— Внешность часто бывает обманчивой, сказал еж, слезая с сапожной щетки, — разглагольствовал Аркадий. — Сосиски за 70 рублей не могут быть съедобными. Если намочить бумагу и тогда ее стоимость будет выше этого муляжа. Во всем этом нет ни крошки мяса.
Михаил Ильич был в ступоре. Зачем производить то, что после реализации нужно выкидывать?
Строго говоря, без поддержки дедушке пришлось бы туго. Вечером Аркадий обнаружил, что отец разобрал микроволновую печь и теперь бормотал:
— Господи, но как все просто. Почему этого не было раньше?
— Почему не было? Было. Только не у нас. Папа, СССР развалилась в том числе и потому, что технологически отстал.
В следующий вечер судьбу микроволновки постигла посудомоечная машина. На этот раз папу интересовала кинематика аппарата. Он изучил каждый винтик агрегата, восхищаясь точностью и технологичностью изготовления. Так же он восхищался механизмами выката ящиков стола и комода.
— Потрясающе просто и красиво.
— Эргономика жжет, — ответствовал сын. В субботу он повез семейство в «Ленту». Отец намертво застрял у витрин с металлорежущим инструментом. С трудом удалось выковырять его из секции электроинструмента, а в отделе, где продавались обычные топоры и колуны, он потерял дар речи, увидев забугорный топор с пластиковым топорищем и черную снеговую лопату.
— Боже мой, если это делают на бытовом уровне, то что происходит на промышленном?
— Папа, я покажу тебе это в Интернете.
Все свободное время папа сидел у компьютера. Его интерес был далек от игр, развлечений, зрелищ и прочего. Он рассматривал в ракурсах технологические линии, станки, технологические насосы, вытаскивая технические описания. Со стороны казалось, что дедушка смотрит крутой экшн – столько было эмоций. Через неделю Михаила Ильича снова посетил шеф.
На этот раз зам совсем его не порадовал, попросив освободить от занимаемой должности.
Виктор Султанович крякнул:
— И кого я теперь пошлю во Францию и в Франкфурт?
— Свято место пустым не бывает.
— Святые на французском и английском не лопочут, только на латыни. Ты все же, Миша, подумай, если деньжат не хватает, подбросим. А с увольнением подожди, вдруг все образуется, ведь выглядишь просто замечательно. Раньше литру мог скушать, здоровье есть.
— Папа, а почему ты не садишься сам за руль? — спросил Аркадий.
Михаил Ильич не мог признаться, что не умеет водить машину.
— Извини, это я тоже забыл, придется тебе отдуваться за все.
На следующий день они вместе пошли в гараж. Увидев «Форд-Мондео», дед облизал его со всех сторон. Больше всего внимания он уделил двигателю, совершенно отрешившись от реальности. Аркадий махнул рукой и ушел по своим делам. Весь вечер дед восторгался техническими решениями авто.
Личная жизнь дала трещину. От Марины удалось кое-как отбиться. А самое забавное было в том, что ему названивали и другие женщины, о которых Петровских не имел ни малейшего представления. Он постоянно испытывал какое-то странное неудобство перед Ниной. Она там, бедненькая, осталась одна, а он тут кобелирует с многочисленными девицами. В то же время он восхищался этим старым хрычом, как окрестил он настоящего Михаила Ильича. В свои 35 он считал, что мужчины под 60 в общении с прекрасным полом совместно только нюхают цветочки.
После переезда он делегировал все финансовые полномочия сыну, понимая, что даже бытовые цены ни о чем ему не говорят. Сын работал логистом в транспортной компании и в целом был востребованным работником.
Галочка знакомила деда с его собственной биографией. Тыча пальчиком в старый фотоальбом, она рассказывала:
— Видишь, деда, это ты в армии. Посмотри, какой ушастенький и худой. А вот ты женишься, такой красивенький. Я вырасту и тоже женюсь. Наверно я женюсь на папе, он самый хороший. А вот, посмотри, у тебя усы и погончики со звездочками. А вот это моя бабушка. Я знаю, где она живет. А вот – моя мама. Она работает далеко-далеко и потому не может к нам с папой приехать. А вот этот малыш – мой папа, посмотри какой миленький. Он родился очень давно, тогда еще памперсов не было, он сам рассказывал. А это ты у англичанов. У них все даже дети говорят на англичанском. А вот все мы вместе, только я еще в колясочке. Можно я кукольную колясочку сюда привезу?
Однако значительно больший массив фотографий хранился в компьютере. Все фото были удивительно четкими, а главное, все были цветными. Узнав, как делают бумажные снимки, Михаил Ильич был поражен в очередной и далеко не последний раз. Еще больше он поразился, когда скачав нужный плагин, компьютер стал выдавать сайты такого содержания, что Михаил в первый раз покраснел до кончиков волос. Схватив руководство для «чайников» он пытался удалить заразу, но тщетно. Пришедший Аркадий спокойно очистил наносы и поставил какую-то специальную программу, отсекавшую непотребства.
