в сторону, но благодаря приводам доспехов я стальной хваткой вцепился в канаты и дополз до транспортного контейнера. Несколько ударов кулаком по крепежу, и тот сдался, позволяя добраться до нужного рычага.
Дернув за него, я тут же вцепился обеими руками в каркас шара, и встал в распорку, в ожидании удара. Тонкая белая ткань выскользнула из контейнера, и несколько секунд ничего не происходило, а затем нас дернуло так, словно мы на полном ходу врезались в бетонную стену.
Часть каркаса не выдержала и со скрежетом прогнулась под моим весом. Ноги сорвались в пропасть, и я едва успел сформировать конструкт у подошв и рывком в подошвы поставить себя обратно. Из-за парашюта дирижабль опасно накренился, клюнул носом вниз, и начал снижаться еще быстрее.
Земля стремительно приближалась, и я уже с уверенностью мог рассмотреть отдельные деревья, когда передняя часть шара врезалась во что-то невидимое, со скрежетом прогнулась и лопнула, выпуская тысячи тонн гелия. Удар дернул меня в противоположную сторону. Трос, за который я держался оторвался от крепежа, и я полетел вниз, в последний момент едва успев ухватиться за оплавленную защиту гондолы.
Оказавшись у лобового смотрового стекла, я видел, как весь экипаж изо всех сил держится за свои места. Ангелину спасли ремни, она была пристегнута к месту пилота. Макса спасла стальная хватка механоида, а вот Филарет, бывший без сознания, рухнул, и сейчас лежал на смотровом стекле с той стороны.
Но самое отвратительное — под дирижаблем всё еще оставалось несколько километров, под которыми виднелось живое море. Мы же застряли в его секторном диссонансном щите. И медленно проваливались внутрь.
— Блин-блин-блин! — не сдержавшись ругался я, глядя на то, как гигантское неживое море из плоти подняло к нам свои щупальца. Собрать экспедицию? Прорваться к центру? Наивный чукотский юноша. Да эта дрянь даже под бомбардировкой линкора не получит критических повреждений!
Пока я пытался сообразить, что делать, и цеплялся за обшивку, диссонансное поле вконец ослабло и пропустило нас внутрь. Дирижабль, лишившийся половины своего воздушного шара, рухнул, носом вниз только для того, чтобы через сотню метров нас вновь встретил щит. А затем ещё и ещё один.
И чем ближе к земле мы были, тем отчетливей становилось понимание что щупальца монстра возвышаются над живым морем на добрых пятьдесят метров. Они пытались как можно быстрее добраться до вкусняшки, в виде падающего вниз корабля, но ломались под собственным весом.
— Это плохо… очень плохо. — пробормотал я, видя, как несколько щупалец свиваются воедино, превращаясь в жуткую башню с основанием в несколько сотен метров. И эта башня будто впитывала плоть вокруг себя, становясь все толще и длинней, да только море от этого почти не мелело.
Сражаться с этим при помощи гранатомета? Глупее идеи было сложно придумать, так что от неё я сразу отказался. Как и от попыток создать конструкт, выходящий за пределы моего доспеха — он тут же развеивался, не стоило и пытаться. Оставался только один шанс, безумный по своей природе.
Дождавшись пока дирижабль в очередной раз рухнет на щит, кажется, последний, я, быстро перебирая руками, добрался до обломков грузового отсека и выдернул один из нейтрализаторов, изобретенных Красновым и змеем. А может вспомненных, или подсмотренных у общества, сейчас это было абсолютно не важно. Главное, что он служил как щит, преобразующий диссонансную энергию в тепловую.
— Ну, не подведи. — пробормотал я, и когда дирижабль прошел и сквозь этот щит прыгнул вперед, оттолкнувшись от гондолы. Расчет оказался верен, нетерпеливая тварь дернулась к первой же добыче и попыталась ухватить меня кончиком щупальца. А вместо этого схватила раскаленный кусок металла, и даже не заметив вспыхнувшего пламени утащила его куда-то вглубь себя.
Такого эффекта я точно не ожидал, рассчитывая на отторжение. И рухнув вслед за железкой на поверхность щупальца тут же завяз по колено. Некроплоть жадно начала поглощать доспех, всасывая его, и не оставляя никаких сомнений в том переломает и переварит всё что к ней попадет.
— А мной подавишься. — зло крикнул я, заставляя клинок вспыхнуть синим пламенем. Меч с легкостью вошел во всю длину лезвия, рассекая податливую плоть, но даже так мне потребовалось несколько секунд чтобы высвободится и сориентироваться в пространстве. Дирижабль уже рухнул ниже, к нему стянулось не меньше сотни щупалец поменьше, и даже от башни плоти отделилось несколько отростков.
