Может, надо позвонить жандармам?
— Нет.
— Ты ведь не помрешь вдали от дома? — отчаянно крикнула она, когда я уже бросился к машине.- Я вас не оставлю тут одну хозяйничать. И даже мертвый вернусь, — ответил я с нервной улыбкой.
На ходу нажал на кнопку разблокировки. Сигнализация пискнула, дважды мигнула фарами, щелкнули, открываясь, замки.
Я сел за руль и отметил, что менять положение сиденья не стоит. Все же есть плюсы в том, что мы с Фомой примерно одного роста. Воткнуть ключ в замок зажигания получилось не с первого раза. Руки сильно тряслись, и попасть было сложно. Повернул ключ, и двигатель послушно заворчал заводясь. И я осторожно выехал со двора.
Водить я умел и даже сдал на права, едва мне исполнилось шестнадцать. Но очень не любил это занятие. Дело не в том, что я приучен к личному шоферу или считал вождение машины недостойным. Просто не было у меня жажды скорости и восторга от рева мотора. Водить у меня выходило довольно скверно. Но, по счастью, вечерняя дорога была практически пустой. Видимо, из-за произошедшего взрыва эту часть города перекрывали в темное время суток для основного потока транспорта. Потому до места назначения я доехал, никого не сбив и ни во что не врезавшись. Благо светофоры дарили мне зеленый свет. Навигатор проводил меня до нужного места и осталось только поблагодарить судьбу за то, что Питерский занес адрес в список маршрутов.
Припарковал машину неподалёку от ворот жилого комплекса, вышел из авто. Направился к калитке.
В дороге эмоции немного улеглись, позволяя мне мыслить здраво. Варианта развития событий два. Первый: секретарь уже мертва, и по телефону я разговаривал с мимиком, который ждет меня в квартире. Вряд ли он хочет драки. Если бы душегуб желал устроить дуэль, то попытался напасть на меня у дома Витте. Да и убивать меня в открытую в жилом комплексе, где полно дружины… нет, вряд ли он на это пошел бы. Куда проще было бы прикинуться клиентом и незаметно подсыпать в кружку с чаем яд.
Мимик слишком умён для того, чтобы красоваться. Тем более зрителей моего убийства не будет, если мерзавец уже погубил девушку. Он может попытаться подставить меня, представив все так, словно Алину убил я.
Третий и самый очевидный: ландыши — это предупреждение, которое намекает адвокату Павлу Филипповичу Чехову, чтобы он перестал лезть в это дело.
Один из дружинников открыл калитку, перегораживая мне путь. Неподалеку от привратника маячил напарник, готовый в любой момент прийти на помощь коллеге:
— Не помню вас в списке жильцов, мастер, — начал дружинник. — Вы прибыли к кому-то в гости?
— Да. Меня зовут Павел Филиппович Чехов. Мне нужно повидать Арину Родионовну Нечаеву.
Боец кивнул напарнику, и тот вытащил из кармана телефон. Набрал короткий номер и поднес трубку к уху. Уточнил:
— Добрый вечер, Арина Родионовна. Беспокоит главный пост охраны. К вам прибыл Павел Филиппович Чехов. Вы не сообщали на пост, что ждёте гостей, поэтому я решил уточнить… Хорошо.
Он убрал телефон в карман и произнес, обращаясь ко мне:
— Арина Родионовна ожидает вас.
Привратник отошел в сторону, пропуская меня на территорию:
— Прошу, Павел Филиппович, подходите. Шестой дом, — он указал в нужную сторону.
— Спасибо.
Дом, где жила Арина Родионовна, был пятиэтажным, с одной парадной. Нужной мне квартиры я не знал и надеялся, что в фойе есть консьерж, у которого можно узнать этаж и номер.
Поднялся по ступенькам крыльца, облегченно выдохнул: рядом со створкой красовалась кнопка звонка. Я вдавил ее, и через несколько секунд послышался писк. Потянул на себя створку и вошел в широкий холл, где меня и встретил сидевший за стойкой седой мужчина лет шестидесяти, в красной форме швейцара:
— Добрый вечер, мастер, — улыбнулся он. — Могу я поинтересоваться, к кому вы прибыли?
— К Арине Родионовне Нечаевой, — ответил я, подходя к стойке. — Не подскажете номер её квартиры?
— Шестая, — произнес мужчина. — Третий этаж.
— Благодарю.
Я немного помолчал, раздумывая, стоит ли спрашивать у консьержа про курьера, но в результате решил, что не стоит. Слуга был обязан сохранять тайну частной жизни жильцов даже под угрозой. Так что вряд ли он скажет.
— Что-нибудь ещё, мастер? — с улыбкой уточнил стоявший за стойкой мужчина, и я покачал головой:
— Нет, спасибо.
Я быстро поднялся по ступеням широкой лестницы на пролет между третьим и вторым этажом. Остановился. Отдышался. Нельзя делать глупости на радость душегубу. Если Нечаева лежит мертвой прямо сейчас в квартире и меня ждет подстава, то стоит найти свидетеля, который подтвердит, что я не имею отношения к убийству.
Я призвал тотем. Пень выполз из мраморной плитки пола и зыркнул на меня красными глазами. Почти тут же в моей руке появился фонарь Харона и разлил в пространстве бледный мерцающий свет.
Я ощутил чье-то жадное присутствие.
«Явись», — твердо потребовал я, точно зная, что в каждом доме обязательно найдется хоть один захудалый призрак. Передо мной проявились сразу две фигуры. Первой материализовалась женщина средних лет в деловом костюме со сломанными на переносице очками и разбитым в кровь лицом. Очевидно, что она свалилась с высоты и погибла практически мгновенно. Вторым оказался взлохмаченный седой старик в стеганом халате, одном клетчатом тапке на босу ногу. В руке он держал газету и с завистью поглядывал на очки соседки.
— Мне нужен свидетель, — произнес я. — За это я заплачу вам силой.
Женщина застонала и обхватила голову руками.
— Я отведу вас за грань, если желаете.
— Она не уйдет, — проскрипел старик. — Эта гадина при жизни считала дом своей вотчиной и постоянно шастала и лезла везде, где ей были не рады.
— Ее убили? — терпеливо уточнил я, не желая портить отношения с говорливым духом.
— Свалилась с лестницы сама. Прямо над нами, между четвертым и пятым, — он указал пальцем вверх. — Испачкала своим не особо большим мозгом всю лестницу, нехорошая баба. Никто особо не расстроился, что ее не стало. Но уходить не хочет. Да и я к ней привык. Иногда болтаю с ней. А она угукает и бегает от меня.
Я оборвал нить, которая питала домоправительницу и та тотчас исчезла. А я уточнил у старика:
— Вы пойдете свидетелем?
— Конечно, юноша. Я таки пойду свидетелем, — он сунул газету в карман халата и потер ладони. — Ринат Давидович Карпович, к вашим услугам. На момент сердечного приступа мне было всего восемьдесят, и я весьма свежо мыслю. Кого надо освидетельствовать?
— Вы следите за домом, верно?
— А что мне еще остается? — старик откашлялся. — Жду свою супружницу, чтобы уйти вместе.
