в храм сходить, юноша. А то в голове у вас какие-то мысли… греховные.
Я поморщился:
— Очень смешно.
— Ладно. Брат Олег, — позвал он одного из охранников, широкоплечего бородатого мужика, больше похожего на разбойника, чем на жреца.
Охранник подошел к настоятелю, и Беломорцев протянул Олегу папку, которую держал в руке:
— Не могли бы вы передать Виктории Ивановне бумаги для заполнения? Чтобы, так сказать, ускорить процесс?
Мужик кивнул. Взял папку и пошел к особняку.
— Пусть не забудет заполнить квитанцию о посмертном отпущении грехов! — крикнул вслед Беломорцев. — Иначе очень велик шанс, что ее батюшка попадет в Преисподнюю!
Я же махнул рукой своим спутником: мол идите. Подождите меня в машине. Катерина и Виктор сигнал поняли и пошли к воротам. Мы же направились к дому.
— А что, если Муромцев был без греха? — уточнил я, когда мы с Беломорцевым двинулись по дорожке к дому.
Жрец посмотрел на меня с хитрым прищуром.
— Ну кто же из нас без греха? — добродушно пробасил он. — Все будем гореть в Преисподней. Если не покаемся.
— Или не заплатим денег за очищение души, — добавил я.
В гостиной нас встретил дворецкий. Завидев нас, он склонился в приветствии и указал рукой:
— Идемте, я провожу вас.
Беломорцев и жрец отправились за слугой. Я же пошел следом. Причем старался двигаться так, чтобы спины служителей Спасителя скрывали меня от Виктории.
Но Муромцева была занята. А Олег стоял так, чтобы девушка не видела тех, кто пришел. Он быстро что-то ей объяснял, активно при этом жестикулируя, и указывая на бумагу. Виктория смотрела в документы и только успевала кивать.
— Олег раньше работал в похоронном ведомстве, — пояснил Беломорцев. — Хороший был работник. Подающий надежды.
Мы прошли в комнату, где на столе лежало тело мужчины, одетого в строгий черный костюм. Руки покойника были сложены на груди. Голова у трупа отсутствовала. А еще, в комнате я почувствовал зов. Но слабый. Словно объект был здесь.
— Что за… начал было я, но Беломорцев меня перебил:
— Не стоит ругаться, юноша.
Жрец достал из дипломата папку, вытащил ворох бумаг и принялся перебирать их. Я же подошел к мертвецу, осторожно прикоснулся к шее покойника, словно бы хотел пощупать пульс. И отдернул руку, почувствовав сильное влияние объекта на плоть.
— Значит, хранителей двое, — пробормотал я. — Думаю, Алексей Викторович не обрадуется такой информации.
Беломорцев уже опрашивал дворецкого, записывая показания в протокол.
— Мне нужно идти, — попрощался я с Николаем Владимировичем, и торопливо направился к выходу.
* * *
— Ну? Что узнал?
Катерина набросилась на меня с расспросами, едва только я сел в машину.
— Объект был здесь. Вместе с хранителем. У Муромцева отрублена голова. Которую посетитель зачем-то унес с собой.
А если один хранитель был на площади, значит…
— Хранителей двое, — закончила Калинина. — И работают они сообща.
Я кивнул, подтверждая ее теорию.
— Неплохо было бы съездить в Дом Призрения. Попытаться узнать, как бежали бесноватые.
Феникс пожал плечами и завел двигатель.
— Хотя…. Виктор, ты же знаешь, где прячется Павел?
— Зачем тебе понадобился этот проныра? — тут же спросила Катерина.
— Он знает всех преступников города. Возможно, Павел подскажет, где искать этого безумного шляпника.
— Даже если знает — с чего ему тебе помогать? — удивилась Калинина.
— Потому что так принято? — вопросом на вопрос ответил я.
— Помогать людям, которых не знаешь? Где такое принято? Карамазов, ты точно в своем уме?
Я только усмехнулся. И повторил вопрос, обращаясь к Фениксу:
— Ты знаешь, где он может быть?
Виктор достал из кармана монету. Подбросил ее, поймал и взглянул на выпавшую сторону. И с неохотой ответил:
— На Апраксином дворе.
— Тогда думаю, пора его навестить, — пробормотал я.
— В этом жутком месте? Нет, Карамазов, ты точно сошел с ума.
Но Феникс уже завел машину и выехал на дорогу.
* * *
Апраксин двор расположился на границе Работного района и Торговой стороны, соединяя в себе нравы и обычаи обеих земель. Огромная, огороженная высоким забором территория, была сердцем всех нелегальных дел города. Здесь можно было купить или продать краденое, нанять людей, которые не задавали вопросов и исполняли контракт на убийство. Сюда же стекалось награбленное из богатых особняков.
На большом пространстве Апраксина двора расположились публичные и игорные дома, букмекерские конторы, подпольные ринги и притоны, в которых можно было найти любые запрещенные вещества. Крупные магазины торговали краденым и контрабандой. Здесь же работали подпольные клиники лекарей, в которых за умеренную цену в антисанитарных условиях, могли вживить в тело импланты, доставленные из Азиатского Конгломерата, Мезоамериканской Империи, или Североамериканских Штатов.
Естественно, такие клиники не давали никаких гарантий. Но даже на таких условиях, их услуги пользовались повышенным спросом. Если бы жандармерия прикрыла всю эту лавочку — количество преступлений в городе упало бы на девяносто процентов. Но…
С Апраксина Двора кормились слишком многие. А еще больше людей из благородных и не очень Семей, пользовались услугами местных обитателей. И если бы особо упорный сыщик начал раскручивать сплетенный здесь клубок, нити увели бы очень высоко. А это грозило сыщику потерей карьеры, шансом быть запертым в доме призрения, а возможно, даже смертью. Поэтому, Апраксин двор, который существовал со времен основания Петербурга, по-прежнему стоял на своем месте. И простоит еще не один десяток лет.
Территория была огорожена высоким забором, за которым начиналась иная жизнь. Нравы и обычаи здесь царили суровые. А законы Имперского Союза аннулировались, уступая неписаному кодексу местных. Даже привыкший ко многому Виктор недовольно поморщился, когда авто подъехало к воротам.
— Лучше будет припарковаться у “Империи” — пробурчал он. — Если машина попадет на территорию Апраксина двора — обратно мы можем пойти пешком. Тачку там разуют.
Я кивнул, соглашаясь с доводом, и Феникс въехал на закрытую парковку шестиэтажного торгового центра “Империя”. Пропетлял между рядами машин, пока наконец не нашел свободное место.
— Екатерина Сергеевна, вам лучше бы подождать нас здесь, — не оборачиваясь, предупредил он. — Сходите в кино, попейте кофе, пройдитесь по магазинам.
Калинина не стала спорить. Молча вышла из машины, одернула юбку и направилась к входу в торговый центр. Мы же с Виктором двинули к воротам.
Небольшие ангары тянулись по обе стороны от дорожки. Вывески обещали низкие цены, заманчивые акции и оригинальные товары. Верить всему, что написано, не имело смысла. Почти на каждом пороге павильона стоял зазывала и по совместительству вышибала. Здоровяки бойко рекламировали услуги и товары и также ловко могли вышвырнуть прочь тех, кто оказывался недоволен сделкой или качеством покупки.