Немедля я прыгнул следом, на лету вонзив меч, и оставляя за собой полосу синего пламени, начавшую пожирать плоть твари. Горящая рана осталась по всей длине башни, и врубив ранец я прыгнул на складывающийся каркас дирижабля, чтобы провалиться глубже в некроплоть и начать прорезать её, добираясь до гондолы.
Пламя безжалостно вгрызалось в монстра, оставляя глубокие разрезы, но стоило мне углубиться, как я понял, что борюсь с океаном, пытаясь вычерпать его чайной ложечкой. Несколько минут мне ещё удавалось отбиваться, но чем ближе я был к гондоле, тем выше становились вокруг стены из плоти. А когда внизу показался черный обгорелый конус, над головой сомкнулись не живые волны.
Остервенело махая мечом, я добился только одного — сумел прорубить себе путь к шлюзу. Минуту пытался высвободить её, но вскоре понял, что это бесполезно. Даже вокруг преобразователей скапливалось все больше горящей плоти, которая изолировала их от движущейся материи.
— Всё живы? — спросил я, когда убедился, что пока гондола держит давление.
— Да. — ответила Ангелина. — Небольшие травмы, но ничего серьезного. Даже патриарх кажется в порядке.
— Зов. Теперь я различаю его слова. — сказал стоящий на четвереньках мужчина. — Оно зовет меня. Обещает блаженство, власть, бессмертие…
— Это просто морок. — возразил я.
— Я знаю. — грустно усмехнулся Филарет. — Сатана искушает меня, проверяет мою веру. Но я не поддамся.
— Текущий уровень диссонанса находится вне прогнозируемых показателей. — в механическом голосе змея было сложно различить страх, но он там был. — Предел коллапсирования энергии определен неверно. Преобразование будет невозможно.
— Будто мы собираемся взрывать бомбу прямо здесь. — фыркнула Ангелина. — Это чистое самоубийство!
— Нет, если мы сумеем отойти от транспортного контейнера. — возразил Макс. — Расчеты ошибочны, но теория верна. Нужно только внести поправки и…
— Где врата? — спросил я, у ударившегося в разговоры Краснова.
— Там. — ткнул он носом в направлении смотрового стекла, по которому медленно расползалась трещина, от наседающей некроплоти.
— Я могу прорезать нам дорогу. Если будете держаться рядом. А под ногами окажется не тело монстра, а твердый пол. Хоть одна надежная поверхность. — сказал я, обдумывая слова Максима. — Бомбу можно катить?
— Пока она в контейнере — да. — ответил Краснов. — Но мы отсюда не выберемся.
— Отставить панику. — приказал я, посмотрев на своих членов экипажа. — Ангела, надевай защитный костюм. Тебя Макс это тоже касается. Ваше святейшество, прошу прощения, но мне понадобится ваша помощь. Вы единственный кто в состоянии применять стихийные конструкты в этом месте.
— Тебе нужна твердая земля под ногами? Она у тебя будет. — с улыбкой ответил патриарх. — Теперь я знаю зачем сюда стремился. Отчетливо знаю. Во имя господа, мы очистим этот мир от влияния сатаны.
— Отлично, когда выберемся, обязательно расскажете. — кивнул я, на что Филарет лишь улыбнулся ещё шире. — По готовности начинаем пробиваться к грузовому отсеку. Я иду первым, прорубаю дорогу. Максим — используй свои роботизированные конечности для транспортировки. Ангелина и Филарет — держитесь ближе и прикрывайте спину. Готовы? Поехали!
Стоило люку распахнуться и внутрь попробовали втиснуться разом десятки щупалец. Порубив их на куски, я лишь отметил, что даже в таком состоянии они дергаются на полу, пытаясь ползти, а затем вонзился пламенным лезвием в чудовищную плоть, буквально вырезая себе дорогу в теле монстра.
Несколько секунд синее пламя освещало мой путь, выжигало, превращая в черную корку плоть монстров. А затем эти, ещё горящие, раны покрывала вспучивающаяся и пузырящаяся смесь из тканей и костей, чтобы сомкнуться где-то за нашими спинами. Хорошо хоть у нас всех были баллоны для дыхания. У меня и Ангелины — встроенные в защитные костюмы, у Максима и Филарета те, что они прихватили из рубки.
Когда мы наконец вырезали путь к бомбе, я мысленно поблагодарил Максима что он сумел сохранить хоть какое-то подобие изначальной шарообразной формы и не ушел
