без хоть какого-нибудь фонаря, не слишком простая задача. Пусть рядом с обвалом, ввиду наличия огромной дыры в крыше, и есть свет, дальше, в глубинах комплекса, стояла кромешная, нерушимая темень.
Я взглянула на Вивьен, напряжённо разбрасывающую обломки:
- У нас нет на это времени.
- Мы не можем её здесь бросить! - огрызнулась она.
- Скорее всего, она уже мертва. Это бессмысленно.
- Люди выживают и под более страшными завалами. - она на секунду остановилась, и вдруг начала копать ещё более активно.
Уже вскоре, из-под камней показалась израненная Эрмелина. Она истекала кровью и еле-еле дышала.
- О, богиня! Ты жива! - Вивьен, кажется, была очень рада находке и прижала обессиленную девушку к себе.
- Кут... - лиса отхаркнула кровь, - Он покидает моё тело...
- Нет-нет-нет, так не пойдёт! Ты так просто не умрёшь! Сейчас... сейчас Глиммер тебя подлатает и ты будешь как новенькая! Ты только держись, прошу... - Ришар беспорядочно суетилась, отказываясь принять данность.
- Ещё раз повторю: "Это всё пустая трата времени". - сказала я, пытаясь донести до неё факт, что здесь уже ничего не поделаешь.
- Но ты же можешь её спасти! Ты же умеешь! - не унималась Вивьен, чуть ли не со слезами на глазах.
- Даже, если бы у меня были время, условия и инструменты, я всё равно бы не смогла ей помочь. Я не умею лечить вульпин. Более того, я не могу вернуть душу в тело. Хоть я и знаю человека, который мог бы.
- Но ты же не можешь её вот так оставить!
- Послушай её, Виви... - прохрипела Эрмелина, - У меня множественные внутренние кровотечения, мне недолго осталось. Но я рада, что нашла себе новую стаю. А ещё мне приятно умереть на Родине. Даже не думала, что после всего я смогу всего этого достичь.
Ещё немного похрипев под истерический плач Вивьен, девушка закатила глаза и обмякла. Её путь оборвался. Вместе с этим, расстегнулся и её нерушимый ошейник, оставляя после себя кровавые отметины на бледной шее. За какие бы грехи её не изгнали, теперь они все были отпущены.
Сразу за этим, тело лисы рассыпалось в пыль, развеявшись прямо из рук Ришар. Теперь, кроме символа наказания, от неё осталась только одежда и кулон в виде чёрного солнца. Последний, Вивьен сжала в своём кулаке, не прекращая рыдать.
Дело принимало слишком уж драматичный и времязатратный поворот. Я положила руку на плечо своей спутницы:
- Пойдём, это всё потеряло всякий смысл.
Вивьен одёрнулась и развернулась, рыча:
- Неужели для тебя всё это пустой звук?
- Когда чужая смерть стала чем-то заслуживающим внимания? Я бы ещё поняла, если бы ты стенала во время собственной гибели. Но в этом случае твои слёзы ничего не исправят и ни на что не повлияют. Буду честной, тут ничего бы не помогло. Просто такова жизнь.
- Как ты можешь! - она ткнула меня в грудь рукой со сжатым талисманом, - Ты и правда не понимаешь, что все эти символы для неё означали? Неужели ты не чувствовала, как она к тебе относилась? Неужели ты не чувствуешь, как все мы к тебе относимся? А я уж было даже начала верить в твою ложь.
- Ложь? Где я лгала?
- Ты пытаешься всем показать, что ты не чудовище.
- Я и правда не чудовище. Как может быть "чудовищем" тот, кто старается спасти всё человечество? Я готова играть во все ваши глупые социальные игры и поддерживать ваш моральных дух до тех пор, пока это приносит пользу глобальной цели. Но когда доходит до дела, надо отбросить сантименты. Чего стоит одна жизнь перед множеством других? Особенно сейчас, когда мы, возможно, стоим на пороге решения всех наших проблем.
- И опять ты врёшь. Или ты думаешь, что никто не заметил, как у тебя кровоточат глаза? Думаешь, никто не заметит, что ты борешься за жизнь с собственным телом? Теперь я окончательно убедилась, что ты пытаешься спасти только себя. Какая же ты эгоистка...
- Я, вроде бы, не спрашивала твоего мнения насчёт моих действий. И оправдываться я не собираюсь. Любой дурак поймёт, что прежде чем спасать других, надо бы спасти себя. И, если уж тебе так важны все эти дурацкие бессмысленные символы, а не здравый смысл, то на, забирай!
Я достала из кармана копию подвески, которую Эрмелина мне подарила, и швырнула её Вивьен. Талисман приземлился прямо у её ног, подняв небольшое облачко пыли.
Вивьен посмотрела на меня, будто бы разочаровавшийся ребёнок. Хотя я и не знаю, во что такое во мне, после всего пережитого, она могла верить. Да и не в её компетенции было во что-то верить. В конце концов, эта девушка - просто очередной инструмент, который не должен позволять себе многого. И которому, я почему-то это многое и позволила.
- Хватит распускать сопли и бросаться обвинениями, о которых ты можешь пожалеть. Мы идём дальше. Прямо сейчас.
- Знаешь что, Глиммер? Иди нахуй. Надеюсь ты там сдохнешь.
Она бесцеремонно развернулась и довольно резво поднялась вверх по куче обломков, вскоре исчезнув в дыре на потолке. Я снова, как и много раз до этого, осталась в полном одиночестве. И мне вновь предстояло спуститься в самое сердце тьмы. Тянуть было нельзя. Я развернулась и пошла вглубь здания, записав очередное предательство у себя на подкорке.
Всем воздастся соразмерно тому, что ими было посеяно.
Я углублялась всё дальше в пучину тёмных коридоров. Говорят, что когда слепнешь, обостряются все прочие чувства. Я же, благодаря возможности "форсировать" свой разум, могла добиться этого эффекта с помощью самоконтроля.
Окружающее пространство визуализировалось передо мной, благодаря работе сознания: кожа ощущала направление воздушных масс; уши, как при эхолокации, чувствовали отражение звука моих шагов о стены; а мозг компилировал и анализировал все эти данные, генерируя для меня картинку помещения так, будто бы я видела его глазами. Конечно, при таком подходе, кровь из глаз лила не переставая. Всё же ресурсов на это уходило довольно много и я знала, что вскоре поплачусь за такой способ мироощущения сильнейшей мигренью.
Так всегда бывает, когда я напрягаю извилины в большей степени, чем другие люди. Порой я даже могу потерять сознание, если слишком перестараюсь. Поэтому я предпочитаю использовать подобное форсирование как можно реже. Обычно в тех случаях, когда надо продумать длинный план или
