его отвечать! Хотя ему сейчас больно, и крови он потерял — на целую лужу хватило… Зачем они делают так?
— А она совсем не благодарна! — Продолжал тем временем Змееныш все таким же раздраженно-сварливым тоном. — Она смотрела на меня, как на дохлую жабу! Мне не нравятся, когда на меня так смотрят.
— Значит, она просто твоя игрушка, так?..
Вначале Ликин казалось, что к ней прикованы глаза всех, кто стоял сейчас во дворе старой усадьбы. Она не представляла, что будет дальше, что ей говорить, когда вопросы посыплются на нее… Ей даже не с кем здесь переглянуться — пришла грустная мысль. И вторая, в который уже раз. — Насколько лучше было бы умереть вчера!
Сквозь набежавшие слезы мелькнуло сосредоточенное лицо Змееныша. Но он не смотрит на нее! Они все… Почему же ни один из них не смотрит на Ликин, даже следователь?
Они словно играют в какую-то игру. Тянут время, потому что ждут чего-то.
— Лучший способ солгать — сказать правду, да? Узнаю учителя… — Насмешливо процедил следователь.
— Тебя — не выучили ли тому же? — Мгновенно отозвался Жишен.
— Куда уж мне! Ложь выглядит правдивее самой истины, да только выкопана она с обрывками чужого письма на помойке — вот что по вашей части, тут вам равных не найти!
Двое сцепились, словно того только и ждали. Они перебрасывались едкими фразами, намеками отмечая прошлые столкновения. Лживые обвинения, нарушение чиновниками Управления служебного долга в угоду личным связям, — и фальшивая печать на поддельном письме. Угрозы, тайные убийцы — и отсеченные головы в мешке, присланные в ответ… и еще оскорбления, непонятные для Ликин, но смутившие и наемников, и помощников следователя, очень болезненные и очень личные. Змееныш прикрыл глаза — можно отдохнуть… Казалось, еще немного — и начнется бой, напряжение стало невыносимым…
И вдруг следователь опустил глаза и руки.
— Поздравляю, Жишен. Второй раз уже… Вы заставили меня забыть о времени, и вот…
Лица наемников будто расслабились — все в порядке. Успели… Подкрепление прибыло во-время.
Но Жишен почему-то выглядел грустным.
— Не надо. — Хрипловато проговорил он. — Ответьте — у вас там трое? Или все пятеро?
— Все, и садовник, и управляющий тоже.
— Тогда — поедемте вместе.
Аристократ хотел возразить, и на лице мечника, кажется, промелькнуло сомнение, но Жишен повернулся и отчеканил:
— Я убежден в непричастности господина Джинши к произошедшей утечке. Я утверждаю, что он — не тот человек, что способен передать, а тем паче — продать доверенные ему государственные тайны. Сотрудничать с отступниками и врагами государства. Мы выясним, что произошло на самом деле. И господин следователь представит полную информацию, остановив всяческие слухи, подозрения и кривотолки раз и навсегда!
Следователь медленно произнес:
— Ваши люди знают, куда вызван господин Джинши… где находится наш отдел в расположении войск? Ваш телохранитель, этот Юки, конечно, сопровождал его повсюду.
Жишен едва заметно кивнул.
— Самый страшный момент в жизни пережил я, открывая присланный от вас мешок. Шесть… Там были лишь глиняные сосуды, но был миг, когда я воочию видел не горшки, а мертвые лица… шесть голов… Был миг, когда я принял их смерть, даже… даже Ласточки… Яньлинь… И ты больше не сможешь меня этим напугать, Жишен.
Жишен невесело покачал головой.
— Вы какой экзамен сдавали? — осведомился он. — Вы порой напоминаете мне господина Джинши — вычитанное в ваших книгах для вас важнее всего другого. Принципы, идеи… Вот что делает с людьми переизбыток образования.
Неожиданно он заговорил резко, с явными нотами раздражения.
— Вы хотели узнать правду? Эта девушка — Шу Ликин! Она не ответила ни на один вопрос, несмотря на все наши… старания. Для нее близкие и их интересы настолько важны, что она не принимает в расчет их идеи, образ жизни, и даже их доброе отношение к ней лично. Или отсутствии такового. Наш наниматель, господин князь Западного удела придерживается тех же взглядов — не удивительно ли… Он не сдал ни одного экзамена, тем не менее он — мудрый человек, я думаю… его старший сын, видимо, пошел в него.
— Шу Ликин? Внучка… Значит…
— Да. Нет. Ее отправили с поручением, вернее, с посланием. Я предположил, что послание адресовано союзнику Шу, человеку, встречавшемуся с ним в закусочной… Та самая встреча, о которой вам донесли. Шу окружен, ему нужна помощь. Вспоминая его предыдущие выступления… Историю Южного восстания, например… Прибрежный поселок, иностранный корабль — помните? Я уверен — он снова постарается сбежать, прихватив ценности. Девушка должна бы послужить его союзнику гарантией. Не бросит же человек единственную внучку, последнюю из живущих родичей…
Следователь хмурился все сильнее. Видимо, он знал историю Южного восстания.
— … Но господин Шу, кажется мне, подобно некоторым чиновникам… чрезмерно предан своим убеждениям… — Продолжал Жишен нарочито сдержанным тоном.
— Или чрезмерно предан самому себе. — Коротко вздохнув, закончил следователь. — Что же вы хотите предложить? Вашего человека в лагере? Не отрицайте, я точно знаю — у вас есть шпион в лагере Шу.
— Он оповестил нас о важном событии, должен был передать отчет с курьером. Но вместо курьера появилась торговая повозка… Торговка арбузами, едва ли не ночью пересекающая лес в разгар военных действий в сторону, противоположную рыночному тракту — немного неожиданно, так показалось нам…
— Вы нашли письмо? Посылку?
— Вот это и есть самое интересное. Не нашли, и собака не помогла. С ее помощью мы догнали барышню Шу, но письма при ней не было. Как насчет вместе найти и послание, и адресата? У меня есть… некоторые методы…
Он выжидающе смотрел на следователя. Тот перевел внимательные глаза на Ликин, задержал взгляд на ее лице и поджал губы.
— Вы же не собираетесь…
— Нет, теперь это не нужно. Я уверен, все получится.
Следователь усмехался, глядя на Жишена.
— Прекрасно! Итак, когда письмо откроется, мы узнаем, кому из пятерых оно адресовано…
— Точно так! Даже, я думаю…
— … немного раньше! — Закончил следователь и кивнул с довольным видом. Эти двое понимали друг друга. Что обостряло взаимную неприязнь еще больше.
Ликин не заметила, кто подошел к ней сзади, чтобы поднять на ноги одним резким рывком, и, заткнув зачем-то рот, набросить на голову плотный мешок.
* * *
— Что это еще такое? Вы думаете, она жива? И почему вы заткнули ей рот?
К лицу Ликин поднесли тряпку, издающую сильный острый запах. Резко вырванное из небытия сознание мутилось, голову наполнял противный звон. Ликин чихала, и никак не могла остановиться, но дышать все равно было тяжело, кляп душил немилосердно, и вытаскивать
