я твои причины, дело-то читал, — махнул тот рукой. — Да только один фиг ты не пройдёшь. Система тебя не примет.
— Мы пройдём, — ответил ему я.
— Мы? Типа напарники? — хмыкнул Рысев.
— У нас условие, мы должны пройти обязательно вместе, — пояснила Майя. — Это закрытая информация.
— Понял, что закрытая, не дурак, — сержант покачал головой. — Вот только дело это безнадёжное. И тот, кто вам такое условие поставил, должен был прекрасно об этом знать. Женщин не из-за сексизма не берут, а из-за биохимии. А с биохимией не поспоришь, сами понимаете. Тут я бы рад помочь, но выше головы не прыгнешь.
Мы с Майей переглянулись. Сулимов, сволочь! Ведь знал! Да и Маратыч хорош! Уж он-то не мог не знать!
— Иван Иванович, разреши? — в кабинет к сотруднику Главка, застрявшему в Корелии на неопределённый срок, заглянул местный начальник 2-го отдела.
— Заходи, Пётр Сергеевич, — Иван Иванович не поленился подняться навстречу коллеге, чтобы поздороваться. — Что у тебя?
— Мы хотели сравнить пальчики Неверовых, но так, чтобы это выглядело естественно…
— Сделали? — москвич выжидательно посмотрел на местного.
— Отпечатки объекта мы получили во время карантина, с посуды. Всех десяти пальцев. А вот с местным Неверовым пришлось потрудиться. Чтобы это не вызвало подозрений, объявили о внедрении на заводе новой пропускной системы, по отпечаткам. Все сотрудники прошли дактилоскопию, систему кстати внедряют, отзывы хорошие.
— Пётр Сергеевич, не тяни кота за яйца, — Иван Иванович поморщился от нетерпения. — Результаты?
— Весьма неожиданные, — Пётр Сергеевич подал папку с грифом «совершенно секретно».
Москвич сел за стол и на несколько минут погрузился в изучение отчёта. Потом закрыл папку.
— Лучше человеческим языком объясни, тут слишком много «если», «возможно» и «может быть».
— В общем, даже у однояйцевых близнецов отпечатки отличаются, не сильно, но отличаются. И если бы они отличались у Неверовых, можно было бы спокойно это объекту предъявить, как доказательство, и приступить к вербовке. Или, если бы они были идентичны, мы могли бы отбросить версию со шпионажем, по крайней мере, местным, потому что ни у клонов, ни у близнецов не может быть идентичных отпечатков.
— А у нас… — Иван Иванович заглянул в отчёт.
— На правой руке безупречное совпадение, как будто с одного и того же человека брали несколько образцов. Отличия только механические, у местного Неверова множественные царапины, а у пришлого пальчики чистые. А вот на левой руке отпечатки отличаются, но даже в меньшей степени, чем у близнецов.
— И на этом основании ты считаешь, что он всё же иномирец? — Иван Иванович нахмурился.
— Доказательство не стопроцентное, согласен, — кивнул его коллега. — Но результаты сравнения сами по себе аномальны. Вероятность такого результата…
Он закатил глаза, вспоминая, какую цифру написал в отчёте.
— Я понял, с гулькин х*й, — кивнул Иван Иванович. — Значит, версию американцев до появления новых сведений помечаем как маловероятную. Всё же иномирец, надо же! А я не верил…
На его похожем на крысиное лице появилось некое подобие улыбки.
— А ещё это прямое доказательство теории параллельных миров, — добавил Пётр Сергеевич. — До сих пор нам не попадалось ни одного объекта, идентичность которого с нашими была бы подтверждена лабораторно.
— Ты прав. Осталось ответить на главный вопрос человечества, — Иван Иванович с ухмылкой посмотрел на коллегу.
— Это какой? — прищурился тот.
— Возводить ли нам стены, Пётр Сергеевич, или же наводить мосты.
* * *
Утром по казарме ходили шепотки. Кто-то всё благополучно проспал, кто-то что-то видел, но предпочитал помалкивать. Как часто в таких случаях бывает, знающие не говорили, говорившие не знали. За завтраком сплетни докатились и до нас.
Первым на горячую тему заговорил сосед справа от меня, молодой, чуть старше Майи, парень, Пашка.
— Заметили, — как бы между прочим спросил он, — что уже четверых нет?
— Значит, не подошли, — пожал плечами его напарник, Максим.
С Максимом мы ещё вчера за завтраком познакомились. Теперь-то нам уже было понятно, что за судоку тут начальство устроило с этими номерами. За столом напарники оказывались напротив друг друга, в казарме одна на двоих двухъярусная кровать и тумбочка двумя дверками тоже одна на двоих. С нулевым номером — наш комод, командир отделения. Тот моряк, потерявший экипаж, Николай. У Николая номер 60, он за столом сидит первый слева. Напротив него его напарник, вроде Витя. Он у нас прошаренный по части электроники, карт и радиосвязи, в армии связистом служил. Что забыл в аномальщиках — не говорит, да никто особо не спрашивает. Пришёл сюда — значит, надо человеку. Дальше мы с Майей, потом Пашка и Максим. Ещё четверо — с соседней пары коек, они немного особняком пока держатся, неразговорчивые суровые мужики. Они и между собой не слишком общаются. Ничего, это всё до первых серьёзных заданий, там разговоримся.
— Ночью это поняли? — не унимался Пашка.
— Ну а что такого? — спросила Майя. — Может, не спалось им, подумали о своей жизни, и решили, что не подходят.
— Ну хорошо, допустим! — Пашка даже ложку отложил. — А что за возня ночью в коридоре была?
— Вот поставят тебя дневальным, — вмешался в разговор Николай, — тогда и будешь следить, кто что ночью делает. А сейчас ешь молча, а то голодным останешься, а с голодухи какие только мысли по ночам в голову не приходят.
— И вообще, ночью спать надо, — положил я руку Пашке на плечо.
— Ну вы-то с Майей не спали, — буркнул он.
— Твоё-то какое дело? — хмыкнул Максим, но глянул в мою сторону заинтересованно.
Я только головой покачал. Вот ведь прилип, как банный лист к заднице!
Но кроме этого небольшого эпизода, про происшествие быстро забыли. Не до того было. Началась та самая подготовка, которой нас накануне стращало всё начальство.
Мы начали всерьёз изучать известную классификацию тварей, повадки и опасности. В первую очередь шли самые распространённые и те, что чаще попадались именно в Карелии. В день, на одном занятии, в нас впихивали информацию о десятке различных животных, рептилий, птиц, пресмыкающихся, насекомых и опасных для жизни растений. Впрочем, всё, что попадалось в аномальной зоне, было потенциально опасным. Это в нас вдалбливали особенно усердно.
Теоретические занятия сменялись практическими. Пошли стрельбы. Стрелял я неплохо, но здесь, в тире, я понял, что всё, что я умел раньше — лишь база. Попасть в десяточку? Это ещё далеко не всё. Надо стрелять не просто метко! А по движущейся цели, причём иногда движущейся стремительно и зигзагами, поражать уязвимые места, которые у каждой твари свои, двигаясь при этом самому в противогазе по пересечённой местности! А, ещё
