«Лето в этих северных широтах, как нам рассказывал незабвенный Джек Лондон, очень короткое и прохладное», – поведал ворчливый внутренний голос. – «То ли ещё будет, братец…».
Первым выступал драгунский капитан Йохансен, прошедший по намеченному маршруту уже два раза и досконально знавший дорогу: все её особенности, опасности и неприятные сюрпризы. За спиной шведа располагался – в специальной кожаной упряжи – большой бочонок со слабо просоленной икрой нерки, а на его левом плече лежали две толстые дубовые доски.
«А капитан-то – силён и могуч, дай Бог каждому!», – уважительно прокомментировал внутренний голос. – «Икорка весит добрые два с половиной пуда, да и доски потянут килограмм на двадцать пять, не меньше».
Егор, шедший за Йохансеном, был нагружён не менее солидно: в его походном вещмешке лежал двухпудовый куль с ржаной мукой, прикрытый сверху и с боков стандартным офицерским плащом, за широким кожаным поясом размещались (помимо двуствольного пистолета) два тяжеленных топора, на правом плече висела лучковая шведская пила – для распилки брёвен на доски.
За Егором следовали: Людвиг, Гертруда, облачённая в мужской охотничий костюм, и Томас Лаудрупы, Ванька Ухов-Безухов, его жена Айна, четыре матроса с фрегатов, сержант Дмитрий Васильев и семь рослых шведских гренадёр. Все путники были серьёзно нагружены всякой всячиной – в зависимости от физических кондиций и возможностей каждого. А ещё компанию носильщикам составляли три лохматых пса, причём к спинам собак также были приторочены (Айна постаралась, её псы почему-то слушались беспрекословно) объёмные тюки.
Санька, тоже желавшая прогуляться до озёр с поклажей за плечами, хмурилась и жалобно ныла по этому поводу, но Егор был непреклонен, строго заявив:
– Надо же кого надёжного оставить на береговом хозяйстве в помощь Николаю Савичу! В смысле – из элиты…. Так что, душа моя, присматривай тут внимательно за всем. Особенно – за детьми! Присматривай и тщательно размышляй – над нашими планами на будущее…. А переноска тяжёлых грузов на большие расстояния не способствует – дельным и эффективным размышлениям. Там все мысли, поверь мне на слово, только об одном: дойти до очередного привала и при этом не умереть…
За десять-двенадцать минут перед выходом на маршрут Йохансен озвучил (на английском языке) новым носильщикам подробные путевые инструкции:
– Итак, нам предстоит пройти до первого промежуточного лагеря порядка сорока семи миль. Там сейчас находятся: известный вам охотник Свен, один из моих гренадёров и два плотника – крепостные нашего командора, сэра Александэра. Плотники старательно заканчивают сборку двух корабельных шлюпок, а охотник Свен и солдат охраняют склад и – поочерёдно – «подчищают хвосты»…
– Какие ещё хвосты? – опешил Ванька Ухов. – Шутить изволим, капитан?
– Ничуть ни бывало, подполковник! Просто многие неопытные носильщики не могут заранее рассчитать свои силы: возьмут в Александровске клади с избытком, устанут в дороге и начинают сбрасывать на землю поклажу по частям. Кто-то дубовую доску оставит под кустом ракитника, кто-то – тяжёлый мешочек с медными гвоздями. И чем ближе до промежуточного лагеря, тем больше остаётся на тропе таких «хвостов»….
«Ну, да! У Джека Лондона – при переходе через Чилкутский перевал – многие герои именно так и поступали, даже оружие выбрасывали, чтобы облегчить ношу![34]», – поддержал Йохансена начитанный внутренний голос.
– Третья разобранная шлюпка уже доставлена к последнему в цепочке озеру, из которого вытекает большая река, – невозмутимо продолжил швед. – Атабаски называют её – Юхоо. Сразу скажу: если бы не карта мадам Айны, то мы до сих пор искали бы – все эти нужные озёра и протоки…. Так что, искреннее вам спасибо, мадам! – церемонно кивнул головой в сторону индианки. – Теперь, большая ко всем просьба! Складывайте, пожалуйста, все излишки груза согласованно и совместно, чтобы потом их собирать было легче…. До первого промежуточного лагеря мы должны дойти за двое суток. Ночёвка – через двадцать три мили, на берегу ручья: там установлено три палатки, есть запас сухих дров, казанки и котелки, кружки и ложки. Как идём по маршруту? Да, как получится! У каждого свои возможности и привычки, поэтому передвигаться по тропе единой цепочкой, как показывает практика, не выйдет. Кто-то делает после каждой пройденной мили короткую остановку, кто-то делает длинный привал, пройдя миль пять-шесть…. Короче говоря, встречаемся уже вечером, у места ночёвки. Да, господа и дамы, посматривайте внимательно по сторонам: у седловины перевала и медведей-гризли шастают, да и полярные волки – светло-серые такие – встречаются иногда…
Егор решил держаться за Йохансеном: как-никак капитан – человек опытный, уже хаживал здесь с грузом за плечами, знает, что почём. Швед шёл – по свеженатоптанной, двухнедельной тропе – очень быстро, делая на удивление длинные (широкие?) шаги. Вернее, не шёл, а пёр вперёд, словно лось – в самом расцвете сил – на зов самца-соперника во время весеннего гона.
Первые две мили дались Егору легко, а потом неприятно и нудно заныли плечи, сбилось дыхание, на ногах повисли чугунные гири, по лбу, так и норовя попасть в глаза, поползли солёные капли пота.
«Да, братец, неправильный ты ведёшь образ жизни!», – укоризненно поморщился нравоучительный внутренний голос. – «Когда ходил в князьях и генерал-губернаторах, так всё в каретах разъезжал. А последние два года – сплошное океанское плавание, гиподинамия, мать её…. Вот, и дыхалка уже совсем не та, что раньше, мышцы ног стали какими-то дряблыми. Пешком надо ходить чаще, а ещё лучше – каждое утро бегать трусцой…».
Ещё через полторы мили Егор обернулся назад и с удивлением понял, что позади него никого нет.
«Понятное дело, остальные не выдержали предложенного темпа!», – тут же надулся гордым пузырём внутренний голос. – «Хиляки, однако! Впрочем, тот же Ванька Ухов задержался, явно, только из-за своей молоденькой жены: здоровья в подполковнике – как суммарно у большого стада африканский слонов. Он и могучего Йохансена обошёл бы в два счёта, даже не вспотев, просто не хочет свою ненаглядную Айну бросать одну на тропе…»
Из серых облаков начал накрапывать холодный дождик, Йохансен на ходу, почти не снижая скорости передвижения, достал из-за пазухи кусок старой оленьей шкуры, развернул, ловко набросил на голову и плечи.
«Вот же, какой предусмотрительный тип!», – завистливо вздохнул слегка закоченевший внутренний голос. – «А у нас-то с тобой, братец, плащ лежит в вещмешке. Чтобы его достать, надо остановиться, снять вещмешок, развязать, достать плащ…. Короче говоря, намечается целая история. После этого, наверняка, захочется присесть куда-нибудь на пенёк и отдохнуть минут семь-десять, попить водички, перекусить. Очень сильно так захочется! А потом будет не встать, потянет в дрёму…. Нет, лучше уж промокнуть, но дотерпеть до привала!».
