есть — пояснил я. — Послезавтра с утра надо бы завершить.
— Связано с этими твоими способностями? — спросил Молотов.
— Немного, — скромно ответил я.
— Расскажи подробно, если дело серьёзное, тогда может и задержим отъезд.
Я вздохнул и вывалил им все подробности, касающиеся Алевтины и её супруга. Включая разговор с опухолью. Молотов похлопал глазами, переглянулся с Берией и ответил.
— Нам даже самим интересно стало — можно, мы поприсутствуем завтра на этом твоем сеансе?
— Без вопросов, — улыбнулся я, — проведем что-то вроде консилиума… если Бессмертновы, конечно, против не будут.
— Их мы на себя берём, там вопросов, я думаю, не возникнет, — уверенно ответил Берия, и я сразу понял, что да, никаких вопросов к этому гражданину с нехорошим взглядом возникнуть не может в принципе.
— Насчет твоей матери мы полностью в курсе — в больницу больше не ходи, её прямо оттуда в санаторий отвезут.
— Физрука тоже захватите, — вырвалось у меня.
— Какого физрука? — не понял Берия.
— Из ее школы товарищ — у них там романтические отношения намечаются, так что не разбивайте сердца гражданам.
— Хм… — озадачился Берия, — ну если романтические, тогда ладно — фамилию физрука напиши, — и он протянул мне блокнот.
— А сейчас добивай эту свою приспособу, — предложил мне Молотов, — кстати, и её, и радиотелефон можешь с собой взять — покажешь заодно нужным людям.
— А откуда вы про радиотелефон-то узнали? — ошеломили меня его слова.
— От верблюда, — спокойно ответил он, — а после обеда добро пожаловать к Горлумду, он там ждёт тебя — не дождется.
— Да, — спохватился я, — а что я там в вашем 4-м управлении делать-то буду?
— А вот угадай с двух раз, — ухмыльнулся Молотов, после чего они дружно покинули территорию моей подведомственной экранки.
Блин же компот, подумал я им вслед — этак все мои долгоиграющие проекты подвиснут, и доморощенная писишка, и компьютерный клуб, и прочие игрушки… ну да ладно — все, что ни делается в этом мире, оно к лучшему… Но не вовремя проснувшееся второе я ехидно заметило, что есть и альтернативный вариант этой народной поговорки — все, что ни делается, к худшему. А я загнал этого паршивца в дальний угол подсознания и продолжил ожесточенную пайку и наладку второго Тетрис-бука…
А незадолго до обеда у меня еще была небольшая беседа с товарищем Бессмертновым, где он поведал, что командировка в Москву уже выписана, а подъемные средства ждут меня в бухгалтерии.
— А Семен Наумыч в курсе? — спросил на всякий случай я.
— Нету больше Наумыча, забудь, — зло бросил он в ответ.
— В каком смысле нету? — озадачился я, — помер что ли?
— Ну не до такой уж степени, — ответил Бессмертнов, — просто уволили его в 24 часа. Вместе с Оленькой, она за ним хвостом ушла.
— А за что? — продолжил тупить я. — И кто вместо него будет?
— Пока никого, — начал он с ответа на последний вопрос, — исполняю обязанности завотделом я, если это тебе интересно. А за что уволили, знаю, не скажу — подписку давал.
Полный вперед. Курилы, сентябрь 83-го
Я оставил Сергея караулить неадекватных джи-ай и один М-16 ему дал.
— Знаешь, как обращаться-то? — спросил я на всякий случай.
— А чего тут знать, — ответил он, — все, как в АКМе, только переключатель стрельбы по-другому обозван — safe это, я так понимаю, предохранитель, semi — одиночные, а auto оно и в Африке авто.
— Ну-ка пойдем устроим учебные стрельбы, — предложил ему я, — пальни одиночным в синее небо.
Мы подошли к трапу наверх, Сергей лихо передернул затвор, установил переключатель куда надо, и щёлкнул спусковым крючком. Выстрел прошел в штатном режиме.
— Надо ж, отдачи почти нет, не то, что у АКМ, — поведал мне он, — молодцы америкосы, классную машинку сделали.
— Говорят, она сильно капризная к загрязнениям, — вспомнил я зачем-то, — от грязи клинить может. И ствол длинноват, неудобно в рукопашном бою работать. И если сбросить ее со второго этажа, то ломается с концами, а нашему АК хоть бы хны.
— Ладно, будем работать с тем, что есть, — успокоил меня Серега, — надеюсь, до рукопашного боя у нас тут не дойдёт.
И я убежал на мостик, где уже вовсю хозяйничал Ираклий. А ему деятельно помогал Василий с Виталиком.