— Бизнес и ничего более. Кстати, сейчас в Интернете знакомятся, женятся, перегоняют деньги, учатся изготавливать бомбы, изучают языки, просто работают.
Этот вопрос Ильич попросил осветить поподробней и после разъяснений понял, что заработать действительно можно, но немного. Его начал напрягать финансовый вопрос, проще говоря, он чувствовал себя обузой семьи, понимая, что на старую работу он вернутся не сможет. Единственной причиной, по которой он не торопился расставаться с боссом, было осознание того, что прежнее сознание истинного владельца тела может вернуться в любое время.
Все же свободного времени было много и Михаил Ильич принялся делать по дому то, что умел делать хорошо, а именно – готовить. В покинутом времени Ниночка готовить толком не умела, а Виктору нравилось. В очередной раз отправившись в «Ленту», он погрузился в россыпи кухонных приспособлений, местами напоминавших хирургические инструменты. В отделе сковород, сотейников, противней и кастрюль он завис на полдня. Тефлоновые покрытия, двойное дно, керамические ножи и покрытия и потрясающие изделия из обычной пластмассы. Этот пластик выдерживал сумасшедшие температуры, был прочным, как сталь и позволял придавать товарам фантастические формы. Итальянскую чеснокодавилку и сеялку для муки от «Икеа» он нес, как иконы. На выходе он наткнулся на секцию компьютерных кресел и не удержался от изучения технологии их изготовления. Домой он вернулся только вечером, в три захода перетаскивая из такси свои новые ценности.
— Ты знаешь, — сказал он сыну, испытывая блендер, — теперь мне кажется, что у капитализма есть и положительные стороны. Ведь в этом «Мондео» жить можно, настолько все продумано для удобства человека.
— Ты еще кемперов не видел, — отвечал Аркадий. — Я тут смотрю, твои бабы не очень-то о тебе заботились. Крепко ты пообносился. Какие-то пуховики креативные носишь сплошь засаленные, брюки с бахромой. Галочка, не пора ли дедушку приодеть?
— Пора, пора, после садика поедем.
— Ну не после садика, а в выходные точно соберемся.
Михаил Ильич засел в Интернете на сайтах автомобилистов, погрузившись в родной технический мир запчастей, ремонта и проектирования. Через пару дней он попросил сына провезти его по автосервисам, чтобы сравнить теорию с практикой. После поездки он приехал удрученным и раздраженным.
— Как же так? Вроде капитализм, должна быть конкуренция, а они все делают через пень-колоду. Из мастеров никто даже разговаривать с людьми не умеет.
— Сплошное разводилово, — поддержал его Аркадий. — Клиента разводят и на приписанных работах, и на завышении цены запчастей, и на обычной краже запчастей у клиента и на ремонте выдуманных неисправностей. Кстати, у твоего «Форда» подходит срок очередного ТО. Давай пометим детали и проверим выполненные работы, не отходя от кассы.
В дилерском центре из семи работ, подлежащих обязательному выполнению, умельцы сделали пять. Салонный фильтр оказался незамененным и лампа подсветки номера все так же не горела. После вразумления, за полчаса неисправности устранили, но настроение у обоих было испорчено.
— И зачем мы это делали? — спросил Михаил Ильич. — Я бы сделал то же без денег вдвое быстрей.
— Странно, — заметил сын, — раньше ты этим не заморачивался.
— Аркаша, есть ли у тебя на примете гаражники с хорошим оборудованием, желательно хорошие знакомые?
— Не без того. Одногруппник из техана держит СТО. Даже стенд развал-схождение имеет, причем компьютерный.
— Составишь протекцию?
— Решил сменить профиль, старый?
— А куда деваться?
— Ну, охота пуще неволи. Завтра и выдвинемся.
Прошло два месяца, а «амнезия» Михаила Ильича оставалась без изменений. Вечером Аркадий, явно волнуясь, затеял разговор.
— Папа, я не доктор и к медицине не имею никакого отношения. Однако твое состояние никоим образом не подходит под твой диагноз. Ты великолепно соображаешь, координация движений безупречна, и в то же время ты не помнишь вообще ничего, что было до травмы. Мало того, у тебя коренным образом изменились интересы. Но даже не это главное. Ты постоянно трешь переносицу. Так делают люди, постоянно носящие очки. Несколько раз ты проговорился, что увиденное хуже или лучше, чем тогда. Ты не так ходишь, ты стал значительно медленнее, ты абсолютно равнодушен к женщинам, хотя раньше интересовался всем, что шевелится. Ты ни разу не поинтересовался своим арсеналом оружия, ни разу не заикнулся об охоте, отшил всех друзей-собутыльников. Я мог бы продолжить. Да вот хотя бы внезапный интерес ко мне. Честно говоря, я не жду откровенного ответа. Ты – мой отец и я приму тебя, каким ты бы ни был. Опять честно скажу, что твое новое отношение к нам обоим дорогого стоит. И все же, что-то ты можешь сказать по этому поводу?