— Вам как? — тихо осведомился я у Виталика, — помощь нужна.
Тот покосился на командира и сказал, что наверно нет, разве что покараулить машинное отделение. И я кивнул и кубарем скатился к дизель-генераторам и двигателям внутреннего сгорания. Тут все было тихо, если конечно можно считать тихим рёв этих моторов, делать особенно было нечего, так что я даже заскучал.
— Алё, гараж, — прохрипела тут связь с мостиком.
Я быстро переключил её на передачу и ответил в том смысле, что гараж почищен, а автомобили стоят в состоянии полной боевой готовности.
— Даю малый ход, — ответил мне мостик, — если что-то пойдет не так, сигнализируй.
Но все пошло как будто бы так — главный мотор заревел чуть громче и пол у меня под ногами ощутимо завибрировал.
— Все идет по плану, — сказал я в микрофон, чтобы не молчать.
А микрофон покашлял, но ничего осмысленного мне не выдал. Так продолжалось с минуту, потом раздался новый звук, свистящий какой-то — я чуть не подпрыгнул.
— Это я курс поменял, — пояснил мне Ираклий с мостика, — сделал лево руля на 10 градусов… все, вышли на нужное направление.
Свист тут же прекратился… ну и славно. Интересно, сказало мое второе я, что ты будешь делать, если что-то тут навернется — починить-то это ты вряд ли сподобишься.
— Во-первых, не ты, а мы, — поправил я его, — ты же не отделяешь себя от меня, верно.
— Поправку принял… приняло то есть, — нехотя согласилось оно, — а что там во-вторых?
— Во-вторых, дорогуша, — продолжил я, — тут все дублировано, так что есть надежда доползти до нужной точки на половине действующих мощностей.
— Хитер ты, Камак, — с некоторой долей восхищения сообщило оно, — весь в меня.
Некоторое время прошло в полном моем бездействии, даже непривычно как-то — с того самого момента, когда меня вытащили переводить слова командира корейского боинга, я все время что-то делал, а теперь сиди вот сложа руки…
Но обрадовался я рано, через полчаса опять прорезался капитан с мостика и сообщил мне, что американцы стучат в дверь и хотят поговорить. Так что давай, Петя, дуй к Сергею, кроме тебя, английским у нас никто так хорошо не владеет. А в помощь отряжаю Виталия, мы тут вдвоем с помощником справимся с управлением.
— Есть, — мысленно козырнул я, — дуть к Сергею. Если что-то важное скажут, я притащу их к тебе на мостик.
— Обоих не надо, одного хватит, — распорядился капитан и отключился.
А я полез наверх на плюс два уровня, где была кают-компания с кубриком и эти два запертых гаврика. Подошли мы туда одновременно с Виталием.
— Чего говорят? — сразу спросил я у Сереги.
— А я знаю, — огрызнулся он, — разобрал только два понятных слова «факинг» и «ток».
— Ну ладно, — ответил я, — устроим мы им факинг ток, если так хочется.
— Стоп, — остановил меня Виталий, когда я достал ключ от каюты, — они там запросто могли развязаться. Ребята с виду крепкие, могут и вырубить нас, если не принять мер.
— Тогда так сделаем, — на ходу сориентировался я, — Серега, ты стоишь справа, а Виталик слева, оба автомата держите наготове… Виталя, ты стрелять-то умеешь?
— Обижаешь, начальник, — засопел он, — три года на Камчатке прожить да не уметь стрелять, это… — далее слов он подобрать не сумел, поэтому продолжил я.
— Предохранитель поставь на авто и мочи сразу их всех, если рыпнутся, меня только не задень сгоряча. И патрон проверь, есть ли в стволе.
Он так и сделал, Сергей повторил его действия, а я громко постучал в дверь и объявил этим гаврикам:
— Открываю дверь, если что, то два наших бойца держат горизонт под прицелом — стреляем без предупреждения. Все ясно?
Из-за двери раздалось глухое согласие, тогда я повернул ключ на 2 оборота и распахнул её. И нам открылась такая картина — один из джи-ай, тот, который Алекс, лежал на полу возле иллюминатора и из головы у него текла кровь. Второй стоял сбоку от входа, руки у него за спиной были.
— У Алекса проблема, — сразу сообщил мне он, — потерял сознание и кровь не останавливается.
Сергей было дёрнулся войти в помещение, но я его быстро притормозил:
— Стоять, это может быть ловушкой — он сам себе голову, например, расковырял, а когда мы войдем, нас обезоружат…
Сергей застыл, как вкопанный, а я сказал Джону:
— Ты выходишь в коридор и встаешь лицом к стене — дернешься, стреляем.
— А с ним чего? — он мотнул головой в сторону
